Люку тогда почти исполнилось восемнадцать; из детей Фишеров лишь он и пятнадцатилетняя Дотти находились в доме. Филип уехал по делам, а Эллен гостила у Цисси. Когда Финнеган попросил всех детей не болтать, Люк был единственным, кто возразил.

— Дядя Патрик, думаю, это неразумно, — сказал он.

Другой бы рассердился, но Патрик Финнеган слишком уважал Люка Фишера, и не только за его прошлые поступки, но за явные признаки высокого интеллекта, который в будущем обещал сравняться с отцовским, а может, даже превзойти его.

— Но почему? — спросил Патрик.

— Во-первых, вы недолго сможете скрывать от всех случившееся. Рано или поздно все раскроется, как бы вы ни старались этому помешать. Но главная причина, почему не стоит хранить молчание, — записка от похитителей. Они велели не обращаться в полицию, потому что не хотят, чтобы полиция узнала. И если вы будете выполнять их требования, им все сойдет с рук.

— Но они пригрозили убить Финлея, — возразила Луиза.

— Я знаю, тетя Луиза. — Голос Люка дрогнул от отчаяния. — Мне не хочется вам это говорить, но шанс, что Финлей вернется к нам в целости, ничтожно мал независимо от того, сообщим ли мы в полицию или нет. Но я считаю, что, если мы не обратимся в полицию, шансов вернуть его будет еще меньше.

Решение приняли, когда время обеда давно прошло; впрочем, ни у кого из членов семьи не было аппетита. Патрик с Люком поехали в полицейский участок, а Луиза осталась дома на случай, если похитители позвонят по телефону.

Сержант Бродуит был опытным следователем и, пожалуй, именно по этой причине мучился от скуки. Нераскрытых преступлений в участке не было, лишь одна мелкая кража — ничтожное дело для столь проворного ума. Он думал, чем заняться в оставшееся дежурство, когда в дверь кабинета постучали.

— Пришли двое и говорят, что у них срочное дело, — сказал констебль. — Какое именно, не уточняют и отказываются назвать свои имена, но повторяют, что дело срочное и серьезное, и уходить не собираются.

Серьезное, срочное и загадочное дело, подумал Бродуит; даже одного из этих определений было бы достаточно, чтобы его заинтересовать, а уж сочетанию всех трех эпитетов было невозможно сопротивляться. Двое посетителей вошли в его кабинет: высокий почтенный джентльмен средних лет, вероятно, пятидесяти с небольшим, хорошо одетый, и юноша лет восемнадцати. Лицо последнего показалось Бродуиту смутно знакомым, но откуда — он не знал. Старший заговорил, и сержант с любопытством заметил, что его юный спутник оценивающе смотрит на него точно так же, как Бродуит сам только что смотрел на вошедших.

— Прошу прощения за секретность, сержант, — сказал Патрик, — но чем меньше людей будут осведомлены об этом деле, тем лучше. — Он замолчал, видимо, не зная, что говорить дальше.

Юноша пришел на помощь:

— Прошу простить моего дядю: он очень расстроен. Его сына похитили; поэтому мы и здесь. Мальчику четыре года.

Медленно, нехотя и с помощью многочисленных наводящих вопросов Финнеган объяснил, как обнаружили исчезновение Финлея. Закончив рассказ, Патрик повернулся к Люку:

— Люк, покажи сержанту записку.

— Ты — Люк Фишер! — воскликнул сержант. — То-то я смотрю, твое лицо мне знакомо.

Люк застенчиво улыбнулся и достал из кармана маленький пакет из коричневой бумаги.

— Я воспользовался пинцетом тети Луизы, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, — сказал он Бродуиту. — Кроме похитителей, ее касался лишь дядя Патрик; думаю, вы найдете отпечатки. Также я велел домашним не трогать дверь кухни по той же причине.

Сержант с уважением взглянул на юношу и потряс пакет; из него выпала записка, и он перевернул ее карандашом. Затем подошел к двери и позвал констебля.

— Возьми и отдай на экспертизу. Бери аккуратно, вот этим пакетом; потом вернись и сними отпечатки у мистера Финнегана. Они должны быть на записке.

Констебль ушел, и Бродуит обратился к посетителям:

— Пусть пока выясняют, есть ли на записке другие отпечатки, а нам надо придумать, как попасть к вам дом незаметно. Похитители могли установить за вами слежку.

— Есть одна мысль, — сказал Люк.

Бродуит довольно улыбнулся.

— Выкладывай.

— За домом, где у нас парковка, есть высокая стена. С этой стороны за домом нельзя наблюдать, так как он стоит на вершине холма.

Через полчаса Патрик и Люк вернулись в дом Финнеганов. Сержанту было немного неудобно в дороге, так как он лежал на заднем сиденье, но куда неудобнее чувствовал себя констебль — тому пришлось залезть в багажник.

* * *

Бродуит и констебль провели в доме Финнеганов несколько часов. У всех членов семьи взяли отпечатки пальцев; затем дверь кухни и комнату Финлея обработали специальным порошком. Нашли несколько очень четких отпечатков. После завершения экспертизы полицейские и члены семьи собрались вместе, и Бродуит изложил факты.

— Я считаю, необходимо действовать в обстановке строжайшей секретности. Не хочется даже думать, что может произойти, если похитители узнают о нашем участии. Для вас это значит, что вы будете сидеть и ждать звонка с подробностями о выкупе. Вам надо приготовить деньги. — Он вопросительно взглянул на Финнегана.

— Я соберу их за пару часов.

— Хорошо, а я тем временем оставлю с вами констебля. Кто-то должен быть в доме, это ради вашего спокойствия. — Никто не возразил, и Бродуит продолжил: — Я поеду в участок и попробую узнать, кому принадлежат отпечатки на двери и на записке. А еще у меня есть идея, как узнать, где они держат Финлея. Кто-то еще хочет что-то предложить?

Люк Фишер взглянул на Финнегана.

— Да, — сказал Патрик; после вмешательства полиции он почувствовал себя увереннее. — Люк отвезет вас в город. Мы все обсудили и решили, что ему лучше остаться с вами.

— Зачем? — спросил Бродуит.

— Если вы найдете Финлея и спасете его, пусть рядом будет знакомый человек, которому он доверяет; он сможет успокоить мальчика до нашего приезда.

Бродуит на несколько секунд задумался.

— Обычно мы так не поступаем.

— Но ситуация необычная, — возразил Люк. — Сколько похищений вы расследовали?

— Ты прав, — неохотно отвечал сержант. — Хорошо, но обещай, что будешь в точности выполнять мои указания.

Глава двадцать третья

Поездка обратно в город прошла без происшествий; сержанту, впрочем, по-прежнему было неудобно. Люк не отправился сразу в полицейский участок, а заехал в офис «Фишер-Спрингз».

— Мне надо кое-что взять в отцовском кабинете, — сказал он Бродуиту. — Я скоро.

Он действительно не задержался. В кабинете отца достал из ящика стола маленькую коробочку, открыл, осмотрел содержимое, переложил кое-что в карман и вернулся в машину. Бродуит предупредил коллег, что они едут, и все в участке были в полной готовности. Люк Фишер с интересом наблюдал за расследованием и с одобрением отметил, как уверенно Бродуит подошел к делу и общался с другими полицейскими.

— С утра первым делом выясните, какие дома сдали в аренду за последние три месяца, — говорил сержант. — Мы ищем неприметный дом в черте города. Еще раз подчеркну: никто не должен знать об операции. На кону жизнь ребенка; почуяв угрозу, преступники не раздумывая с ним расправятся.

Ночь тянулась медленно; все ждали, как будут развиваться события дальше. Люк дремал в одном из неудобных кресел Бродуита, когда зазвонил телефон. С Патриком Финнеганом связались похитители. Тот передал полицейским детали разговора. Деньги условились принести в шесть вечера; похитители велели оставить сумку у входа в офис «Фишер-Спрингз». Это требование поразило всех присутствующих.

Бродуит повесил трубку, а Люк спросил:

— Почему они ждали до утра, чтобы позвонить?

— Твой дядя сказал, что они звонили из телефона-автомата; возможно, решили, что рано утром их никто не увидит и не подслушает разговор.