– Другие? – поспешно спросила Снежана, и когда эльф поначалу не ответил, нервно продолжила. – Улита что-то говорила про батрачек и подружек моей семьи, исчезнувших в давние годы… а ты… – она не посмела продолжить.

Даже после того, как её семья пожертвовала ею ради собственного спасения, ей не хотелось верить, что её родичи были способны на подобные ужасные деяния. Эльф неумолимо кивнул.

– Твои предки пытались утолить мою жажду мести. Они откуда-то знали о той части предсказания, где говорилось о девушке, которой предназначено снять проклятие. Поэтому они заманивали сюда девушек из деревни. Обычно одна из дочерей звала их собирать цветки галантои, – Снежана вздрогнула: именно под таки предлогом её привела сюда Улита. Совпадение? Или злая ирония? – К сожалению самим дочерям всегда удавалось спастись, – с горечью протянул эльф, – поскольку они знали, что я привязан к ущелью.

– А что произошло с теми девушками? – сама не зная зачем спросила Снежана, когда призрак замолчал, погрузившись в воспоминания.

Эльф вновь поднял на неё взгляд, и она пожалела, что спросила.

– Разное… – он равнодушно пожал плечами. – Некоторые были так напуганы, что не разбирая дороги убежали в ночь… Горные тропы коварны, особенно ночью. Их кости до сих пор белеют на дне безымянных расселин. Другие окаменевали и погибали от ужаса. Третьи кричали, что сделают всё ради спасения своей жизни, даже сами убьют хозяев таверны… Наверное, нельзя их за это винить. Пред лицом смерти люди готовы на всё что угодно… – он остановился и посмотрел на неё. В его холодном мёртвом взгляде вдруг появилось что-то новое – любопытство? Едва уловимое сочувствие? – Но никто не просил за их жизни, забывая о своей…

– Те… третьи, – пролепетала Снежана, – что… с ними…

Девушка не договорила – лёгкая насмешка, появившаяся во взгляде призрака, стала ей ответом. Она задумалась, затем смущённо спросила, чувствуя себя неловко:

– А тебе не было их жаль? Они же не виноваты в твоём… несчастье.

Эльф рассмеялся и девушка поёжилась: смех его звучал так же, как тогда… при прошлой встрече.

– Мне? Почему я должен их жалеть, если их предали свои же. Мёртвые не знают жалости, – насмешливо ответил он, подойдя поближе. Он осторожно прикоснулся к её щеке, и на мгновение его взгляд затуманился. – Может вначале… когда память о жизни ещё свежа – тогда ещё чувствуешь любовь к близким, сожаление, боль утраты… Но проходит время, плоть тлеет, светлые чувства увядают вместе с ней… Остаётся только боль. Боль, скорбь, жажда мести. Ненависть. – Снежана похолодела: мёртвый взгляд эльфа вроде бы не изменился, но ей стало жутковато. – Со временем, – продолжил он, убирая руку, – по прошествии веков, я стану безумным призраком, движимым исключительно жаждой мести.

– Но ты же сказал, что я могу снять проклятье…

Эльф печально кивнул.

– Только ты можешь это сделать, да… Но никто не может поручиться, что у тебя это получится. В конце концов, мы оба не знаем как… – он всё также смотрел ей прямо в глаза, затем протянул руку и снова провёл пальцами по её щеке, кожу обжёг потусторонний холод. – Жаль…

– Что? – растерянно спросила Снежана.

– Что за грехи предков расплачиваются чистые сердцем, – ответил призрак и повернулся, чтобы уйти.

– Ты не сказал мне, как тебя зовут… – крикнула ему вслед Снежана и обмерла от собственной дерзости, когда он остановился и слегка повернул голову в её сторону.

– Таймин, – ответил он после короткого раздумья, какое-то время помолчал, не двигаясь с места, и добавил: – Готовься.

– К чему? – недоумённо спросила девушка.

Эльф окинул её сомневающимся взглядом.

– Ты – новая хозяйка таверны. Через два дня будет равноденствие – у горного короля будет первый шабаш года, в таверну прибудут… постояльцы.

– Какие ещё… постояльцы? – пролепетала Снежана.

Призрак не ответил и шагнул с обрыва, исчезнув в тумане. Девушка какое-то время смотрела на завихрения в дымке. Её обуревали двоякие чувства: эта встреча с предводителем призрачного эльфийского отряда несомненно в корне отличалась от предыдущих. Она уже почти не боялась его, скорее жалела из-за его мучений, отчасти причинённых её родом. Однако что же будет, если она не сможет снять заклятие? Таймин сказал, что превратится в безумного духа, а что будет с ней? Убьёт ли он её, как других? Или ей уготована ещё более страшная судьба? И что за «постояльцы» прибудут к ней завтра? Снежана поёжилась, вспомнив о «них», деливших с ней таверну – постояльцы вряд ли будут приятнее.

Следующей ночью, как только над горами сгустилась темнота, кто-то требовательно постучал. Снежана вздрогнула, хоть и ожидала этого после туманного предупреждения эльфа. Пока она колебалась, гости постучали ещё раз, понастойчивее. Девушка наконец собралась с духом и отворила дверь: на неё неожиданно пахнуло теплом. Снежана удивилась – ведь ещё с утра там и тут лежал снег, а в следующий миг заметила толпу невероятно уродливых карликов и карлиц, толкающихся и перебранивающихся на крыльце. Девушка и их предводитель – горбун ростом едва достающий ей до пояса, с покрытым бородавками лицом – уставились друг на друга с одинаковым изумлением.

– Ты кто ещё такая? – наконец резко спросил карлик, с подозрением рассматривая её выпученными глазами.

– Х-хозяйка таверны, – промямлила Снежана: она и сама ещё не была в этом уверена, а при виде этой компании окончательно засомневалась.

– Хозя-я-йка! Как же! – ехидно протянул горбун, под ядовитые смешки остальных. – И что же юная хрупкая дева, вроде тебя, знает об этой таверне?

– Предостаточно! – отрезала Снежана, сама удивляясь своей дерзости. – А если вам что-то не нравится, то поищите себе другую таверну, на ваш вкус! – продолжила она и собиралась было захлопнуть дверь, но предводитель карликов ловко просунул ногу в щель.

– Ладно, ладно! Раскудахталась… – пробормотал он. – Покажи нам нумера… хозяйка, – при последнем слове карлики снова разразились едкими смешками.

Снежана, насупившись, посторонилась и пропустила их внутрь, сняла со стены связку с ключами от запертых ею ранее гостевых комнат, и повела всю компанию наверх. К её удивлению, все они втиснулись в две комнаты, совершенно не стесняясь спать вперемешку. Только они принялись распихивать свой нехитрый скарб по углам, как кто-то снова постучал. Снежана оставила карликов, которые с каким-то непонятным ей удовольствием больше перебранивались, чем заселялись, и вновь пошла открывать «гостям». На этот раз за дверью обнаружились две ведьмы, мерзко над чем-то хихикающие, позади них прибывали всё новые их товарки, закладывая крутые виражи на мётлах, визжа и ухая. Как раз когда Снежана открыла дверь, одна из ведьм хвасталась остальным новёхонькой резной ступой. Девушка невольно поёжилась при виде уродливых, бородавчатых и частично беззубых рож.

– А где хозяева? – спросила одна из ведьм, стоящих на пороге, и Снежана снова переключилась на них.

– М-мертвы, – заикаясь ответила девушка.

– Мертвы? – удивлённо спросила вторая, неожиданно высоким визгливым голосом. – Что значит – «мертвы»? – она на мгновение замолчала, а затем вдруг словно что-то осознала, – Но это значит… о, О-о!! Как волнительно! – добавила она и протиснулась мимо слегка растерянной девушки.

Снежана только собралась последовать за ними, как ещё одна ведьма лихо приземлилась на поляну, сидя верхом на старом, кряжистом лешем, держась за его седые космы и оглушительно хохоча. Снежана так и застыла на месте, ошеломлённая увиденным.

– Эй, хозяйка! – крикнула одна из ведьм изнутри таверны. – Нас тут обслужат или как? Ты как себе позволяешь обращаешься с гостями горного короля?

Снежана вздрогнула и поспешила внутрь, вслед за ней в харчевню ввалилась и толпа хихикающих ведьм, обменивающихся последними новостями.

– Покажи нам наши комнаты! – приказным тоном произнесла вторая ведьма.

Снежана растерянно оглядела толпу ведьм и лешего.