Впереди была длинная наполненная событиями неделя. Сегодня вечером должен приехать Володька. И сегодня двадцать третье февраля. В клубе будет концерт, а потом танцы. Ну, танцы Марьяну Ильиничну не интересовали. У неё есть Владимир Ильич, и у неё есть длиннющая жизнь прожитая за плечами. Это молоденьким девчонкам танцульки подавай. А ей семь десятков… Это по паспорту восемнадцать… Нет, не тянуло на танцы. Если только Володя захочет. Знатно они на свадьбе вальс танцевали…

Другое дело — концерт. Там их ансамбль впервые на публике исполнит номер с песней «Узелок завяжется». Всё, как она и планировала, будет. Ивановна станет надевать на пастуха, то телогрейку, то плащ и вертеть из стороны в сторону, оценивая, чего это такого она «слепила из того, что было».

Голова была ватой набита из-за бессонной почти ночи и даже кружка с горячим кофе не сильно взбодрил. А ещё чуть першило в горло. Вчерашние ползанья по снегу безрезультатными не остались. Температуры не было. Или ещё не было, но состояние было предгриппозное. Сейчас бы прогреться в сауне и залезть под одеяло с кружкой чая с малиновым вареньем или мёдом. Ан, нет. Нужно идти на работу. Нужно шить сумки. Ну, и что, что эта работа ей не нравится. Во-первых, Володьке с Рыжовым обещала, а во-вторых, работать всё одно надо. Не в сказку попала, тут волшебных горшочков нет. Чтобы есть и одеваться работать надо. Сидеть у Левина на шее она не собиралась. Да, она бы с удовольствием стала вновь тренером. Знания остались. И для этого времени очень хорошие знания, но вот тело подкачало. Кто возьмёт тренером по лёгкой атлетике пигалицу мелкую? Ни образования, ни даже звания мастер спорта. И что самое печальное — с таким телом стать мастером спорта не получится. Будучи профессионалом Левина это сразу поняла. Тоненькие кости, маленький рост. Нужны другие габариты почти для всех видов лёгкой атлетики. Разве стайером стать. Нет, это нужно было с детства заниматься, в восемнадцать лет поздно начинать.

Вот и получается, что нужно в чём-то другом себя найти. Марьяна Ильинична слушала на телефоне книжки про попаданок, там все сплошь принцессы или «золушки», что замуж за принцев выходят. Ни одна не попала в студентку медучилища. Ни одна из прослушанных книг не могла подсказать, чем ей нужно заняться. Принцев ей охмурять не надо. У неё Владимир Ильич есть. Интриги во дворце тоже плести и распутывать не надо. Не про тех попаданок она слушала сказки.

За грустными мыслями Марьяна Ильинична и не заметила, как оделась, пришла в столовую и даже позавтракала творожной запеканкой с мёдом. Полусонный мозг всякие прожекты строил. Очнулась Левина только в их швейной мастерской. Девки орали друг на друга, чуть не с ножницами бросались.

— Вы чего? — снимая шубку, поинтересовалась Марьяна. С её появлением чуть накал страстей поутих.

— А, дурёхи! — Ивановна, их бригадир, махнула рукой на двух девиц помоложе, — Вбили себе в голову, что Ваську не убили бы, если бы мы сумки не шили.

— А разве не так? — заплаканным голосом пискнула тёзка её — Анна Куприна.

— Нет! Не так. Не вёз бы деньги за сумки, вёз бы за мёд деньги или за зелень из теплиц. Не в сумках дело, а в преступниках. И сиди вместо Васьки Антон, то и его бы убили. Ничего, милиция их найдёт. Точнее одного, там же бандиты передрались между собой и третий двоих пристрелил. Туда им и дорога. И третьего найдут, а за такое преступление у нас в стране расстрел. Это мне вчера участковый наш сказал. Ходил по домам, опрашивал, не видел ли кто чего, — топнула ногой Ивановна, — Всё, хватит сопли пузырями пускать. Давайте работать. И к четырём нужно в клубе быть. Пока, вроде, концерт не отменили. Отменят, так отменят. На следующей неделе споём.

Девки посопели ещё, но вскоре одна за одной машинки застрекотали и всхлипы, если и продолжались, то за шумом, что машинки и оверлоки издавали, их уже не слышно было.

Событие тридцать второе

Главной опасностью в жизни является то, что вы предпринимаете слишком много мер предосторожности.

Альфред Адлер — австрийский психолог

Владимир Ильич заметил слежку почти сразу. Возможно, «топтун» был так себе, а может просто после того, как отправил в больницу того мужика в милицейском полушубке в Рыбинске, был на взводе, и товарищи с «наружки» Левину в каждом встречном и поперечном мерещились, но, тем не менее, этого «дедка» он ещё на вокзале срисовал. Прикольно было то, что и этот был в полушубке, только в белом. Специально они топтунов в полушубки одевают в милиции? Хотя, походи целый день на морозе в лёгком пальтишке — дуба дашь.

Дедок был в малахае с полуоторванным козырьком и смотрелся, если глазом просто мазнуть по нему, эдаким сторожем в деревенском магазине, выбравшемся в Москву, купить жене — «бабке» платок на восьмое марта.

Левин, чтобы провериться, хлопнул себя по шапке рукой, остановился, покачал головой и пошёл назад от остановки такси к Ярославскому вокзалу. При входе в вокзал постарался незаметно оглянуться, застряв в толпе, и дедка увидел. Значит, не показалось, и это милиционер или даже из конторы глубокого бурения персонаж.

Паниковать Владимир Ильич не стал. Он уже три дня думал, чем он мог заинтересовать органы, и кроме Марьяны ничего в голову не приходило. Как вышли? Элементарно, Ватсон. Магазин, где Дюймовочка его сожгла продавщицу, всего в трёх домах от его дома, и естественно милиция проверила все квартиры, и всех бабушек, сидящих на лавочках, опросила. Сто процентов послужила триггером приметная жёлтая куртка. Его вполне могли видеть с Марь… с Анной Абрамовой. А теперь Анна исчезла, и он исчез. Его найти проще. Вот за ним и установили слежку, надеясь, что он выведет сыщиков на Абрамову.

Могли ли следить за ним самим? Да зачем? Сопоставить те несколько происшествий, что случились недалеко от него с его фигурой невозможно. И там не было ничего криминального. Просто несчастные случаи. Даже смерть «Царя Бориса» и то — несчастный случай. Остаётся только Дюймовочка.

И из этим умозаключений следует, что везти за собой шпика в Гольево нельзя. Но милиция не может не узнать, что он уже полгода живет в гостинице в колхозе. Вывода два — нужно обязательно вернуться в Гольево, а то это будет подозрительным. Жил полгода и на тебе взял и бросил все дела. Кроме того, он ведь там официально устроен на работу, а это прогулом будет. И второе — нужно не дёргаться и продолжать прежний образ жизни.

Какое-то безвыходное положение.

Для начала Левин решил на всякий случай от «дедка» избавиться. Нет, не кардинально и даже не сотворив с ним чего. Это, сопоставив с первым случаем, могут подозрительным посчитать. Решил Владимир Ильич стряхнуть топтуна с хвоста. Во, какие специальные термины в голову лезут. Он постоял у расписания электричек, чтобы замотивировать своё возвращение на вокзал, и тут объявляют как раз, что через пять минут отправляется электропоезд с пятой платформы, с десятого пути с остановками… И Красногорск тоже объявляют. Нормально. Костик забросил сумку на плечо и пошёл в противоположном направлении, а проходя мимо дедка пожелал: «Чтоб тебе соринка в глаз попала». — Выждал пару секунд и добавил: «Крекс-фекс-пекс». Владимир Ильич так и не решил для себя, нужно ли эту дурь из сказки про Буратино говорить. Возможно, что это и лишнее, но раз начал, чего менять-то? Работает ведь.

Сработало и на этот раз. Дедок схватился за глаз. Левин быстро сменил направление и, через другой вход выскочив на перрон, понёсся к десятому пути. Успел вовремя. Заскочил в вагон запыхавшись, и через пару секунд послышался шип закрываемых дверей. Даже не стал смотреть в окно в двери тамбура, успел шпик или нет. «Дедок» и теоретически успеть не мог. Он-то бежал и то в последнюю секунду заскочил.

Радовался Владимир Ильич недолго. Нет, дедок не нарисовался неожиданно в дверях вагона. Мысли набросились нерадостные. Левин уселся на свободную скамью, лицом к двери, на всякий случай и задумался. Ну, сбросил он топтуна с хвоста и чего? Завтра другой заявится в Гольево. Неизвестно, что в милиции известно о Марьяне. Если всё дело в приметной жёлтой куртке, то ничего страшного. От жёлтой куртки он избавился и Анна Абрамова сейчас не сильно похожа на ту девицу, что подожгла вороватую продавщицу гастронома. Совсем другая причёска и цвет волос другой, не говоря уже об одежде.