Припарковавшись у больницы, мы последовали ко входу. Территория была огорожена высоким забором и поражала своей живописностью. Маленький прудик среди зелени и разнообразия ярких цветов. Деревья и деревянные скамейки под ними. Каменная паутина дорожек, ведущих на детскую площадку, уютную беседку и к самому входу в здание. На территории можно было заметить много детей, медслужащих, рабочую одежду которых скрывали кардиганы крупной вязки или тонкие курточки. Местность напоминала парк, детский сад или школу.
Но нет, взгляд вылавливает детей на инвалидных колясках, которых сопровождают медсёстры или же их родители, и сразу вся пелена счастья и беззаботности спадает. Но так со мной было только поначалу. Сейчас я уже по привычке прячу страх и грусть в глазах за широкой улыбкой и начинаю приветственно махать знакомым детям.
Подходя ко входу, мы замечаем семью Макконахи, окружённых уже журналистами и вспышками фотоаппаратов. Мистер Макконахи одет в черный, строгий костюм, и, как всегда, источает уверенность и позитив. Рядом Глория, облачённая в белое платье на запáх, с идеальным конским хвостом и ослепительной улыбкой. Глядя на неё со стороны, невозможно не восхищаться её красотой и даже добродушной улыбкой сейчас. Она настоящая дива, и я бы даже была в восторге оказаться так близко к такой звезде…
Да только я знаю, какая она на самом деле. А моя ревность из-за Ника не даёт сгладить свои чувства к ней даже мыслью, что, возможно, она и правда любит детей. Ник рассказал мне об их разговоре. И что я почувствовала? Первый раз в жизни я ощутила что-то похожее на ненависть к человеку… и мне это не понравилось.
– Милые Хайди и Дженни, приветствую вас, – как всегда, мистер Макконахи продемонстрировал свои восхитительные манеры, поцеловав нам с мамой руки поочерёдно.
– Здравствуйте, мистер Макконахи, Глория… – кивнула я со слабой улыбкой, но тут же эта улыбка на моём лице превратилась в застывшую, а глаза широко распахнулись, ведь Глория неожиданно заключила меня в дружеские объятия.
Ну конечно! Здесь же журналисты и наши родители, нужно играть роли. Пока я отходила от полученного шока, она обняла и мою маму!
– Миссис Смит!
– Прошу, дорогая, просто Хайди…
Все премило улыбнулись друг другу, и даже я попыталась выдавить из себя улыбку: «Как я счастлива, что все мы здесь сегодня собрались!».
Прошли внутрь, куда за нами последовали и журналисты. Неужели они зайдут с нами в каждую палату?!
Но нет, они сделали несколько фотографий того, как мистер Макконахи и Глория дарят подарки, общаются с детьми, и попросили отойти в один из кабинетов наших родителей, чтобы взять интервью.
– Глория и Дженни, вы пока продолжайте без нас, чуть позже мы к вам присоединимся, – дотронулся мистер Макконахи до наших плеч, а затем уложил свою ладонь на талию мамы и легонько подтолкнул её дальше по коридору за журналистами.
Я вздохнула от досады, поправила белый халат, накинутый мне на плечи, и прошла дальше, не дожидаясь Глорию. Всё это походило на какое-то представление перед журналистами. Хотя, чего это я? Почти уверена, что так и есть. Им же нужно поддерживать свою репутацию. И теперь я начинала понимать слова Ника о закулисье шоу-бизнеса. Он, мягко говоря, недолюбливает всё, что творится внутри.
Странно, но всё это время Глория не сказала мне и слова. Плохого. А вот с детьми премило общалась и даже меня в разговоре задевала. Мы фотографировались, смеялись, дарили подарки, и в моей голове промелькнула мысль, что, возможно, Глория не такая уж и сучка. Я подумала, что, возможно, она только в университете ведёт себя как последняя стерва, а за пределами она не такой плохой человек?
Она даже предложила ехать нам вместе на её машине до следующего места назначения. И только ради мамы я согласилась, ведь мистер Макконахи предложил ей дальше ездить на его машине.
Сжав зубы и задвинув свои несветлые чувства, я села с Глорией в её белоснежный Пóрше кабриолет.
Весь её вид источал искренность и дружелюбие… но, как только мы выехали на дорогу, то наконец знакомая мне Глория Макконахи вернулась, и я выдохнула в облегчении. Ведь я уже привыкла к определённому образу Глории в своей голове, и такие перемены в её поведении сулили сбой в системе. Одно могу сказать с уверенностью, актриса она и правда хорошая.
– Как меня бесят все эти дети! – брезгливыми движениями она вытерла руки влажными салфетками и продолжила, уже обращаясь ко мне. – Наивная Дженни, ты бы видела своё лицо! Неужели ты и правда подумала, что я смогу с тобой нормально общаться? – рассмеялась она, а я закатила глаза.
– Я старалась только ради мамы и этих детей. Но ты права, на секунду мне показалось, что не такая уж ты и стерва.
Глаза Глории гневно сверкнули, а губы сложились в тонкую линию.
– Ты же не думаешь, что я оставлю всё так? Я сделаю всё, чтобы ты и твоя мамаша сгинули из нашей жизни!
В сердце прилетел неприятный разряд. Я резко развернулась к ней.
– О чем ты говоришь?! Наши родители влюблены и счастливы, не смей ничего портить! Как бы мне была неприятна мысль о том, чтобы с тобой породниться, но мы не должны вмешиваться!
– Я не могу позволить, чтобы такие крысы, как вы, были нашей семьёй! Ты и твоя мамаша можете повестись только на деньги моего папы! Так что не заливай мне ни о какой любви. Вы просто дешёвки, которым захотелось жизни в роскоши!
– Не смей так говорить о моей маме, – процедила я, впившись ногтями в свои бёдра. – Ты ничего не знаешь о нас. Ни я, ни моя мама никогда не обращали внимание на достаток. Есть просто близкие нам люди, и мы любим их просто так. Деньги здесь никакой роли не играют.
Глория снова рассмеялась, только на этот раз злостно.
– Прибереги эти словечки для тех, кто поведётся на всю эту чушь. Все вы так говорите, но как только встаёт выбор, всё становится очевидным. Я позабочусь о том, чтобы мой папа тоже это понял.
Я покачала головой, не понимая её позиции. Почему нельзя просто порадоваться за своего родителя? Он же взрослый, опытный мужчина. Со своей головой. После нескольких секунд молчания, я решила задать ей вопрос.
– Почему ты такая злая, Глория?
– Ох, почему ты такая злая Глория! – рассмеявшись, передразнила она меня. А затем скривилась в презрении. – Всё просто, я ненавижу таких, как вы. Тех, кто строит из себя святую простоту, ничтожных и слабых людей, нищих и безродных. Вы как тараканы, которые везде лезут и портят мне красивую картинку.
В очередном шоке я лишь усмехнулась и промолчала. Если мистер Макконахи такой хороший человек, то откуда же в её голове всё, что она говорит? Я не перестаю удивляться словам Глории, откуда в ней столько желчи?
Мы посетили ещё две больницы, и все разы я ездила с Глорией. Под конец дня у меня заболела голова от её злобных и ядовитых высказываний. Она трещала о своей помолвке и о Нике. Снова о том, что такая, как я, может только мечтать о таком парне. Ведь, как сказала Глория, она знает о моей влюблённости в её жениха, отчего ей и нравится дразнить меня. Посоветовала посмотреть выпуск популярного ток-шоу во вторник, ведь в прямом эфире они с Ником объявят всему миру о помолвке.
Я лишь прикрывала глаза и глубоко дышала, дабы не взорваться и не расцарапать Глории лицо! Я знала, что не стоит воспринимать её слова близко к сердцу, но ревность всё равно меня в себе топила.
А ещё она успела полить грязью наше с Кайлом выступление на концерте. Нашу песню, наши образы. Насмехалась над нашей мнимой популярностью… Господи! И как моя голова не лопнула за целый день рядом с ней?! Под конец я уже старалась и вовсе не обращать на неё внимания, отвернувшись к окну и думая о своём. И, когда, выходя из последнего реабилитационного центра, мистер Макконахи предложил нам всем вместе отужинать в ресторане, я не выдержала и сбежала оттуда.
Она высосала из меня все силы, всю радость от посещения больниц и даже все мысли о чём бы то ни было, из-за чего, приехав домой, я сразу рухнула спать.
