— И что ты ответила? — спокойно спросил Майкл.

— А это хуже всего! Я уже была готова во всем обвинить Джессику, ведь Шарлотта предупреждала, что нечто подобное может произойти, но, когда я сказала Джорджу, что им с Эдвардом повезло, что Джессика не забеременела, знаешь, что он ответил?

— Что?

— Что они принимали меры предосторожности! Что и у Джорджа и у Эдварда всегда с собой защита на случай, если им «повезет». Майкл, как мы могли воспитать таких монстров?

Хорошо, что они говорили по телефону и Конни не увидела, как Майкл улыбнулся.

— Никакие они не монстры, дорогая, — успокоил он жену, — а нормальные здоровые парни и ведут себя так, как всегда вели и будут себя вести нормальные здоровые парни.

— Мы такими не были. — Конни наконец перестала злиться и чуть не расплакалась.

— У нас просто не было возможности, — заметил Майкл.

— Майкл! — возмущенно воскликнула Конни.

— Брось, Конни, не притворяйся, что мы не поступили бы так же, будь у нас шанс, — ответил Майкл.

— Но мы были влюблены, — продолжала настаивать Конни.

— Любовь или влечение — порой сложно отличить одно от другого, — утешил ее Майкл.

Через несколько минут, пообещав, что отчитает трех негодников и вынесет предостережение на будущее, Майкл повесил трубку.

— Вот счастливчики, — пробормотал он, забыв, что был не один в кабинете.

— Неприятности? — спросил Сонни.

Майкл объяснил, что произошло; они с Сонни обсудили ситуацию, и, к счастью, ни Конни, ни Рэйчел этого разговора не слышали.

* * *

Страсти улеглись, но в доме сохранилась напряженная атмосфера. Джессика предположила, что ей лучше уехать, и после некоторых раздумий Майкл и Конни согласились. Решили помочь ей найти квартиру в городе. Вскоре попалось подходящее жилье, и в начале 1934 года Джессика переехала в дом близ Мэннингем-лейн. Конни вздохнула с облегчением. Она-то думала, что, когда соблазнительница перестанет маячить перед глазами сыновей, те ее забудут. Майкл же проявил тактичность и не стал замечать, что от Бейлдона до квартиры Джессики рукой подать и ничто не мешает Эдварду и Джорджу нанести визит бывшей подруге.

Возможно, Майкл и Конни надеялись, что разлука с сыновьями умерит пыл Джессики, но этому не суждено было случиться. Пусть ей впервые в жизни пришлось самостоятельно о себе заботиться, Шарлотта научила ее основам домоводства, и Джессика быстро освоилась. Помогло и то, что она была небедна и за все, что не могла сделать сама, платила другим людям.

То ли от одиночества, то ли от врожденной любви к приключениям Джессика вскоре стала находить себе любовников со столь же бурной натурой, как у нее. Страстные и краткосрочные романы удовлетворяли ее плотский голод. Трудно сказать, хотела ли она любви и близости, ведь своих любовников она бросала так же быстро, как прыгала с ними в постель. Но все изменилось, когда Джессика Танниклифф впервые влюбилась по-настоящему. Ей было двадцать лет.

* * *

За несколько месяцев до этих событий, весной 1934 года, Марк Каугилл и Дженни Холгейт осознали то, о чем другие обитатели дома на мысе Полумесяц догадывались уже давно. Возможно, Марк и Дженни тоже об этом догадывались, но были не готовы признать. Они обнаружили свои истинные чувства друг к другу не то чтобы случайно, просто это произошло само собой. Примерно с тринадцати лет Марк и Дженни очень увлеклись последней модой — кинематографом. Из-за возраста они не могли ходить в кино одни, но в доме всегда находился кто-то из взрослых, готовый их сопровождать. Если Сонни, Рэйчел или мама Дженни Джойс не могли пойти, в кино с удовольствием шла Ханна. Так подростки с удовольствием посмотрели «Ангелов ада», «Маленького Цезаря», «Анну Кристи» и «Большую тропу». А когда в Скарборо привезли фильмы братьев Маркс и Чарли Чаплина, вдоволь посмеялись над их проделками. Хотя по возрасту Марку и Дженни не полагалось смотреть жестокое кино, владельцев кинотеатров в Скарборо больше интересовали сборы, чем правила Британской ассоциации киноцензоров. Поэтому молодые люди тряслись от страха вместе со взрослыми, сидя в мягких креслах кинотеатра на Абердин-уок, точнее, дрожа на самых их краешках. К счастью, Марку и Дженни хватило ума не жаловаться на ночные кошмары, иначе родители навсегда запретили бы им ходить в кино.

На одном из страшных фильмов Дженни схватила Марка за руку. Тот крепко сжал ладонь девушки, так как боялся не меньше своей юной подруги. Когда кровавая сцена закончилась, Марк не выдернул руку, ведь очередные шокирующие кадры могли появиться на экране в любой момент. Через некоторое время, к своему удивлению, Марк понял, что ему нравится держать Дженни за руку. Когда в сюжете возникло затишье, он украдкой взглянул на спутницу и мягко сжал ее руку. Дженни тут же отреагировала. С ними была мать Дженни, Джойс, но та во все глаза смотрела на экран и ничего не замечала.

Вскоре им разрешили ходить в кино вдвоем. И вот однажды они пошли на «Бремя страстей человеческих» с Бетт Дэвис в главной роли. Марк такие фильмы не любил, но покорно согласился сопровождать Дженни, так как та ходила с ним на «Графа Монте-Кристо» с Робертом Донатом.

Как обычно, стоило технику выключить свет и пустить пленку, молодые люди взялись за руки. По какой-то причине тем вечером все было иначе; по крайней мере, так показалось Марку. Он не испытывал неловкости или смущения; просто что-то изменилось. Молодые люди не разомкнули рук даже после того, как вышли из кинотеатра. На улицах Скарборо вечером было мало народу, они были почти не освещены, за исключением маленьких оазисов света и звуков вокруг пабов.

Юноша и девушка шагали по Фальсгрейв-роуд и обсуждали фильм, и тут Марк затронул тему, о которой они с Дженни старались не говорить, хотя оба об этом думали.

— Ты же знаешь, что в следующем году родители хотят отправить меня в университет? — спросил он.

— Да, — немного печально отвечала Дженни.

— У меня смешанные чувства. С одной стороны, хочется поехать, а с другой — нет.

— Не хочешь уезжать с мыса Полумесяц? — спросила Дженни безо всякого выражения.

Они свернули с Фальсгрейв-роуд в переулок, где было еще темнее, так как там стояли газовые фонари. Марк остановился и повернулся к Дженни, продолжая держать ее за руку.

— Нет, Дженни, — ласково проговорил он, — я не хочу уезжать от тебя.

— От меня? — удивленно спросила девушка.

— Да, — подтвердил Марк. — До сих пор я этого не понимал, но при мысли об отъезде я чувствую себя таким несчастным, потому что мне предстоит разлука с тобой. Дженни, если я уеду в университет, ты будешь меня ждать?

Счастье переполнило Дженни.

— Да, Марк. Конечно, я дождусь тебя.

Лишь тогда, поначалу неловко, а потом все более уверенно, он ее поцеловал.

Нежно обняв Дженни, Марк сказал, что теперь, когда они признались друг другу в истинных чувствах, им больше не нужно скрывать их от окружающих.

— Думаю, это не очень умно, — с сомнением заметила Дженни.

— А мне все равно. Хочу, чтобы все знали.

— Как скажешь, Марк, — покорно отвечала Дженни, но в глубине души была рада.

На следующее утро, как всегда по утрам, они встретились в коридоре перед тем, как пойти в школу. Марк не заметил, что его мама спускалась по лестнице, и поцеловал Дженни в щеку; они взялись за руки и ушли.

Рэйчел уставилась им вслед, расплылась в улыбке и обдумала свои последующие шаги, а потом поспешила на кухню сообщить радостную новость маме Дженни.

Вечером Марк и Дженни пошли прогуляться по берегу, снова взявшись за руки. Сонни проводил их снисходительной улыбкой.

— Кажется, у них все на мази, — сказал он Рэйчел.

— А разве могло быть иначе?

— Почему ты так уверена?

— Они знали друг друга всю жизнь, не разлучались ни на день, никогда не ссорились, даже не спорили ни о чем. Их дружба длится дольше, чем иные браки. Они были влюблены уже давно, просто только что это осознали. И они не разочаруются друг в друге: они ведь знают друг о друге все.