«Маленькая онтология большого насилия»
Люди на интуитивном уровне чувствуют, что над ними производят эксперимент неоправдано-избыточного насилия, проверяя на прочность их человеческое достоинство и самоуважение. Дело не столько в их недостаточной талантливости и, как следствие, недостаточной конкурентоспособности и востребованности в обществе, сколько в их неспособности проводить подобные эксперименты над другими, становясь самим частью ими же ненавистной системы избыточного насилия.
Эта их неспособность выскакивает, как чёрт из табакерки, в самый не подходящий момент, когда, казалось бы, ничто не предвещает беды, когда всё ровно и в личной жизни, и на работе. Всё, да не всё…
Когда-то, не так давно, но и не вот чтобы уж прям совсем недавно, – на столько давно, чтобы успеть забыться в памяти окружающих тебя людей, коллег и смешаться со следами других не менее важных событий, но не настолько давно, чтобы списаться со счетов свято памятного долга по упущенным из-за тебя возможностям личного обогащения для начальствующих чиновников вышестоящего звена и, как следствие, причинённого тобой (в связи с этим долгом) ущерба их жесточайше уязвлённому самолюбию, – ты совершил быть может единственный в своей жизни порядочный поступок, отказавшись откатывать чиновнику с производства по госконтракту или брать этот откат самому, чтобы поделиться с чиновником вышестоящего звена, или отказавшись расторгать (не заключать) государственный контракт с нежелающим делиться с оплат по нему контрагентом, или отказавшись увольнять неугодного для чиновника вышестоящего звена сотрудника, отказавшегося, так же как и ты в своё время, брать откат с производства по госконтракту или расторгать (не заключать) госконтракт с нежелающим окатывать контрагентом. И вот теперь в отместку за всё это система неумолимо сжирает тебя, тупо пропустив через целую избыточно затянувшуюся серию сокращений штатно-должностной численности сотрудников организаций, в которых ты пытаешься закрепиться на профессиональном поприще. И ведь ничего никому не докажешь – сокращения штатно-должностной численности относятся к форс-мажорным обстоятельствам непреодолимой силы, а значит не подлежат оспариванию в судебном порядке. Увы.
Жена почти на 10 лет моложе тебя и, не смотря на двоих совместных детей, она не подписывалась на то, чтобы хоронить свою молодость рядом с таким неудачником, как ты. Это не её война. Она не давала клятву защищать до последней капли крови и до последнего пенса в своём кошельке, те ценности, которые защищаешь ты, тоже, вроде бы, не дававший такой клятвы, но уверовавший во что-то там себе на уме мало кому, кроме тебя самого, понятное.
Трусость непротивления системному насилию, когда его неоправданная избыточность уже давно доказана себе самому самим же собой, окончательно добивает человека, сводя остатки его достоинства в могилу самозабвения.
Но не локтекусательные самобичевания из-за упущенных возможностей минувших лет, посвящённых безуспешной борьбе с системой избыточного насилия, ломают человека, неумолимо парализуя его волю к дальнейшему сопротивлению, а страх потерять последнюю возможность обрести утешение хотя бы в дешёвых суррогатах плотских удовольствий, выражающих простые не искушённые интеллектом человеческие радости, которые еще пока могут себе позволить его истерзанные извечной борьбой с ветряными мельницами душа и тело.
Токсичность человеческого отчаяния, исходящего из самой его природы, органично вплетена в культурологический вирусный код не только интеллигенции среднерусской полосы, но и в саму универсальную онтологическую основу бытия человеческого существа, как такового. По умолчанию считается, что никакого такого специального системного насилия, тем более избыточного, над человеком, тем более над современным, нигде во всём мире, тем более в нашей стране, не производится. Что, мол, каждый человек сам виноват в своих неудачах. Типа, каждый сам себе режиссёр, кузнец, швец (устарелое портной), чтец, жнец и на дуде игрец.
Но так ли это, на самом деле?
У каждого умерщвляемого системой избыточного насилия индивида есть своя история. Не зависимо от уровня, на котором ты пытаешься реализоваться в профессиональном отношении, система вся на сквозь пропитана неоправданно-избыточным насилием коррупционной природы. Колыбель этого насилия не в нас самих, не в нашей общей человеческой природе или природе вещей, как таковой, не в тривиальности наших человеческих слабостей, связанных с вполне естественным стремлением каждого из нас найти наиболее лёгкий и не всегда законный способ для личного обогащения, что в совокупной массе подавляющего большинства своих случаев образует приемлемую поведенческую норму, а именно в противоестественным образом навязанных нам сверх нормы контрибуционных ценностях, делающих любую попытку сопротивления этому порядку технически невозможной.
Конечно же, мои буковки рассчитаны на тех, кто в состоянии различать характерные признаки системы оправданно-необходимого насилия от признаков системы неоправданно-избыточного насилия коррупционно-контибуционной природы. Так вот, ниже по тексту речь пойдёт не столько об этих признаках, сколько о самом математическом существе этого насилия, алгоритм реализации которого прописан в самом коде законодательного ядра, содержащего хитровыебанную системообразующую ошибку, которая лежит, как потерянные очки, на поверхности собственного же носа вне каких-либо аспектов право или левоцентристских говноидеологий, наиболее эффективным образом отвлекающих наше внимание от самого существа проблемы, связанной с практикой широкого применения алгоритмов неоправдано-избыточного насилия. Признаки можно подтасовать, существо – нет. Чистая математика, ёптать, – быть может чуть выше уровня начального образования, где-то на уровне средней школы 7-8 класса.
В это-то, как раз-таки, я и уверовал, как в Отче наш, только вместо молитвослова предпочитаю доказательную публицистику под модной терминологией нон-фикшн, удачно сочетающуюся с множественными вкраплениями в неё элементов художественного наива.
«Национальный вопрос»
Национальный вопрос, на сам деле, не существует:
1.) В лихие девяностые бандитские группировки формировались не только по национальному признаку. Люди убивают друг друга ради денег, а не исходя из чувства стайной принадлежности. Ради денег, многие родную мать готовы продать, хотя она по определению – часть стаи;
2.) Бороться надо не с богатыми, а с бедными. Надо стараться делать так, чтобы они вставали с колен и начинали самостоятельно мыслить, становясь всё более и более конкурентноспособными и, как следствие, более богатыми.
«Объяснительно-пояснительная записка по поводу предпредыдущего ранее опубликованного поста»
Госзакупки – это не что-то такое узко-специфическое из мира торгашей и грубой материи, чуждое интеллигенции. Это базисная надстройка всего нашего общежития. Расходные части государственных бюджетов стран всего вовсёммира состоят примерно на половину из фонда оплаты труда (з/п, пенсии, социальные пособия и прочее), а на вторую половину – госзакупки. Корпоративные бюджеты юрлиц – тоже самое, только там не госзакупки будут, а просто закупки. Бюджеты физлиц в свою очередь тоже условно можно разделить на плачение (фонетически более правильнее говорить «оплачивание», «оплату», «плату», но мне так удобнее) по счетам за услуги ЖКХ, банковским кредитам и прочее, а остальное – закупочная часть всякой всячины. Да и сам ФОТ (фонд оплаты труда) и, тем более, плачение по всяческим счетам, которое я совершенно условно зачем-то выделил в отдельную категорию, это тоже есть своего рода закупка "всякой всячины"; товар (всякая всячина, включая услуги и работы) – это, по большому счёту, и есть всё на свете без исключения, даже деньги в известной схеме "товар-деньги-товар" являются товаром, – просто игра слов такая. В экономике и политике много игры слов, привыкайте. Например, выдавая зарплату рабочим, мы покупаем их труд. То есть труд – это такой же товар, как и всё остальное, просто реализуемый на специфическом рынке труда. Даже Любовь – товар, за который мы расплачивается взаимностью, либо платим потом неустойку. В общем, надеюсь, пока понятно изъясняюсь.
