Марианна глянула на него: красивый, веснушчатый, рыжеволосый, американец, богато одетый — действительно белая ворона в этом обществе.

— В настоящее время наибольшую опасность для нас представляет сэр Рэндольф Мэйс. — Продолжал объяснять Блейк. — Кстати он прибыл с вами вместе на «Гелиосе». Вот — все пассажиры два дня находились в карантине, а он в номере межпланетного отеля. У Мэйса есть связи, осведомители, друзья в самых разных местах. Он знает таможенников, управляющих гостиницами, метрдотелей и все такое, у него есть деньги и он хорошо платит. Он чертовски хороший репортер-расследователь. И мы имеем несчастье быть целью его охоты в данный момент.

Блейк встал, и беря со стола счет за обед, обратился к Биллу:

— Извини, но тебе придется позаботиться о Марианне на Ганимеде, я надеюсь ты не…

На щеках Марианны появились два ярко-красных пятна:

— Что за ерунда? Я в состоянии сама о себе позаботиться.

— Марианна, — горячо сказал Хокинс, — я буду просто счастлив находиться в твоем обществе и даже у твоих ног.

— Ну вот и славно. Извини, Марианна, правда, но труба зовет. — И Блейк с Лимом направились к выходу. Последний не смог удержаться и бросил на Марианну последний раздевающий взгляд через плечо.

Хокинс смотрел им вслед:

— Поразительно! — Он казался искренне удивленным. — До сегодняшнего дня я и представить себе не мог, что Редфилд будет вести себя иначе, чем самым образцовым образом. Возможно, дела у него идут не очень хорошо — Форстер, кажется, вселил в него страх Божий.

— Да, он был конечно в самом деле очень таинственным. — Согласилась Марианна.

— Как в каком-нибудь дешевом шпионском романе. — Билл все не мог успокоиться. — Когда на самом деле нет никакой тайны. Профессор просто планирует тщательное исследование Амальтеи. Я знаю, что он рассчитывал приобрести «Ледяного Крота» — горную машину, здесь на Ганимеде. Это, должно быть, Пункт А, или «Изделие А», ну прямо как дети. Знаешь, давай все-таки что-нибудь поедим.

Пока он изучал меню, Марианна сделав вид, что ей это тоже интересно, придвинулась к Хокинсу и позволила своему теплому бедру коснуться его бедра.

Если бы кто-нибудь сказал Марианне, что она может когда-нибудь увлечься интеллектуалом, она была бы шокирована. Ей всегда нравился другой тип мужчин. Но, Билл Хокинс был таким большим, сильным и симпатичным…

Весь день, после встречи с Блейком Редфилдом и его странным местным другом, Хокинс и Марианна бродили по туннелям экзотического города, не обремененные маршрутом. Они посетили наиболее известные туристические достопримечательности — прогулялись по многолюдным ледяным садам, прокатились на сампане по дымящимся холодным каналам, вдоль которых выстроились туристические магазины. Хокинс рассказывал о мирах и о себе. О своем раннем желании стать полноценным ксеноархеологом, о поездках на Венеру и Марс, о своих занятиях под руководством профессора Форстера. История культуры X — практически белое пятно, сказал он ей. Одни ученые думают, что существа, которые написали найденные таблички, посетили Землю в Бронзовом веке, в то время как другие — что это случилось по крайней мере за миллиард лет до этого.

Язык культуры X является гораздо более трудным, чем представляется непрофессионалу в наши дни компьютерного перевода. Ибо компьютер переводит по правилам, которые в него запрограммированы, разные правила, основанные на разных предположениях, дают разные значения, и поэтому получаются совершенно разные тексты. Насколько программа Форстера приблизилась к языку культуры X, и особенно к его звукам, все это является предметом продолжающегося обсуждения.

— И что, Форстер принимает участие в этих обсуждениях? — Проницательно спросила Марианна.

Хокинс улыбнулся:

— Нет, конечно. Он считает дело закрытым.

Наступил вечер. Каким-то чудом они оба остановились в одном и том же роскошном отеле. Марианна не давала Хокинсу закончить разговор ни к ужину, ни даже после.

— Пойдем со мной наверх, — сказала она, когда они поставили пустые кофейные чашки.

— Ну, конечно, я тебя провожу до…

— Да заткнись ты, Билл. Просто скажи «да» или «нет». — Она лукаво улыбнулась. — Я предпочитаю «да».

— Ну, конечно. — Он покраснел. — То есть. Да.

Комнаты отеля были маленькими, но роскошными, с грудами мягких хлопчатобумажных ковров, покрывавших тростниковые полы, с ширмами из сандалового дерева. Теплый желтый свет, приглушенный, проникал сквозь мириады отверстий в резьбе, словно узорчатые звезды. В тонкой сетке света, без одежды, с длинными, гладкими и мускулистыми конечностями, с блестящей темнотой, струящейся по волосам, сияющей в глазах и трогающей таинственные места ее тела, Марианна была так прекрасна, что Билл Хокинс на какое-то время потерял дар речи.

Но много позже она снова начала задавать вопросы.

Ночь прошла в приступах взаимного допроса…

Неожиданное появление Мейса в межпланетном отеле «Ганимед» породило множество пересудов, но все быстро поняли, что он прибыл на «Гелиосе», где путешествовал скорее всего инкогнито и в гриме. Новость распространилась по всему сообществу моментально.

Подходившим к нему за автографами он, отвечая на вопросы, объяснял, что целью его прибытия является расследование деятельности профессора Дж.К.Р. Форстера на Амальтее. При этом он просил сообщать ему любую информацию о профессоре и его людях. Мэйс сделал пару попыток связаться с экспедицией Форстера, которая устроила официальную штаб-квартиру в индийском квартале города, но на его телефонные звонки, всегда отвечал только офисный робот. Как Мейс узнал от своих знакомых из межпланетной прессы, Форстера и его людей никто не видел с момента их прибытия. Большинство репортеров пришли к выводу, что Форстера вообще нет на Ганимеде. Возможно, он находится на какой-нибудь другой луне, например на Европе. Возможно, он уже на Амальтее.

Мейс это не обескуражило. Он знал, что люди располагающие информацией, ему обязательно позвонят…

— Сэр Рэндольф Мэйс? Это миссис Вонг, владелица кафе «Проливы». Если вы подойдете, я вам расскажу о интересной беседе людей профессора Форстера, состоявшейся в моем кофе…

— Миссис Вонг? — Мэйс смотрел на женщину в зеленом шелковом платье с высоким воротником.

Та раздавила наполовину выкуренную, испачканную губной помадой сигарету, в толстой стеклянной пепельнице на стойке. — Курение было редкой привычкой в искусственной среде Ганимеда, практически запрещенной, но миссис Вонг была полновластной хозяйкой в этих четырех стенах.

— Сэр! Для меня большая честь познакомиться с Вами, сэр Рэндольф Мэйс. Проходите, садитесь. Я прикажу принести чай. За чаем поговорим. Вы какой сорт предпочитаете?

— Дарджилинг.[15]

В полуденный час в кафе было пусто, если не считать девушки, угрюмо мывшей пол. Миссис Вонг сказала что-то по-китайски девушке и подвела Мэйса к столу у стены, рядом с огромным, аквариумом. Он и самая уродливая рыба, которую он когда-либо видел, уставились друг на друга.

Миссис Вонг зажгла еще одну сигарету, зажала ее между пальцами с дюймовыми ногтями, покрытыми красным лаком и откинувшись на спинку стула сказала:

— Они сидели прямо за этим столом, Редфилд, я знаю, что он работает на профессора, и Лим. Разговаривали по-кантонски.

— Кто этот Лим?

— Строительная компания «Лим и сыновья». Судя по их словам, Лим продал мистеру Редфилду их старого ледяного крота.

— Ледяной крот?

— Машина для проходки туннелей, специально разработанная для этих мест, где лед очень холодный, а гравитация очень низкая. Они говорили, что профессор покупает еще что-то, какое-то «Изделие Б». Потом пришли еще двое гостей. — Миссис Вонг убрала пальцем табачную крошку с кончика языка. — Мистер Хокинс, он, кажется, тоже работает у профессора, и молодая девушка по имени Марианна. Мистер Редфилд был не в настроении. Совсем не хотел разговаривать. Через несколько минут он ушел вместе с Лимом. Затем…