Постоянной критике со стороны III Отделения подвергались министры внутренних дел, юстиции, народного просвещения; одобрения и похвалы неизменно заслуживали военное и морское министерство[24]. Подробная характеристика министерств и ведомств исчезает из отчетов с 1844 года и заменяется краткой характеристикой «высшего правительства». Лишь в 1857 году для вступившего на престол Александра II были вновь представлены соображения III Отделения по всем министерствам и ведомствам.

В 1840-е годы в обзорах появились рубрики, посвященные внешней политике, Царству Польскому, Остзейским губерниям; а с конца 1850-х годов – «о крестьянских делах», о революционной пропаганде и заграничных возмутителях, о мерах к сохранению спокойствия в государстве.

Следует, однако, отметить, что в последние годы царствования Николая I нравственно-политические обозрения сильно сократились по объему и содержанию. С 1851 по 1855 годы их данные включались во вступительную часть общих жандармских отчетов. Возможно, это было связано с тем, что в эпоху «мрачного семилетья», последовавшего за европейскими революциями 1848–1849 гг., в России воцарились, как писали сами жандармы, «не только спокойствие, но даже некоторая вялость».

Начавшаяся в 1853 году Крымская война вызвала во всех слоях общества всплеск патриотических настроений. «Русские все одушевились чувством любви к Отечеству; повсюду разгорелась истинная преданность к Царю, и общее одушевление объяло все сословия… Одним из явных доказательств хорошего духа внутри государства служит то, что со времени объявления войны все недоброжелательные, безымянные доносы, так часто тревожившие правительство, внезапно прекратились, и повсюду водворилась совершенная тишина», – доводило до сведения императора III Отделение в 1854 году[25]. Констатацией подобных позитивных перемен в «направлении и расположении умов» и ограничивалось полицейское ведомство в своих кратких сообщениях за эти годы. Практически на всех отчетах имеются резолюции Николая I: «Слава Богу», «Дай Бог, чтоб было так!»

Отсутствие нравственно-политического обозрения за 1856 год можно объяснить недостатком информации о необходимости подобных сведений новому императору. Но уже на следующий год шеф жандармов представил, «согласно Высочайшей Воле», очень обстоятельное изложение сведений по всем позициям.

С выходом на политическую арену массы разночинцев, «наименее заинтересованных в охранении существующего государственного порядка», круг объектов наблюдения «высшего надзора» расширился настолько, что уследить за «расположением умов» становилось все сложнее. С 1858 года в отчетах III отделения появляется специальная рубрика «О революционной пропаганде». У политической полиции не вызывало сомнений, что личности, «распространяющие печатным и изустным словом мысли свои о свободе гораздо далее намерений самого Правительства… действуют… по вдохновению либерально-мятежной эпохи в прочих европейских государствах»[26].

В 60-е годы заметно охлаждение интереса Александра II к чтению подробных рассуждений о «расположении умов» в империи. Если до 1863 года обзоры еще достаточно объемны, т. к. главное место в них отводится последствиям крестьянской реформы, то в 1864-1869-м они либо отсутствуют совсем, либо представляют собой краткое вступление к общему отчету (так, как наблюдалось в начале 1850-х годов). Возможно, повторяющиеся из года в год тревожные сведения о нарастающем недовольстве населения, о появлении радикального крыла общественного движения и проч, расстраивали императора, приводили его в уныние? Характерно, что после 1869 года III Отделение и вовсе перестало подносить Александру II всеподданнейшие отчеты, ограничиваясь лишь докладами по наиболее значимым вопросам.

Подводя итог краткой характеристике отчетов III отделения, необходимо отметить, что этот источник существенно дополняет имеющуюся в распоряжении исследователей информацию о социально-политической и экономической ситуации в России 20-60-х годов XIX столетия и обладает значительной степенью достоверности, т. к. «высшая полиция» стремилась представить императору максимально объективную картину состояния дел в стране. Совокупность данных материалов дает возможность проследить основные направления деятельности политической полиции Российской империи в указанный период, проанализировать методику ее работы, выявить специфику начальных этапов становления системы политического розыска. На основе нравственно-политических обозрений можно судить о попытках органов безопасности осуществлять функцию социального прогнозирования. Так, например, в 1830-е годы в стране в отчетах отмечено, что в стране заметен патриотический настрой: «Каков бы ни был Государь, народ Его любит, предан Ему всей душой и телом и всегда готов за Него положить живот свой… Ежели в предшествующие годы упрекали Государя за его строгость, то ныне понятие это заменилось сознанием, что в настоящие времена строгость и твердость в Государе необходимы и что с иными свойствами едва ли при нынешних обстоятельствах возмог Государь удержать Россию на той степени величия, на которой она стоит». Иная ситуация прослеживается в 1840-е годы, когда вроде бы и все спокойно, «но кроется повсюду какое-то общее неудовольствие», равнодушие, «все как будто поражены какою-то апатиею!» и высший орган надзора очень переживает по этому поводу: «Конечно, еще нет ничего дурного, но к несчастью подобное выражение есть оттенок расположения умов и чувств менее хороших и доказывает, что все сословия вообще находятся в каком-то неловком положении, которому никто, даже сам себе, отчета дать не может». Общество затаилось, ждало перемен, копило в себе многочисленные противоречия. В отчете за 1858 г. III Отделение честно сообщило молодому императору: «Трудности, с которыми Вашему Величеству предопределено вести борьбу – неисчислимы…». Анализ степени адекватности выводов, представленных в отчетах, позволяет также существенно уточнить наши представления о роли и месте III отделения в структуре государственного управления Российской империи, о влиянии политической полиции на механизм принятия «властных решений».

Всеподданнейшие отчеты по прочтении их императором возвращались в III Отделение. Карандашные пометы монарха на полях покрывали специальным белым лаком «для сохранения потомству», а сами отчеты вставляли в специальные кожаные папки с золотым тиснением. Папки помещались в особом шкафу красного дерева, каждая дверца которого имела по рельефному государственному гербу. По преданию, он был подарком самого императора Николая Павловича[27]. Первоначально этот шкаф стоял в кабинете шефа жандармов в знаменитом доме «у Цепного моста» по набережной Фонтанки, 16. Со временем, когда «лазоревое» ведомство перестало существовать, уступив свои функции Департаменту государственной полиции, шкаф с отчетами переместился в архив нового учреждения. В революционные дни 1917 года он совершенно не пострадал и наравне со всеми делами архива упраздненной политической полиции был перемещен в здание Академии Наук на Университетскую набережную. В 1926 году дела III Отделения и Департамента полиции как чрезвычайно важные с государственной и политической точки зрения перевезли в Москву в Архив революции и внешней политики. В настоящее время всеподданнейшие отчеты хранятся в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), составляя отдельную опись 56-тысячного фонда III Отделения (Ф. 109. Оп. 223).

«Покорнейше прошу разузнать под рукой и самым вернейшим образом…» – предписания с подобным требованием частенько рассылались почти на всем протяжении XIX века из органа высшего политического надзора – III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии – местному начальству, губернаторам и руководителям жандармских округов. Созданное в 1826 г. как правая рука и «всевидящее око» государя, III Отделение было наделено не только обширными полномочиями, но и призвано было решать важные глобальные задачи по переустройству всего государственного механизма. Прежде всего, Николая Павловича беспокоили вопросы коррупции и «лихоимства» на всех уровнях – по службе, в различных ведомствах, при проведении дворянских выборов, рекрутских наборов и т. п. Острыми вопросами оставались надзор за иностранцами, раскольниками, фальшивомонетчиками. Наблюдение за всеми этими явлениями было обусловлено одной из главных задач, поставленных перед III Отделением.