Я отвлёк её от работы и позвал почирикать минут десять назад. Она что-то бормотала про свою занятость, так что я решил ей помочь. Встав позади, я выкатил её на кресле из-за стола и повёз в конец помещения. А дальше она и сама пошла.
В итоге мы уединились в комнате, где стояло четыре барных стола и два автомата: один со снеками, а другой с напитками. Богато живут, ничё не скажешь.
— Напомни, — перебив её, я достаю подписанную неким «Олегом» кружку из ящика, — как тя зовут?
— Меня? — традиционно удивляется она, наблюдая за моим передвижением. — Лиза… Я Лиза.
— Лизок, — замерев с чашкой у кофейной машинки, я гляжу на неё. — Помоги запустить крошку. — И тычу в аппарат.
— Но она не наша, — слегка озираясь, предупреждает девчонка.
— Да мне пофиг, — отвечаю ей я. — Она же тут стоит, чё добру пропадать. Пользоваться умеешь?
— Умею, но перед этим надо спросить разрешения у третьего офиса…
— Потом спрошу, — положа руку на сердце, я произношу: — Клянусь богом, — хотя откровенно лью ей в уши.
Я верю в бога из-за мамки, она была чертовски набожной и даже блюла пост, вечно таскала меня в церковь и на все эти их христианские тусовки, где незнакомые женщины осыпали меня комплиментами. Но мне ничего не стоит упомянуть бога всуе или приплести всевышнего к другим махинациям. Для меня — что он есть, что его нет. Я никогда с ним не сталкивался, и добра он мне не делал. Так что я верю в бога, но только на словах.
Лиза, нацепив вымученную улыбку, подходит к машине и тычет по каким-то кнопкам, одновременно перенимая у меня чашку. Уже через мгновение горячий кофе льётся в чашку.
Я решаю заполнить молчание очередным вопросом:
— Слышь, а кто из них Оля и Катя?
Приблизившись ко мне, Лиза тычет пальцем в столы, что виднеются через два стекла в разделительных стенах. За ними сидят и кудахчут недруги Леры: одна та самая тёлка, что помогла мне проникнуть в офис, а другая такая непримечательная и жирная, что я даже не хочу её запоминать.
— Очкастая и круглая, — кивая, изрёк я.
Чё ж Лерке спокойно не живётся? Везде находит себе врагов. Что в универе, что здесь, на работе. Может, проблема в Лерке? Есть же какая-то там поговорка, мол, если ты дерьмо, Вася, то и отношение у окружающих к тебе будет дерьмовое. Хотя я никак не мог представить Леру в амплуа волка в овечьей шкуре. Скорее всего, она настолько беззащитная и вежливая, что даже другие овцы хотят её обидеть.
— Ты прошла какой-то мотивационный курс? — спрашивает шёпотом Лизка, глядя мне в лицо странным блестящим взглядом, наполненным уважения. — Кажешься абсолютно другим человеком.
— Да, — сюрпнув кофе, гордо отвечаю ей я. — Курс по спусканию чмошников с небес на землю. Расскажи-ка, чё там был за слух.
— На самом деле никто так и не понял, что правда, а что домыслы. Просто девочки нашли твои фотографии… вроде бы школьные, где ты позировала в стиле ню. Но люди поделились на два лагеря: одни считают, что на фото не ты, а просто похожая девушка. Другие…
— Другие?
— Другие думают, что ты работала в эскорте.
— А ты что думаешь? — спрашиваю я, осушив остатки кофе.
— Думаю, что это не их, — последнее она сказала совсем тихо: — собачье дело.
Занеся руку, я награждаю Лизу братским ударом по плечу, из-за которого её заносит на столешницу.
— Нравишься ты мне, Лизка. Покаж фотки.
Предприняв несколько попыток меня переубедить, она всё-таки отправила мне разлетевшиеся снимки.
Глядя на низкокачественные фотографии, где Лера сидела на бетонном полу в одних трусах, и кое-как прикрыв грудь, я увлёкся рассматриванием не её незрелых прелестей. Дело в том, что на её ещё детском лице было два синяка: один на губе, будто бы разбитой, а другой прямо под бровью. Выглядели эти побои свежими, и я очень сомневался, что всё дело в Лериной любви к самоистязанию. Но в одном я был точно уверен — на снимках Лера, виднелось несколько шрамов на руках точно в тех же местах, что давно затянулись у нынешней Леры.
Я без раздумий отправил фотографии Пашке, надеясь, что он использует их для выяснения обстоятельств, а не для своих личных целей…
Вернувшись на своё рабочее место, я поудобнее расположился и открыл блокнот, что лежал на краю стола. Как я и думал, разобраться в тонкостях Лериной работы будет тем ещё гемором.
Я гляжу на непонятные мне цифры, графики, вычисления и сокращения, без сомнений, чувствуя себя придурком.
Тяжело вздохнув, я бросаю блокнот на стол и откидываюсь на спинку кресла.
— Пиздец, — это всё, что приходит на ум.
***
Под конец дня я выдохся. Во мне уже было шесть кружек кофе, пару десятков каких-то снеков, два батончика «Марс» и литр сцеженного яда, в котором меня искупали Лерины коллеги. Без шуток, эти кобры не унывали и использовали любую возможность, чтобы задеть или унизить Лерино достоинство.
Спустя тридцать минут моих попыток разобраться с техникой одна из них стала подтрунивать над моими фиговым айкью. Знала бы эта сучка, какие дела я проворачивал со своим айкью в юности, то сразу бы заткнулась.
А когда я бегал за третьей по счёту чашкой кофе, по пути меня подловили очкастая и круглая. Они решили в очередной раз напомнить о той самой фотосессии, но без слов — эти чувихи ничего, бля, не стеснялись, даже потратили целый лист бумаги, чтобы нарисовать на нём два маленьких кружка и ещё два поменьше. Затем одна из них приложила лист к своей груди, пока они обе наслаждались кофе в перерыве, и стала строить рожи, пытаясь выглядеть сексуально. Но, в отличие от Леры, эту тёлку даже нельзя было назвать симпатичной. И это ещё не всё. Они пытались вывести меня из себя ещё несколько раз. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не зарядить кому-нибудь из них клавиатурой по роже.
Но ближе к восьми часам офисная жизнь решает меня вконец добить.
В наше небольшое пристанище заявляется Светлана Васильевна. Я пытаюсь скрыться от её пронзительного взгляда за монитором, но почему-то она подходит именно к моему столу и только тогда начинает вещать:
— Через две недели, в субботу, у нас намечается встреча с поставщиками. Явка обязательна.
Одна из девиц, сидящих неподалёку от меня, вскидывает руку. Светлана кивает, позволив ей говорить.
— Это будет деловая встреча?
— Формально — да, — отвечает начальница этого зоопарка. — Но фуршет и развлекательные мероприятия включены. Стиль деловой: платья, костюмы, чёрный низ и белый верх, — она вдруг переводит на меня взгляд. — Прошу воздержаться от ярких и неуместных нарядов. — Её замечание улавливаю даже я, а некоторых курв это особенно веселит. — Будет присутствовать генеральный директор, так что напиваться нельзя, не доставляйте дискомфорт нашим коллегам и сотрудникам отеля.
— Это будет в отеле? — радостно выкрикивает круглая.
— Да, Оля.
— Нам стоить подготовить пару предложений для поставщиков?
— Неплохая идея, Коля. Можешь заняться этим.
— Во сколько примерно сборы?
— Примерно в восемь вечера, Ир.
— А адрес нам скинут заранее?
— Конечно, я всех уведомлю за неделю.
Вопросы посыпались на начальство, точно зубы наркомана с десятилетним стажем, но Светка легко и невозмутимо отвечала на всё последовательно. Лично мне спрашивать нечего. Я планирую уволиться сразу, как закончится этот ебучий день.
Но прежде чем я успеваю насладиться приятной мыслью, пальцы Светы касаются моего стола и коротко по нему барабанят. Этот непримечательный и, казалось бы, лёгкий жест привлекает моё внимание.
Я поднимаю взгляд и гляжу на Светку снизу вверх. Она всё так же непоколебима, как и в первый день нашего знакомства, хоть её пальцы продолжают легонько постукивать по деревянной поверхности.
Она заканчивает отвечать на вопросы подопечных примерно через пару минут и обращается ко мне:
— Задержись после работы. — После чего сразу уходит.
Я остаюсь под гнётом местных.
Сохранять право на спокойное существование за пределами Муторая оказывается весьма проблематично. Тело неподходящее, так ещё и вечно бдящее око Саурона на проводе. Я так и подписал старосту, что строчит мне теперь смски так же часто, как это делает Овечкина. Но Овечкина тёлка, для неё это в порядке вещей — хвастаться подружке о любовных похождениях и новых ноготках. Пашка же доёбывает меня другими вещами. Например, примерно часа два назад он бомбил над прилетевшими ему снимками Леры и пытался выяснить, откуда я их достал. Я решаю поведать ему эту увлекательную историю после работы.
