— Сдохни! — орет он и бросается на меня с кинжалом. Где только взял его, подлюка!
Поскольку чего-то подобного я от этого звереныша ожидал, то легко отклоняюсь от удара и резко дергаю за веревку, туго затягивая петлю на шее поганца. Парень дергается, хрипит и начинает заваливаться на сундук. Я тут же врубаю дар, чтобы избежать новых сюрпризов, но в это время происходит что-то страшное. Стоило гаденышу споткнуться и упасть грудью на открытый сундук, как оттуда вырывалось облако черной пыли. Я вижу его обостренным зрением, но даже не представляю, что это может быть. Яд? Проклятье? Да, хрен его знает… у них здесь все не как у людей!
На всякий случай держусь подальше, чтобы пыль не коснулась меня, но она оседает на звереныша и впитывается в его кожу. Парень орет не своим голосом и корчится, словно его сжигает что-то изнутри. Допрыгался гаденыш — сам себя обхитрил! Жалко ли мне его? Нет. Бандит, он и есть бандит. Не думаю, что он сильно жалел своих жертв, когда убивал их. Может, еще и глумился над ними, наслаждаясь своей властью.
Дождавшись, пока он затихнет, я подобрал с земли длинную палку и спихнул звереныша с сундука. На перекошенном от боли лице застыли вытаращенные в небо рыжие глаза. Что ж, мне и добивать его даже не пришлось — он сам уготовил себе такую страшную смерть.
— Во имя тебя, богиня Мара! — снова взываю я — Прими душу очередного мерзавца.
В ответ получаю порыв холодного ветра. И эта жертва богиней засчитана.
С опаской подхожу к сундуку, вижу что он чуть ли не до половины набит самыми разными мешками и небольшими свертками. Сверху лежит совсем маленький красивый мешочек из ярко-красного бархата, завязанный витым золотым шнуром. Он похож на те, в которых женщины хранят свои ювелирные украшения или бижутерию.
Но при внимательном взгляде на вышитые по бархату непонятные знаки, неприятный холодок пробежал по моему загривку, и интуиция просто завопила: «Не трожь эту дрянь, Костик!» А я не дурак, чтобы пренебрегать таким конкретным предупреждением. Так что осторожно подцепил опасный мешочек палкой и резко откинул его в сторону. Правда он сорвался и шлепнулся на грудь к мертвому зверенышу, но ничего особенного больше не произошло. Видимо вся дрянь из него уже вышла.
— Блин, и как теперь мне быть? — расстроился я — Столько усилий и все впустую. А если и в других мешках есть такое же колдовство⁈ Может, ну его нахрен, это бандитское золото?
Пока я стоял в раздумьях над сундуком, разговаривая сам с собой, в голове раздался тихий женский смех
— Больше там нет подклада на смерть. Проклятье было только в кисете, но оно вышло.
— Точно? — засомневался я — А как в этом можно убедиться?
— Вспомни о моем даре, жрец Мары. Неужели не чувствуешь, что в кисете нет золота или драгоценных камней? Там всего лишь лежит кладбищенская земля и крысиная голова — в подклад на смерть их всегда кладут.
Я недоверчиво провел рукой над сундуком. Действительно, в голове тут же появилось понимание, что в каком свертке находится. И ничего опасного среди них точно не было. Нужно будет потом порасспрашивать Василису об этих подкладах, уж слишком опасная штука.
— Спасибо, Мокошь, за твоой ценный дар. И прости меня за назойливость, но когда уже найдется моя семья?
— Скоро…
И чужое присутствие в голове тут же пропало, словно его и не было. Эти богини издеваются, что ли надо мной…?!!
* * *
Пересмотрев содержимое сундука и забрав из него только самое ценное и компактное — типа денег и ювелирных украшений — возвращаюсь назад. Были там и другие, наверняка тоже дорогие вещи, но я не стал жадничать. Не пересчитывая, сложил все нужное мне в один мешок, а сундук снова закрыл и запихнул его назад в схрон. Если найдет кто-то бандитский тайник — его удача. А мне и этой добычи на первое время за глаза хватит. Одарила меня богиня Мокошь по-царски, спасибо ей! С голода теперь не помру и попрошайничать у «дядюшки» не придется.
— … Ну где же ты был, Костенька⁈ — запричитала Мария Ивановна, стоило мне появиться рядом с каретой — мы уже начали беспокоиться!
— Пришлось догонять одного бандита, чтобы он не привел подмогу. А как у вас тут дела? Из наших никто не ранен?
— Обошлось, слава тебе, Господи! Александр Иванович запретил слугам лезть туда, они издалека всех разбойников постреляли.
— Молодцы! Я тоже четырех успел положить, включая вожака.
— Саша мне рассказал, как ты лихо негодяев прикончил! Говорят, эта банда давно здесь безобразничает, за их поимку губернатор Брусилов даже награду большую объявил.
— Награду? Это хорошо, наши парни ее заслужили. Если бы не они, эти путники уже бы на небесах в грехах каялись.
— Ой, Костя, а представляешь, это важный английский путешественник со своими слугами!
— Англичанин? Здесь⁈ — удивился я — А что он делает в такой глуши?
— Ну… — задумалась тетушка — просто путешествует, наверное?
Мне стоило большого труда не фыркнуть на ее слова. Знаем мы этих англичан — что не путешественник, то шпион! Пойти познакомиться что ли с ним…? Смотрю уже даже ель с дороги убрали.
Пока Марию Ивановну отвлек один из наших слуг, я быстро сунул добычу в свой вещевой мешок и задвинул его назад под сиденье. Хорошо, что я вышел сразу к карете, и меня никто толком не видел, кроме тетушки. Хотя, вон Александр Иванович уже рукой мне машет, чтобы шел к нему.
— … Знакомься, Костя, это сэр Уильям Эдвардс, известный путешественник из Лондона — представляет мне дядюшка представительного англичанина средних лет с пышными бакенбардами. Граф переходит на французский, представляя меня ему — Mon neveu Konstantin Beketov.
Англичанин в ответ что-то лопочет на французском, горячо пожимая протянутую мной руку, но я ни бельмеса не понимаю из его восторженной речи. Ну, началось… Я жестом прерываю его и решительно перехожу на инглиш
— Простите, сэр Уильямс, но мне проще говорить на вашем родном языке, чем на языке лягушатников. В нем я не силен.
Эдвардс изумленно поднимает бровь, я развожу руками. Больше объяснять ничего не собираюсь и тут же перехожу к расспросам.
Англичанин рассказывает, что он изучал Тибет, потом посещал древний Самарканд и Бухару, теперь вот путешествует через всю европейскую часть России. Конечная точка его путешествия Архангельск, где он сядет на английский корабль и отбудет к себе на родину. Я мысленно представил себе карту Евразии и озадаченно почесал в затылке. Что за странная блажь такая — из Бухары в Лондон добираться через Вологду и Архангельск⁈ Не проще ли им было добираться домой через Персию и Турцию, где английские джентльмены чувствуют себя, как дома?
Нет, маршрут их в принципе понятен: сначала с караваном дошли до Каспия, там с купцами доплыли до Астрахани, а дальше поднялись на попутном корабле вверх по Волге до Ярославля. Но если уж Эдвардс решил посмотреть Россию, как он нас уверяет, то разве не логичнее было бы отправиться из Ярославля прямиком на Балтику — в столицу или хотя бы в Ригу? А не переться зачем-то через малолюдный Русский Север в далекий Архангельск? Ох, чувствую не прост этот сэр, что-то он темнит…
Где Тибет с Бухарой, а где наша Вологда? Уж больно похоже, что он здесь вынюхивал что-то, или же от кого-то бежит, заметая следы. Оттого и выбрал такой, прямо скажем, непростой путь. Еще очень настораживает, что Эдвардс явно спешит и упорно не хочет связываться с нашей полицией. Просит нас взять на себя почетную миссию сообщить вологодскому губернатору о произошедшем, и даже благородно не претендует на вознаграждение, если наши слуги похоронят его погибших спутников.
Тут уж бровь насмешливо поднимаю я. Вот, узнаю природную британскую наглость! А с чего это сэр решил, что он может вообще на что-то претендовать? Вознаграждение⁈ Да, с хрена ли? Их трупы уже бы давно в ближайшем овраге валялись, если бы не мы.
— Хорошо — морщится Эдвардс, вынужденно соглашаясь со мной — но я могу рассчитывать на вашу помощь с погребением слуг? Мы правда, очень боимся опоздать на наш корабль.
