–Пошли, – поторопил его баньши.
–Надеюсь, они угомонились, – пробурчал шкипер и двинулся вслед за колдуном.
Через несколько минут они догнали остальных. Толстун спереди, а Натали с детьми сзади с трудом волокли почти по земле большое тело эльфа. Рука мага по-прежнему намертво сжимала ручку сундучка. Баньши и Ивашка взялись за углы плаща, и маленькая процессия двинулась дальше.
Однако не прошли они и пяти минут как снова услышали топот погони. Настырными существами оказались эти подземные гномы. На этот раз серьёзного боя было не избежать. Ни озера, ни пропасти между ними не было.
–Давайте сделаем так, – остановился Ивашка, – Натали и дети, берите за один конец плаща и волоком тащите мага к выходу. А мы постараемся задержать их.
–Пусть баньши идёт с ними, троим тут всё равно не развернуться, – поправил друга Толстун.
–Точно. Уходите, выход должен быть не далеко, – и моряк махнул рукой, как бы отгоняя близких от себя.
Натали замахала, было, головой, но Ивашка подошёл, погладил её по голове и шепнул в ухо:
–Спасай детей! – и отвернулся, уже готовясь встретить преследователей.
Спиной он слышал, как шуршит по полу пещеры плащ, на котором лежал маг, как всхлипывает жена. Ярость глухой волной поднималась со дна его сознания. Ну, почему в этом мире столько зла? Почему приходится воевать чуть ли не каждый день? Где корень всего зла на земле?
Из-за поворота выскочила толпа пучеглазых.
–Ну, подходите ребятки, – Ивашка вытащил меч из-за пояса.
Над головой его просвистело копьё, и тут же острая боль пронзила плечо. Меч выпал из раненой руки. В голове звенело от нахлынувшей боли. Ещё одно копьё оцарапало щеку. Шкипер почувствовал, как струйка крови стекает по шее за воротник комбинезона. Вот тогда-то на смену боли пришла ярость. Ивашка поднял меч левой рукой и бросился навстречу противнику. Те встретили его целым градом копий, но Ивашка был уже слишком близко, и копья пронеслись над головой, а он уже крушил мечом врагов направо и налево. Его ранили куда-то в правую руку, но рука уже онемела от потери крови и моряк не почувствовал даже боли. Один за одним валились поверженные его мечом пучеглазые. И не выдержали этой вспышки ярости подземные гномы и с криками бросились назад в тоннель. Только Ивашка этого уже не видел. Злость высосала остатки сил и улеглась в глубине сознания, а силы оставили гнома. Он прислонился спиной к стене, чтобы не упасть, но ноги не держали больше своего хозяина, и шкипер стал потихоньку сползать на пол. Меркнувшим сознанием он видел, как пронесся, мимо, преследуя пучеглазых, Толстун, вращая над головой мечом. А потом цветные пятна заплясали у моряка перед глазами, и чернота стала засасывать его в себя. Он старался не рухнуть в эту черноту, пятна перед глазами становились всё мельче, а темноты всё больше. Сознание окончательно покинуло Ивашку.
Всё качалось и плыло вокруг. Какие-то кровавые пятна стояли перед глазами. Ивашка цеплялся за эту спасительную темноту вокруг, но не получалось. Неведомая сила выносила его на поверхность к свету, к кружащимся пятнам. Ласковая волна приняла его и, баюкая как младенца, понесла на себе. Солнце било в глаза, кружились цветные пятна. А потом снова он стал погружаться, и пятен становилось меньше и меньше. И воздуха вдруг не стало.
«Дак, что же это, я тону», – вдруг запаниковал шкипер. И очнулся.
Ходуном ходили стены и кровать под ним. Тревожно бил судовой колокол. Ивашка приподнял тяжёлую голову с подушки, попытался оглядеться, но движение это причинило такую боль в плече, что ему пришлось откинуться назад и даже глаза зажмурить.
–Проснулся, он проснулся, – услышал сквозь волны боли шкипер Дюшкин голосок и вспомнил сразу и про пещеру с пучеглазыми гномами и про эльфа с волшебным сундучком.
–Как ты? – наклонилась над ним Натали.
–У меня в кармане комбинезона на рукаве лежат два красных камешка, дай их мне, – на большее у Ивашки сил не хватило.
Всё опять стало качаться и плыть перед глазами, но шкипер старался удержаться, не падать в эту пропасть. И только когда в его ладонь опустились тёплые волшебные искорки, он сжал пальцы и позволил себе расслабиться, позволил водовороту закрутить себя и увлечь в глубину, во мрак.
Следующий раз он проснулся через сутки. Был вечер, но солнце ещё держалось над морем, заглядывая прямо в иллюминатор, отражаясь от лакированного шкафа, стоящего у стены в каюте, и играло бликами на лице у шкипера. В каюте никого не было. Ивашка помня, какую боль испытал в прошлое пробуждение при попытке подняться, на этот раз не спешил. Всё делал медленно, осторожно. Боли в плече не было. «Камешки помогли», – с теплотой подумал моряк об доставшихся ему «огнях Агавы».
Открылась дверь каюты, и в неё влетел пацанёнок. Увидев сидящего на шконке Ивашку, Дюшка на одной ноге развернулся и опять выскочил на палубу.
–Проснулся, проснулся, – разнёсся его звонкий голосок по всему кораблю.
И сейчас же каюта стала маленькой, столько в неё посетителей набилось. Чтобы показать, что с ним всё нормально Ивашка даже встал. Его чуть шатнуло, но он удержался, и даже нашёл в себе силы улыбнуться.
–Да, нормально всё у меня. Эльф-то как? – сразу поинтересовался он о друге.
–Всё так же, – мрачно прогудел Толстун.
–Мы куда-то плывём? – кивнул Ивашка в сторону иллюминатора, где красное солнце погружалось в океан.
–Третий день, – подтвердил Толстун.
–Куда?
–Ну, куда сказал, туда и плывём.
–А куда я сказал? – удивился Ивашка.
–На остров «Дохлого дракона». Дак, ты что, не помнишь что ли ничего? – недоверчиво посмотрел на него боцман.
– Честно говоря, последнее, что я помню – это как ты за «пучеглазыми» побежал, – натянуто улыбнулся Ивашка.
–Ну, после этого, вообщем-то, ничего и не было, – успокоил его Толстун. – Я их до пропасти преследовал. Туда они все и попадали. А когда вернулся, смотрю, ты в луже крови лежишь. Я начал тебя тормошить, а ты открыл глаза, смотришь на меня дико и одно и то же повторяешь: «Курс на остров «Дохлого дракона»». Я тебя взвалил на плечо и побежал к выходу. Там и остальных догнал. Хулкур сходил на корабль, привёл матросов. Мы вас с магом положили на носилки и до корабля дотащили. Ты всё без сознания был. А когда мы тебя сюда принесли, глаза вдруг открыл и опять за своё: «Курс на остров «Дохлого дракона»». Вот мы и плывём уже третий день.
–А эльф-то хоть жив ещё? – снова забеспокоился о друге Ивашка.
–Вроде дышит. Я ему к губам зеркальце прикладывал, оно запотело, – пожал плечами Хулкур.
–А внутренним зрением ты на него смотрел? – не унимался шкипер.
– Смотрел, – кивнул баньши, – Сундучок этот проклятый теперь намного синее стал. Жёлтой энергии почти не видно. А у мага еле-еле синяя энергия видна, это сундучок её, наверное, высасывает.
–Надо его как-то отобрать у мага, – предложил Толстун.
–Он ведь сказал, чтобы его никто не трогал, – напомнил Ивашка.
–Ну, и что? Будем ждать, пока этот ящик из него всю энергию выкачает? – повысил голос боцман.
–А если ему в руку «огни Агавы» положить, – задумчиво посмотрел на баньши Ивашка.
–Кто его знает? – тоже задумался Хулкур.
–А как положить, если нельзя к нему прикасаться? – вмешался Толстун.
– Может не обязательно в руку? – вдруг предложила Натали. – Быть может, можно просто на грудь?
–Правильно, – обрадовался Ивашка. – Пошли.
Процессия двинулась к каюте мага. Шкипер только взглянул на него и сразу понял, что жизнь уходит из его длинного нескладного тела. Кожа пожелтела. Нос заострился. Глаза впали, и в полутьме каюты казались двумя провалами на черепе.
–Вот в ямку у шеи и положи, – показал пальцем на ложбинку между ключицами Толстун.
Ивашка аккуратно взял камешки кончиками пальцев и стал медленно подносить к груди колдуна. Когда оставалось всего несколько сантиметров, гном почувствовал, как стали нагреваться красные искорки у него в руке, как поток энергии хлынул с них к эльфу. Испугавшись, шкипер отдёрнул руку.
