Я редко проявляю инициативу, редко начинаю целовать первая или просто трогать, ласкать. Не потому, что не хочу, а потому, что не успеваю, ведь обычно Ник не даёт мне такой возможности. Всегда опережая меня и беря всё в свои руки. И когда это «редко» всё же происходит, Ник первое время не шевелится, застывает и, похоже, наслаждается этими моментами.

Но его обычно не хватает надолго. Вот как сейчас, когда он резко обхватывает руками мои ягодицы и, сжимая их до приятной боли, начинает напирать уже в своей манере.

Быстро отсаживается дальше на кровати, спиной к стене, и так же быстро садит меня на себя. Лихорадочными движениями снимается моя майка, а затем и его футболка. Все наши движения быстрые и лихорадочные, будто мы боимся не успеть. Поцелуи пропитаны будто отчаянием и даже страхом. Шумные и рваные, до жути голодные. Сжатия частей тела у меня, него до дрожи нетерпеливые, сильные. Он ощутил то же, что и я.

И вот мы уже абсолютно обнажённые прижимаемся друг к другу, лёжа. Ник как обычно главенствует, накрывая своим телом. И я не против такой позиции, ведь он по-настоящему знает как нужно мне, нам. Вклинившись между моих бёдер, водит рукой по моим изгибам. Остановившись на время, гладит по щеке пальцами, всматривается в мои глаза. Так же жадно, как и я. А затем склоняется и целует. Глубоко, вдыхая в меня все свои чувства. Соглашается, принимает мои.

Опустившаяся рука к самому чувствительному. Шероховатые, но нежные пальцы, чуть настойчивые. Круговые движения, а затем и проникновение. Мучительное и до невозможности приятное повторение. А затем ещё, и снова. Заставляющие меня всхлипывать ему в губы, немного прогибаться в спине. А затем хриплый голос около уха…

– Я хочу попробовать по-другому…

Уже потерявшись, не успела спросить, о чём он говорит, как в следующую секунду Ник одним толчком ворвался в меня до столкновения наших бёдер. До предела. Низ живота взорвался всполохами горячих искр боли и удовольствия. Я зажмурилась и невольно громко простонала, вцепившись в спину Ника. От первого проникновения мне всегда больно, но при этом ощущение предельной наполненности, растягивания каждый раз сразу же переносит меня в параллельную вселенную. Ту, которую мне показал Ник. Где каждый раз ему удаётся подвести ко всё новым и новым граням наслаждения. Вот и сейчас мне казалось, что я дальше за чертой ещё на несколько миль. Реальности не видно за горизонтом. Перед глазами всё расплывается от жара атмосферы, ощущается лишь красота этого места и воздух, пропитанный безумием. Его бушующим морем.

А ещё тяжёлое дыхание Ника и вновь слова около уха:

– Наконец-то я почувствовал тебя полностью…

Он приподнялся и снова жадно впился в губы. Медленно отстранился и вновь врезался. Резко, до упора.

– М-м-м! – почти крик, заглушённый ртом Ника. Мой язык, губы, лихорадочное дыхание в плену его.

– Теперь только так, Дженни… по-другому уже не хочу… – прохрипел он, опустившись к шее. Теперь стал терзать её и ключицы. Всасывая кожу, прикусывая. Так жадно, но до сих пор бережно.

Я быстро закивала, соглашаясь.

– Д-да… тоже не хочу…

Поняла, о чём он, ведь тоже ощущала его по-другому. Чувствовала его полностью, без преград, и это что-то непередаваемое. Ни с чем несравнимое. Его движения я ощущала ярче прежнего. Неровности и влажность, кажется, каждую венку его плоти я чувствовала так отчётливо.

Припала губами к его плечу, а затем откинула голову назад, открываясь ласкам. Он так всегда меня успокаивает, не торопится, даёт привыкнуть к себе, чтобы дальше ни в чём себе не отказывать. Брать так быстро и глубоко, как он чаще всего хочет. Отчего я всегда теряю связь с реальностью окончательно. А мне нравится всё, что бы он со мной не делал.

Ник приподнялся на локте и спустился губами к груди. Сжал бедро пальцами точно до красных отметин и прикусил сосок. Обвёл языком вокруг и вновь жадно впился зубами. А жар между нашими прижатыми телами всё увеличивался, как и внутри меня. От каждой ласки внизу стягивало крепче, порочней, отчего я непроизвольно сжимала Ника собой. Прижимала его ещё ближе, вдавливала в себя, хотела слиться и больше никогда не расставаться. И тут же пыталась оторвать от себя, оттягивая волосы в исступлении. Ощущала как от этого спина под пальцами напрягалась больше, руки на моём теле становились грубее. Чувствовала, как обжигающая плоть Ника внутри меня дёргалась.

Вся эта дикая жажда касаться, не отпускать была обоюдной. Мы оба не могли до конца насладиться прикосновениями друг к другу, было так мало, что внутренности с каждой секундой полыхали только больше. Это делало нас точно обезумившими странниками в пустыне, рвущимися к миражу с родником. Уже ощущающими на языке вожделенную, жизненно необходимую влагу, но снова и снова делающими лишь шаг в нужную сторону. Сколько бы не шли, всегда будет ощущаться убийственная жажда.

Наконец первые движения, и Ник снова завладевает моими губами. Поит меня, делиться силами, чтобы в следующие мгновения вытягивать из меня весь воздух вместе с заглушёнными стонами. До боли прикусила губу от очередного столкновения, впилась ногтями в его шею. Больше Ник ни в чём себе не отказывал. Вбивался в меня до темноты перед глазами, до жалобного скрипа кровати. Сжимал мои бёдра, шею пальцами, терзал губами и зубами всё, до чего мог добраться. Он окончательно выбивал из меня и вчерашний день. Всю ту боль, которую испытала. И он. Мы лечили друга. Залечивали и зацеловывали оставшиеся ранки на душе.

До моей окончательной потери себя остались считанные секунды.

Три…

Ещё не перестаю притягивать за волосы Ника, цепляться за него, как за единственное существующее на свете; кое-как успевая дышать, обхватывать губами кожу на его шее, плечах.

Две…

Дышать совсем перестаю, почти замираю от всего напряжение, которое сконцентрировалось внизу живота, груди. Вновь зажмуриваюсь, пока Ник ни на секунду не останавливает одинаково глубокие толчки, сотрясающие меня; свои губы, истязающие ложбинку между грудей и воспалённые ласками соски.

Одна…

Дёргаюсь и взрываюсь на миллиарды частичек в сознании. Вроде кричу, но не точно. Наверняка сдерживаюсь или вновь заглушаю, потому что во рту на миг ощущаю солоноватый привкус свежести и моря Ника. Сжимаю зубами кожу на его ключице сильнее, пока тело бьёт крупной дрожью. Продолжаю мычать, хоть и движения ощутимо стали медленней, осторожней.

И это он всегда делает, чтобы дать мне вновь успокоиться. Наслаждается моей бешеной пульсацией, впитывает в себя весь мой внутренний пожар, облизывающий языками пламени и его. Наблюдает за моим лицом. Это я вижу только тогда, когда получается разлепить глаза. Дышать до сих пор получается с трудом, но зато я могу видеть эту черноту в его глазах. Опасную, в других случаях, наверняка, пугающую, но безопасную и громко говорящую о своей сути сейчас только для меня.

– Красивая, Дженни… – выдыхает хрипло, ведя губами по моей щеке. – Не представляешь, какая сейчас красивая…

И тут же, глухо рыкнув, резко поднялся на колени, потянул меня за собой за руки и устроил на своих бёдрах. Я шиплю от нового положения, ведь он всё ещё во мне. Но сразу обхватила его плечи, а Ник притянул к себе за талию ещё ближе. Впился зубами в мою нижнюю губу и толкнулся бёдрами навстречу.

– Ник!.. – ахнула и невольно попыталась отстраниться, приподнявшись. Кажется, будто он внутри меня стал ещё больше. Острое ощущение распирания меня даже испугало. Но всего на мгновение, потому что в следующий миг снова разомлела от наполненности и прижатого влажного тела. И даже палящее солнце из окна и жар наших собственных тел, обещающие вот-вот превратить нас в угольки, нисколько не волновали.

– Хочу тебя долго… – опалил мне ухо своим горячим дыханием. – В разных позах. На всех поверхностях… Весь день…

Мне казалось, мурашки давно искоренились отсутствием меня в этом мире. Истлели. Но от слов Ника я вновь с головы до пят покрылась этими неугомонными стражниками волнительных ощущений. И снова обещание в интонации взбудоражили не на шутку. Он не шутил насчёт секс-марафона? А я выдержу?