Я напряглась, догадавшись, кто передо мной. Ректор собственной персоной.

— Что-то вы не очень спешили к зверушке своего друга, — решила осадить не в меру улыбчивого сей Харрус. — Девять месяцев прошло, а я вас впервые вижу.

Все его веселье как рукой сняло. Передо мной предстал безжалостный хищник, которого я по глупости подергала за усы, словно передо мной дворовый кот.

— Не было-с-с необходимос-с-ти, — прошипел он, глядя в мои округлившиеся от страха глаза. — Мне докладывают-с-с о твоих ус-с-пехах.

Видимо выброс адреналина в крови поспособствовал моему безрассудству и болтливости, поэтому я не мешкая затараторила, пока меня не отправили в свою комнату:

— Раз докладывают, то вы должны знать, что я уже месяц назад закончила изучение всей выданной мне информации. Я изучила историю, законы, традиции, семейный уклад…

— Что ты хочеш-ш-шь? — не выдержал ректор моего напора.

— Учиться!

Это слово выскочило из моего рта раньше, чем я о нем подумала. И за несколько секунд, в течении который шокированный услышанным наагат приходил в себя попыталась пояснить свою позицию:

— Мне скучно здесь, а учеба отнимает много времени и на глупости ее уже не остается. Нет, я, конечно, понимаю, что это военная академия, но есть же специальности, где не требуется доказывать свою силу и выносливость. В десантники я точно не пойду, но есть же еще пилоты, навигаторы, техники…

Снаружи слышался хохот парней и их комментарии, которые звучали хоть чуть и приглушенно, но отчетливо слышно. Видимо кто-то заранее позаботился о видеокамерах, которые всем желающим транслировали мое эпическое сражение.

Вцепившись одной рукой за дверную ручку, второй пыталась отцепить от своей штанины наиболее агрессивного зверька. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент преподаватель решил войти в аудиторию.

В конечном итоге шутников наказали, а я неделю проходила в фиксирующей шине. Их чудо медкапсула как отказывалась со мной работать, так и продолжала это делать. Пришлось лечиться по старинке. Как напоминание об этом случае на моем лице теперь были три заметные белые полосы — шрамы, которые остались от наиболее глубоких царапин.

Главных зачинщиков, а их было пятеро, выгнали с позором из академии, остальные же прониклись тяжестью наказания и вплоть до конца своего выпуска больше не пытались меня задеть или посмеяться надо мной.

Я выдохнула, думая, что все мои проблемы с уходом пятерки остались позади и с головой окунулась в учебу. Наивная. Хищники просто затаились в ожидании удобного случая.

В тот день, после торжественного построения в связи с окончанием учебы, я как обычно совершала пробежку, когда в меня неожиданно полетели больше десятка парализующих игл. Под смех и улюлюкание бывших кадетов академии я рванула что есть мочи в сторону своего корпуса. Стоит отдать им должное, единицы из выпущенных в меня игл достигали своей цели, иначе бы я не выжила. Мало ли как воспримет мой организм убойную дозу парализующего яда, ведь проблема с медкапсулой до сих пор оставалась открытой. Я падала, вставала, бежала и снова падала. И все это под злорадный смех моих недругов.

Поступая в академию, думала, что основной проблемой станет моя медленная усвояемость информации, но как показала практика, проблема была совсем иного плана. Просто зарвавшимся молодым самцам было обидно, что такая слабая самочка, как я, способна встать на один уровень рядом с ними, а в чем-то вообще превосходить.

Когда сил совсем не осталось, а жажда расправы со мной никак не желала угасать в глазах выпускников, я попыталась хитростью покинуть полигон. Но кто же знал, что они этим не успокоятся. Стоило мне только повернуть в сторону выхода, как услышала знакомый писк. Обернувшись, я заметила, как в мою сторону бегут знакомые мне грызуны.

Вот тут-то паника и сыграла со мной злую шутку. Вместо того, чтобы бежать в сторону академии, я по инерции дернулась в противоположную сторону. Пришла в себя только тогда, когда все мышцы скрутило сильнейшей судорогой, а тело прошила нестерпимая боль. Я заорала так, как не орала за всю свою сознательную жизнь. Судороги были настолько сильными, что меня буквально выворачивало спазмами боли.

Сколько это длилось, не знаю. Пришла в себя в своей комнате под тихий плачь сеи Саркан. Скрюченная донельзя, тихо лежала, жалея себя и осыпая проклятиями головы шутников. Желая спастись от острых зубов и когтей, я нарушила границы дозволенного, нарушила границы ореола своего обитания. К сожалению, подчиняющему чипу без разницы на обстоятельства, толкнувшие меня переступить невидимую эту черту.

Коря себя за беспечность, почти два месяца проходила курс реабилитации. Училась заново всему: держать предметы в руках, сидеть, вставать, двигаться, говорить. Именно невозможность высказаться было наиболее болезненным в моем состоянии. Я элементарно не могла дать понять окружающим, что мне сейчас необходимо. А необходимо было одиночество. Чтобы собрать во едино разрозненные кусочки моей души и двигаться дальше, несмотря ни на что. Я по жизни была оптимисткой и этот урок усвоила на всю оставшуюся жизнь.

Как рассказала, чуть позже сея Саркан, шутников наказали. Ректор добился проведения следствия и их приговорили к ссылке военным трибуналом. На тот момент молодые люди уже были отчислены по окончанию учебы из академии и числились в штате военного линкора.

Все бы ничего, но теперь каждый живущий на этом спутнике планеты знал, кто я и кем являюсь на самом деле. Даже декан боевого факультета перестал доканывать своими требованиями. Но во всей этой ситуации были и свои плюсы. Я смогла найти себе друзей. Среди первокурсников был один нагагат, который и помог мне в тот роковой день. Его звали Саршах. Весельчак и балагур. Именно он помог мне в последствии перебороть апатию и вновь взяться за учебу.

Пятнадцать лет прошли как один день. За моей спиной годы учебы и три отметки в личном деле о полученных мной навыках. Как я и планировала, стала профессиональным пилотом, техником и навигатором. Только вот вырваться из плена, как я думала на тот момент, мне было не суждено. Но помог случай и тот, которого я и не просила о помощи.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Светлана

К тому моменту, когда я получила очередную отметку в своем личном деле, Саршах успел получить звание капитана и уже лет пять успешно патрулировал границы империи на небольшом космическом корабле класса М12. Именно по его протекции я смогла вырваться из стен академии. Пусть и нахожусь не под его командованием, но все же…

Молодой амбициозный наагат самостоятельно, без подоплеки с моей стороны, подал прошение самому императору, дабы помочь мне вырваться из вынужденного заточения. Больше месяца шло разбирательство в моем деле, пока в одно прекрасное утро не прилетел сей Миссун и не забрал меня к себе на крейсер.

Он был не просто зол, он был в бешенстве. И не мудрено, ведь его буквально обязали взять меня с собой и предоставить место для прохождения дальнейшей службы.

Он не орал, не кричал. Только ссуженный донельзя зрачок говорил о его истинных эмоциях.

«Так тебе и надо, сволочь!» — мысленно возликовала я. — «На каждый вес имеется противовес!»

По прибытии к месту службы я подумала, что мне разрешат участвовать в полетах, ведь первая и основная моя профессия — это пилот. Но моя мечта разбилась о суровую реальность, когда сей Миссун оказался там, где чувствовал себя абсолютно безнаказанным — в недрах своего крейсера. Муженек просто на просто втолкнул меня в технический отсек, велев не высовываться оттуда вплоть до окончания контракта.

Я впервые была на космическом корабле и понятия не имела что дальше делать в такой ситуации. Огромный пустой коридор, едва освещаемый тусклыми прожекторами и множество дверей, ведущих в жилые каюты. Какая из них станет моей? А черт его знает.

Решив не паниковать раньше времени, я направилась прямо по коридору. Мои мытарства закончились неожиданно, едва я переступила порог огромного ангара в поисках хоть какого-нибудь живого существа. Нашла. Два десятка глаз с любопытством уставились в мою сторону.