Миры эти связывает также и наличие общей религии. Культы и обычаи имеют отличия, но пантеон всегда один и тот же. Несколько королевств в каждом из миров признают этих богов. Они обозначают этот пантеон разными названиями, последователи и священные события разнятся, но даже имена богов всегда остаются одинаковыми. Все месяца годичного цикла в каждом из миров уникальны, кроме единого для всех месяца Дейтера.

За время раздумий боль порядком ослабела. Он медленно привстал на локтях. Тело пронзила тупая боль. Напряжённые мышцы горели. Такую боль он мог вытерпеть.

Если бы Лантевит спал на земле, подумал он, то его старые кости болели бы сильнее.

- Лорелас бы брезгливо плюнул, когда увидел таких дряхлых и слабых колдунов.

Свой голос он не разобрал за хрипотой. Горло пересохло от жажды. Ему хотелось откашляться, но в своём состоянии он не решился это сделать.

Сесть было гораздо проще. Вес перешёл с мышц спины и живота на позвоночник. Боль утихла и наступило облегчение. Появились силы для дальнейшего движения.

На ноги он вставал долго. Делал передышку, когда встал на четвереньки. Когда попытался встать на коленях, живот скрутило от спазма. Он сжал зубы от напряжения. Нельзя было позволять боли победить, отбросить его обратно на землю. Голову посетила мысль, что боль не пройдёт, если он будет лежать на прохладной земле.

На дрожащих ногах он пошёл не разбирая дороги. Нужно было лишь идти вперёд. Не важно куда, главное – идти.

Перерождённый шёл через заросший луг. Трава доставала до колен. На пути человека попались несколько нор полевых животных, куда тот провалился по щиколотку. Ногам возвращалась чувствительность. Человек в один момент осознал, что боль он испытывает лишь потому что к его штанам прицепились репьи, а в сапоги насыпались семена кустарника, отдалённо напоминающего сухоцвет красный.

Мысли о боли прошли. Ноги достаточно окрепли, а разум прояснился. Теперь можно думать, что ему нужно делать дальше.

Человек для начала решил осмотреться. По всей округе раскинулся дикий луг. В густой высокой траве виднелись кустарники. Всюду росли редкие цветы. Лёгкий ветер приводил бескрайнее море в движение.

В глазах перерождённого зарябило. Он перевёл взгляд на голубое небо. Помогло не сильно, но хотя бы глаза перестали слезиться. Благо, что голова не кружилась больше. Боль сносить он в состоянии. Быть немощным означало для него то же, что и быть ничтожным. Старый Лантевит всегда казался ему слишком мягким, уставшим. Даже в зрелые годы тот не отличался большим запасом жизненной энергии. В первое время мириться с этим было очень тяжело. До конца искоренить мягкотелость так и не удалось, как бы тот не пытался. Молодых годов у Лантевита не было, перерождённый знал только его в зрелости. Ему предшествовал Лорелас, который к моменту перехода уже обзавёлся сединой. Сейчас перерождённый снова молод. Как был некогда молод тот, с кем нет ничего общего для него, кто не был перерождённым.

Он остановился, чтобы вытряхнуть из сапог сор. Несколько красных муравьёв переползло к нему на руки. Перерождённый стряхнул их с обуви. Укусы у насекомых были болезненными. Довольно быстро у него начали появляться зудящие красные пятнышки.

Человек решил идти в сторону зарослей жёлтых ягод. Он не знал, ядовитые они или нет. Зато он слышал среди трескота сверчков и шелеста ветра едва уловимый шум воды. Единственный ориентир посреди бескрайнего луга.

Шум воды становился сильнее. Одежда путника покрылась жёлтыми следами от ягодного сока. Заросли ближе к водоёму становились гуще. Идея идти прямиком через заросли оказалась не такой уж хорошей. Он успел исцарапать руки об тонкие сухие ветки кустов. Впрочем, местность была ему не знакома. Обходной путь мог оказаться ещё труднее. Перерождённый тряхнул головой. Поздно думать об этом, когда половина дороги уже пройдена.

Вскоре он увидел водную гладь. Заросли остались позади. Идти стало заметно легче. Река имела крутые берега. Ему пришлось пройти ещё немного, пока он не нашёл низину.

Вода оказалось тёплой. Перерождённый как мог постирал одежду, а потом искупался сам. Пока одежда сохла, он успел рассмотреть собственное отражение в воде. Подбородок слишком закруглённый и маленький нос. В остальном же черты лица он находил приятными, но чего-то выдающегося в них он не видел. Лишь глаза оставались всё того же аметистового цвета. В этом Лантевит и Лорелас схожи с ним. Что-то общее для них, выделяющее их среди остальных людей. Был ли тот же цвет глаз до перерождения, он не помнил. Ему это было не важно. Всё равно это всего лишь цвет глаз. К тому же он встречал несколько людей с уникальными глазами. Потому и относился к этому без какого-либо трепета.

Когда одежда подсохла, перерождённый двинулся вниз по течению реки. Тучи шли плотной стеной. Близится закат, а с ним полная холодом и комарами ночь. В голове промелькнула мысль о своём облачении. Оно было поношенным, но в хорошем состоянии. Иных вещей при нём не было. А сам факт наличия у него одежды изначально он рассматривал по-философски. Одежда – это само собой полагающееся, ибо человек существует в мире только в одежде. Человек без одежды в мире – это либо дух, либо магическое создание.

Река петляла между холмами. Перерождённому повезло со стороной. Противоположный берег оброс чащобой. Лес обрезался речными протоками или вовсе уходил в болото. К реке с той стороны вышли волки. Они долго смотрели вслед одиноко бредущему человеку. Но до стаи ему не было дела. Человек шёл дальше по обросшему берегу в гордом одиночестве.

Перерождённый увидел вдалеке мост. Тучи обволокли половину неба. Серые комья облаков отдавали синевой. Человек слышал далёкие раскаты грома. Дождь пойдёт – в этом перерождённый не сомневался. Он отказался от идеи переночевать в лесу. Встреча с волками отбила даже мысли об этом. Теперь нужно искать кров. Мост через реку означает, что по этим местам передвигаются люди. Значит, вскоре он до них доберётся.

На первый взгляд конструкция была старой. Многие брёвна истрепались. Грязь перемешалась с трухой. Поручни немного покосились и выглядели так, что могут при небольшом усилии сломаться.

Тракт был небольшим. Повозок по этой дороге ходило явно немного. Он мог ошибаться, но среди вытоптанной земли виднелись свежие полосы. Кто-то совсем недавно прошёл здесь. Быть может, перерождённый сможет нагнать их, если направится в верную сторону.

Он решил не переходить реку. Вряд ли за мостом ухаживал тролль. Их он не боялся, хотя расплатиться в случае чего было нечем. За ним скорее всего никто не ухаживал. Просто этот берег реки внушал ему больше доверия. Идти через луг всяко приятнее, чем через болото или чащу.

Холмы кончились. За ней шла долина, окаймлённая цепью бескрайних лесов. Дорога шла вдали от деревьев. Огибала выступы, словно стараясь держаться на почтительном растоянии от леса. Перерождённого вполне устраивал такой путь. Леса полны диких зверей и не менее диких людей. Очень трудно сказать, кого из них он хотел бы повстречать меньше всего.

Вдали он увидел повозку. Возле неё хлопотал мужчина. Лошадь перестала щипать траву. Животное чувствовало приближение мага с такого большого расстояния. До них не меньше двух сотен шагов. А ведь и правда, подумал он, я совсем позабыл о магии.

Мужчина отвлёкся от повозки, заметив взволнованность лошади. Реакцию животного мужчина не разделил. На мага он взглянул лишь мельком. Перерождённый не видел, что тот делал с повозкой. Но телега занимала мужчину больше, чем бредущий в одиночестве путник.

Перерождённый подошёл к повозке. Мужчина с довольным видом выпрямился в полный рост. Он вытер об рубаху руки, оставляя на ней пятна от льняного масла.

- Мирной тебе дороги и теплый очаг в холодную ночь, путник, - первый произнёс мужчина.

Хозяин повозки подкрутил кончик уса. Руки у него были жилистые, кожа на ладонях обветрилась, на костяшках пальцев образовались небольшие красные трещины. Много работает руками. Крестьянин или мелкий ремесленник, подумал о собеседнике маг. Судя по одежде, он не зажиточный.