Именно такой прилив счастья я ощутила на следующий день, оказавшись, наконец, после очередной суеты, в главном зале Дворца Бракосочетаний на Английской набережной. Едва я высказала своё «да» в ответ на традиционный вопрос, задаваемый всем женихам и невестам — чуть менее уверенное, чем ответ моего возлюбленного, поскольку момент вступления в новую жизнь всё-таки был весьма волнительным, меня охватило удивительное чувство, которое нельзя было описать словами. Отдалённо оно напоминало ощущение безнадёжного влипания или попадания в капкан (хотя, собственно, попала я в него уже давно и основательно) и в то же время — проваливания в некую бездну, в которой, однако, было довольно приятно и вовсе не хотелось из неё выбираться, так же как и из пресловутого капкана. Мимолётный страх вскоре сменился балдежом неземного масштаба — и всё это во время традиционного и обычного для всех свадеб поцелуя жениха под крики «Горько!» Особенно в этом последнем старалась Аринка, которая (прошу прощения у дорогих читателей — забыла о ней упомянуть) решила побывать свидетельницей на нашей свадьбе.
Да, конечно, за всё время с тех пор, как мы познакомились, он целовал меня уже много раз, но до сих пор в этом нехитром действии с его стороны не было столько выражения истинных чувств и желаний. В первую очередь — присвоить меня себе целиком, никому никогда не отдавать, заботиться и беречь, как драгоценное сокровище. И в то же время поцелуй этот был властным и страстным, показывающим особенности характера моего будущего супруга. Но в то же время он не был грубым, насильственным и подавляющим волю, что говорило о том, что мой муж при всём этом не будет жестоким тираном. В общем…
В общем, всё это было снято и записано съёмочной группой, специально приглашённой моей сестрой. Особенно она подчёркивала, что студия фото- и видеосъёмки, работников которой она уговорила за довольно приличную оплату прибыть на мероприятие, принадлежала одному из её компаньонов — Филиппу Абрамовичу Бернштейну. Как будто эта персона была столь важной, что о ней должны были знать все без исключения. Хотя я, честно говоря, слышала о таком человеке впервые.
Веселье, начавшееся в одном месте, постепенно перекочевало в другое — в уже не раз упомянутый мною ресторан «Магнолия». Но прежде чем добраться туда, мы совершили довольно интересное путешествие на роскошном лимузине и успели посетить достаточно много замечательных мест великого города, включая знаменитый памятник его основателю. И всё это, разумеется, сопровождалось фото- и видеосъёмками той самой группы загадочного Ф. А. Бернштейна, которого никто мне лично так и не представил — скорее всего, в составе приглашённой группы съёмщиков его не было.
А затем праздник, организованный со всей пышностью, свойственной, скорее, состоятельным гражданам вроде моей сестры и таинственного г-на Бернштейна, чем мне, плавно перекочевал в ресторан. Об этом невиданном доселе транжирстве в роду Соколовых я всё-таки проговорилась Бастиану во время нашего свадебного танца.
— В этом нет ничего удивительного при том, что я снял со счёта почти треть всех денег, скопленных в моих предыдущих амплуа, — с довольной улыбкой произнёс он. — Если нашша свадьба — такое важное событие, что способно решить дальнейшую судьбу обоих миров, почему бы не отметить его как подобает?
— Да, но… это ведь мы делаем здесь, на Земле. Что, если в твоём мире наш брак будут считать недействительным?
— Во всяком случае, у нас теперь есть обручальные кольца, поэтому в моём мире наш союз вполне может быть расценен как состоявшаяся помолвка. А там нам предстоит явиться в Храм Соединения Сердец, чтобы коснуться священного Камня — тогда мы будем считаться состоявшимися супругами. И… да… есть ещё одна деталь.
— Какая?
— Если Камня коснётся истинная пара, он ярко засветится. Не все, кто приходит в Храм Соединения Сердец, чтобы заключить брачный союз, являются таковыми, но тогда это обычная церемония. И жизнь у таких супругов чаще — самая обыкновенная и даже не всегда счастливая, потому что на уровне своей сути они не являются парой и не совсеем подходят друг другу.
— У нас на Земле почти все браки такие, — с грустью в голосе констатировала я известный факт. — И не у всех они несчастные. Конечно, некоторые говорят о своём желании встретить родственную душу…
— Для драконов это куда более важно, чем для большинства людей, моя дорогаая Мари. Если бы мы не были с тобой такими… родными душами, я вряд ли отнёсся бы так серьёзно к твоему появлению в своей жизни. Или, если это записано в Пророчестве, что именно я должен стать супругом Алмазной драконицы Бриллианс, я бы счёл этот выбор просто своим долгом и самопожертвованием во благо наших цивилизаций.
— Значит… в Пророчестве ничего не написано про то, что на этой драконице должен жениться тот, кто является её настоящей… истинной парой?
— Прямо — нет. Но таам говорится о настоящей любви, которая вечна и не проходит со временем. А такоое возможно только между теми, кто является друг другу истинным предназначением, родной душшой. Во всяком случае, у нас, драконов, это так.
— Вот как? — услышала я за своей спиной голос сестры. — Что-то сложновато у вас всё, но вы, тем не менее, умудряетесь находить друг друга звериным чутьём, которое не развито у большинства людей? А почему вы думаете, что мне, обычному человеку, не может так круто повезти в жизни?
Так, стоп. Я ослышалась или она действительно с какого-то момента своей жизни начала всерьёз воспринимать то, что мы говорим, подслушивая наши разговоры? Или она просто в очередной раз включила сарказм? Может быть, стоило вести их на эрдарийском языке, а не на русском?
— Я этого не говорила. И вообще, желаю тебе найти своё сча…
— Думаешь, так уж сложно его найти? Не сложнее, чем перестать думать и мечтать о несбыточном или о том, что уже ушло из жизни и точно не вернётся. Думаешь, я так уж расстроилась из-за того, что мне не светит быть женой бизнесмена с Ибицы? Вообще-то он не один на белом свете и сказочных миров с принцами, драконами, феями и прочими можно придумать много. Уверена, что в этот раз мне точно повезёт, не меньше, чем тебе, и всё будет фили-п-п-ок!
Последнюю фразу она закончила характерным звуком, напоминающим открывание бутылки шампанского. Но меня удивило гораздо больше то, что она сказала. Филиппок? Да ладно…
И тут же словно в ответ на эти свои мысли получила очередную реплику от Люси:
— Да, вот он, тот, кто действительно того стоит — Филипп Абрамович Бернштейн, руководитель коллектива, который снимает наш семейный видеофильм, посвящённый торжественному бракосочетанию наших дорогих… в общем, вас с Василием.
С этими словами она приобняла за плечи подошедшего мужчину весьма представительной наружности, на котором был дорогущий бежевый костюм от Армани, фетровая шляпа такого же цвета, из-под которой свисали тёмные волнистые волосы немного покороче, чем у Бастиана, золотая цепь на шее и украшенные бриллиантами швейцарские часы. Сразу видно — состоявшийся завидный жених, еще и, наверное, миллионер. В свою очередь, тот обнял её за талию и обворожительно улыбнулся.
— Что ж… искренне поздравляем и желаем счастья, — ответила я после того, как мысленно по достоинству оценила выбор сестры — по всей видимости, подаренный мною алмаз действительно обладал магической силой, способной привлекать в жизнь его владельца богатство, счастье и удачу в обмен на отказ от своих прежних амбиций и сохранение тайны.
— И мы вам тоже, — немногословно ответил г-н Бернштейн.
А потом, дальше, я ещё больше убедилась в своей правоте, кинув, по известному свадебному обычаю, свой букет невесты: краем зрения я видела, как Люся, ловко подпрыгнув, схватила его на лету обеими руками, прижала к сердцу и вновь повернулась к красавчику в бежевом костюме, который в это время вёл деловые переговоры со своими подчинёнными и что-то записывал себе в блокнот.
Что ж, пусть в этой жизни ей повезёт не меньше, чем мне. А насчёт Генки я всё-таки подумаю. Может быть, ему тоже волшебный алмаз подарить? Если, конечно, он поверит моим словам и решит действительно взяться за ум, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.
