Сделав маленькие дела и наскоро умывшись, решила присоединиться к первой партии завтракающих. Едва успела проглотить первый кусь макарон по-флотски, как ко мне подсел Витька. Молча наблюдая за тем, как я проглатываю свой завтрак, он неожиданно для всех спросил:

— А что с руками?

Блин-блинский! Вот надо было тебе лезть, куда не просят?!

— Немного повредила связки, — как ни в чем не бывало пожала плечами. — Вчера не заметила, а сегодня вот, — вытянула обе руки.

— Опять? — взвыл наш руководитель, смотря на меня рассерженными глазами. — Когда успела, Марченко?

— Белинская я! — ну сколько можно ему уже повторять одно и тоже. — Говорю же — вчера! И вообще, если бы не я, то мы бы опять уехали ни с чем!

Восхвалять себя не хотела, но и принижать никому не дам. Запал у главнюка сразу спал. Он насупился как ребенок и пробубнил:

— Работать сможешь?

— Так точно, товарищ командир! — бойко отчиталась и вернулась к прерванному завтраку.

С одной стороны, нужно сказать спасибо Виталику, что вот так сразу привлек внимание всех к моей «проблеме», а вот с другой стороны, никто ведь из присутствующих не поверит, если я сама, с больными руками, решусь вновь спуститься в пещеру.

Плюнув на несуществующие проблемы, решила не зацикливаться на них. Хотя многие поймут мой порыв спуститься самой вниз. Это же открытие для всего ученного мира! Только вот не поступили бы со мной так, как с тем же профессором из Пекинского университета. И пусть у меня в планах совсем иная жизнь, но надежда на то, что твою фамилию будут учить студенты всего мира, знаете ли, греет сердце.

Завтрак съеден, обед прихвачен, и мы, нагруженные как вьючные ишаки, ползем черепашьим шагом в сторону самой дальней пещеры. Здесь поблажек никому нет, решилась ехать в экспедицию, будь добра выполняй контракт, а как ты это будешь делать никому и дела нет. Поэтому схитрив, предложила всем присутствующим, что для начала нужно спуститься на разведку и оценить обстановку, а уж завтра начать основную работу. Сделала это с одним умыслом — чтобы дать возможность большинству мужчин прийти в себя после вчерашней попойки, чтоб было кому тащить на себе инвентарь и ящики для хранения.

Второй раз следовать по протоптанной дороге оказалось чуть легче. Вместе со мной спустилось всего три человека, у которых комплекция тела позволяла протиснуться между двумя валунами. Главнюк ругался и матерился, но с упорством крейсера шел вперед, освещая себе путь хлипким фонариком. Сам он никогда в раскопках не принимал участия, лишь командовал, чем злил большинство присутствующих.

Я молчала, но мысленно похихикивала. Так тебе и надо, достал за эти месяцы, аж сил терпеть больше не было. Я, конечно, понимаю, нужно давать дорогу молодым, но мне до пенсии еще о-го-го, а кушать-то хочется всегда. Надеюсь, эта экспедиция у меня действительно будет последней, иначе поцапаюсь с ним на нервной почве.

Работали мы до позднего вечера, даже обедали возле окоченевших останков неизвестного. Наш главнюк строго заявил, что не уйдем, пока не зафиксируем все находки и не внесем их в реестр. На то, я думаю, у него были свои причины, ведь пройти второй раз этот путь, не запачкав любимую спецовку и не разодрав кожу, он не сможет. Поэтому и пытается сейчас выжать из нас по максимуму, чтобы на завтра осталось лишь поднять на поверхность найденные артефакты.

Возвращались уставшие, голодные и злые. Быстро умывшись и поужинав, я легла спать. Озноб все ощутимее бил по телу, а из носа начало течь как из Ниагарского водопада. Если к утру поднимется температура, то это будет крахом моих надежд.

Мой организм все-таки не выдержал нагрузки и сдался. К утру не помог даже выпитый «Терафлю». Температура поднялась под сорок и не желала спадать. Я бредила, то уплывая в беспамятство, то вновь на краткий миг воскрешая. Было настолько плохо, что я почти перестала соображать.

«Вот бы убраться отсюда на край Вселенной!» — мысленно взвыла, плотнее кутаясь в спальном мешке.

Вселенная услышала меня. Проснулась я, к своему ужасу, в пещере, на полу, прямо в центре выдолбленной на плоском валуне пентаграммы. Едва слышное шелестение за спиной заставило резко обернуться и встретиться с нависшим надо мной огромным белоснежным змеем.

Секунда. Вторая. Третья. Громкий женский визг и все. Меня накрыло тьмой беспамятства. Последнее, о чем я успела подумать, это были его глаза. Кажется, они у него были ярко-желтыми.

Фархад сей Миссун стоял на гравиплатформе и с потаенной гордостью наблюдал за тем, как пятнадцать самых сильных кадетов сплелись в рукопашной борьбе с предполагаемыми противниками. Еще немного и битва будет окончательно проиграна. Наагатами.

— Мирного космоса, Фархад! — услышал он за спиной и обернулся.

Сегодня на закрытом силовым полем полигоне проходят сразу два события: вступительные состязания в Высшую Военную Академию Содружества и заключительный экзамен кадетов перед распределением на службу.

Желающих поступить в элитное заведение в последнее время было слишком много, что не удивительно. А ведь прошло то всего десятилетие, как главой академии был назначен его друг и соратник Хасиб сей Харрус, который сумел-таки собрать у себя под боком блестящий преподавательский состав. Если раньше на одно вакантное место было всего два абитуриента, то теперь приходилось проводить жесткий отбор.

Даже отпрыскам королевских семей приходилось участвовать во вступительном экзамене. Хасиб строго следил за соблюдением правил академии, которые сам же разработал и внедрил. Только навыки, целеустремленность, находчивость, стрессоустойчивость брались в расчет, ну и конечно мозги.

Хотя порой не обходилось и без жертв. Все желающие поступить сюда знали, что могут и не выйти за стены академии живыми, но от этого поток желающих учиться здесь не снижался, а только увеличивался. Это учебное заведение действительно было элитным, из него выходили военные высочайшего уровня, которые не раз подтверждали свой статус в открытых боях.

Старый друг сиял как начищенный до глянца ботинок. Его огромный зеленоватый хвост с черными прожилками возбужденно перетекал по полу, рисуя замысловатые узоры, а хитрые глаза искрились каким-то предвкушением.

— Милостивых звезд, Хасиб! — поздоровался с другом, не переставая наблюдать за схваткой выпускников.

Двое из них сильно выделялись не только физическими данными, но и смекалкой. Хотя, если знать, кто сейчас сражается с фантомами, то удивляться не стоит. Все же наследных принцев империи Нагширан с детства готовили к руководящим ролям. Военная подготовка, боевые искусства, тактика, стратегия. Да и учеба в стенах академии накладывает на них свой отпечаток, ведь венценосные отпрыски должны понимать, какую ответственность придется взвалить на себя в будущем.

— Все надеешься на свои фантомы? Может сдашься на милость звезд и признаешь свое поражение? — услышал вопрос декан боевого факультета. — Осталось всего пять минут до окончания экзамена.

— Ты так уверен в своей победе? — снисходительно посмотрел Фархад в сторону ректора академии.

Несмотря на подколки со стороны друга, Фархад был неимоверно горд за своих учеников. Мало кто может простоять в открытом бою с его фантомами, а уж довести бой в ничью пока никому не удавалось. Надеюсь, сегодняшний выпуск оправдает его надежд.

— Осталась одна минута, — сказал ректор, как будто сам отсчитывал минуты до завершения экзамена.

И действительно, не прошло и минуты как фантомы распались на атомы. Пятнадцать взмыленных кадетов еле стояли на своих ногах до сих пор не веря, что они справились и не подвели своего наставника.

— Поздравляю с победой, сей Харрус! — голос Фархада был полон гордости за змеенышей, которые проходили учебу под его зорким взглядом.

— Признайся честно, ты рад!

— Конечно! Это первый выпуск, который смог так долго продержаться в рукопашном бою, да и принцы не подкачали, все сделали, чтобы их отряд выжил в схватке. Ты ведь сам знаешь, как много на них будет возложено, едва они приступят к своим обязанностям. Надеюсь, наш упорный труд и вложенные в них знания не пойдут на смарку.