Поднявшись по ступенькам, я поднимаю кулак, чтобы постучать, но дверь распахивается, и из нее вылетает взбешенный подросток, врезаясь мне в грудь.

— Стоп. — Я хватаюсь за стройные плечи, которые, как и все остальное тело, покрыты черной пеленой.

— Черт, — выругалась Чарли. Стальные голубые глаза смотрят на меня из-под темных ресниц, длинные розовые волосы цвета сахарной ваты закрывают половину ее лица.

Наверное, это цвет дня. Девушка меняет прически так же часто, как я меняю нижнее белье.

— Эй, полпинты, куда ты спешишь?

В ее глазах искрится раздражение, смешиваясь с болью, которая всегда там таится. Она осталась там с тех пор, как пожар унес жизни ее родителей и оставил ей шрамы на всю оставшуюся жизнь. Именно поэтому она укутана с ног до головы, несмотря на теплый день.

— О, хорошо, ты здесь. — Ее сарказм противоречит приветствию. — Может быть, ты сможешь образумить моего брата-засранца, раз уж другой не может. — Она бросает взгляд через плечо на Кэм и Джейка, стоящих на кухне.

Джейк скрещивает руки на груди, на его лице появляется раздраженное выражение, а Кэм выглядит очень забавно.

Не говоря больше ни слова, она поднимает рюкзак на плечо и проскальзывает мимо меня.

Я бросил взгляд на двух своих лучших друзей.

— Похоже, это было хорошее утро.

— Клянусь, эта девчонка живет, чтобы мучить меня, — рычит Джейк.

— Что случилось? — я захожу внутрь, закрывая за собой дверь.

— Вчера, пока я был на работе, она притащила сюда какого-то долбаного парня.

Что ж, это объясняет, почему он так взбешен. Не могу сказать, что я его виню. Хотя, должен признаться, я удивлен, что она кого-то пригласила, тем более парня. После смерти родителей Чарли практически не выходила из дома. Мы никогда не видим ее с друзьями, потому что она обычно прячется от мира.

— Она говорит, что они просто друзья, — объясняет Кэм, чувствуя, к чему клонятся мои мысли.

— Может, и так.

— Это не имеет значения, — огрызается Джейк. — Она знает правила. Мало того, что из этой чертовой школы звонит мне каждую неделю, так теперь я должен беспокоиться о том, что она приводит сюда парней. Я не подписывался на это дерьмо! — к его разочарованию примешивается чувство вины. Он опускается на кухонный стул, пораженный. — Я все испортил.

Кэм хлопает его по плечу.

— Да ладно, чувак. Она подросток. В ее возрасте мы попадали в гораздо большее дерьмо. Это обычное дело.

Это правда. Если бы она начала делать хотя бы половину того, что делали мы в ее возрасте, я бы забеспокоился.

Джейк, похоже, не так убежден.

— В школе посоветовали обратиться к психологу. Может быть, они правы.

— Это не повредит, — говорю я, занимая место за столом. — Может быть, это то, что ей нужно. Кто-то, с кем можно поговорить.

— Она может поговорить со мной, черт возьми, — возражает он.

Мне хочется сказать ему, что он не самый простой собеседник, особенно когда они вдвоем постоянно откусывают друг другу головы. Однако я решаю, что сейчас не самое подходящее время поднимать эту тему.

— Неважно. Давай оставим это. Я не для этого пригласил вас сюда. — Он откидывается в кресле, выражение лица мрачное. — Вчера я разговаривал с Тедом Гамильтоном из отдела поджогов. Мне нужны были ответы, которые не дает нам Ропер, и он попросил меня прокатиться с ним к жилому дому, вернее, к тому, что от него осталось.

— Дай угадаю, он пытался перетянуть тебя на их сторону, — говорит Кэм с раздражением в голосе.

В отличие от Ропера, Тед Гамильтон был хорошим другом отца Джейка. Он работал следователем по поджогам почти тридцать лет. Как только Джейк закончил академию, Гамильтон попытался привлечь его в свой отдел. К большому неудовольствию Ропера.

Джейк кивает.

— Да, и мой ответ был таким же, как всегда.

Я вообще-то удивлен, что Джейк не рассматривает это больше. У него всегда была склонность разбираться в пожарах, изучать их, что он унаследовал от своего отца. Но в последнее время, я думаю, это связано с тем, что он пытается понять, как пожар смог превзойти его отца.

Дейл Райан был одним из лучших пожарных в Колорадо, прежде чем стать ведущим следователем. Он был хорошим человеком, на которого мы все равнялись.

Джейк обладает той же интуицией, что и его отец. Даже Кэп приводил его к себе, чтобы узнать, что он думает по поводу тех или иных ситуаций для составления отчета. Он был бы чертовски хорошим следователем, как и его отец, но я знаю, что ему нравится быть в центре событий, как и нам с Кэмом, сражаться со смертоносным пламенем лицом к лицу.

Я эгоистично рад, что он решает остаться в моем отряде. Мы все давно заключили договор. Мы всегда держимся вместе. Мы были такими с детства. И нашли друг друга на первой хоккейной тренировке, когда нам было всего по пять лет. Джейс был частью этого договора, пока не перевелся в Южную Каролину к Сэму, за что я не могу его винить, потому что знаю, что, без сомнения, ради Зоуи я бы переехал через весь гребаный мир, не говоря уже о стране.

— В итоге я все же поехал с ним, — продолжает Джейк. — В основном потому, что мне нужна информация, больше той, что мы получаем от Ропера. Этот ублюдок нанес уже два удара, и оба раза при нас. Мне нужны ответы.

— Он тебе что-нибудь рассказал? — спрашиваю я.

— Не так много, как я надеялся. Они сами сейчас ищут ответы и перегружены делами. Но он рассказал мне о некоторых химических веществах, которые были использованы. — Он делает паузу, выражение лица становится еще более напряженным. — Смесь, которую использует этот мудак, не просто смертельна, она неслыханна. И не похожа ни на один состав, с которым они сталкивались раньше.

— Как это?

— Обычно в ситуациях с поджогами поджигатель хочет, чтобы вы знали, что поджог был совершен намеренно. Им нравится демонстрировать свою силу, но этот парень умеет направлять их в разные стороны. Вот почему они первоначально решили, что пожар на складе был электрическим. Это была инсценировка. Но стратегически было подстроено так, чтобы они поняли, что это не так, но не раньше, чем он будет готов.

— Он играет в игры, — замечает Кэм, в его голосе звучит гнев.

Джейк кивает.

— Так что вы нашли в квартире? — спрашиваю я.

— Ничего особенного. Только вернувшись домой, я сделал интересное открытие.

Джейк берет папку, лежащую на кухонном столе, и открывает ее. Он достает чертежи жилого дома. Красный маркер проходит по нему во всех направлениях. Видно, что он изучал его несколько часов.

— Вот здесь, по их мнению, начался пожар, — говорит он, указывая на первый этаж. — Огонь был за стенами, что было бы логично, если бы он распространялся так быстро, но, когда я присмотрелся к проводам, что-то было не так. Рисунок ожога не совпадал с остальными.

— Значит, вы не думаете, что он был запущен с первого этажа? — спрашиваю я, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Вообще-то да, но я также считаю, что пожар начался в двух других местах в одно и то же время.

Кэм поднимает глаза.

— Как это возможно?

— С помощью этого. — Джейк достает лист бумаги, на котором изображено небольшое устройство, которое можно описать только как бомбу.

— Взрывчатка? — говорит Кэм, в голосе которого звучит такое же сомнение, как и у меня.

— Да.

— Ропер ничего не говорил о взрывчатке, — напоминаю я ему. — Улики были бы оставлены.

— Только не это. Эта конкретная бомба сделана так, что при взрыве она распадается, не оставляя никаких улик, кроме одной…

— Что это? — спрашиваю я, когда он прерывается.

— Характерный запах. Сладковатый и мускусный.

Осознание этого факта обрушивается на меня как тонна кирпичей, и это знание жжет мой разум и сердце.

— Ну и дела, — говорит Кэм, усаживаясь поудобнее. — Эйнштейн догадался.

Джейк ворчит.

— Я ни черта не понял, во всяком случае, пока, но работаю над этим. Это можно взорвать только нажатием кнопки, значит, этот мудак наблюдал за нами и ждал подходящего момента, чтобы привести ее в действие.