Женщина посмотрела на него, снова посмотрела на часы и наконец кивнула.
– Ну хорошо, – смирившись сказала она, – но я вас предупредила…
Она усадила обеих девушек за стол и приготовила им еды и чаю. Казалось, что после непонятного всплеска отчаяния и туманного предупреждения, ею снова овладело спокойствие. Странное, жутковатое спокойствие… обречённого на казнь. Женщина расспросила подружек, откуда они пришли и что делали так далеко в горах. Девушки повторили всё ту же историю про галантою, не сговариваясь решив, что лучше не рассказывать об истинных причинах их похода. Мужчина по-прежнему сидел в кресле, мрачно куря трубку и хмуро прислушиваясь. Только раз он обменялся с женой значащими взглядами, когда девушки упомянули название своей деревни. Женщина, казалось, потеплела к девочкам, особенно почему-то к Снежане. В какой-то момент она даже нежно погладила её по руке, и девушка в ужасе отшатнулась, увидев неожиданно старческую руку для столь моложавой женщины, и та поспешно отдёрнула её, спрятав обратно в рукав тёплой вязаной кофты.
– А почему, – робко начала Снежана, чувствуя себя неловко за вспышку ужаса и стремясь прервать тяжелую тишину, повисшую в комнате, – почему вы сказали, что мы погибнем, если останемся на ночлег?
Женщина подняла на девушек взгляд и засомневалась, но затем собралась с духом, да так и замерла в ужасе с открытым ртом, когда начали бить часы. Впрочем, почти сразу же она едва слышно выдохнула с облегчением, увидев, что до полуночи ещё час. И всё же все четверо безмолвно смотрели, как часы отсчитывают одиннадцать ударов. После того, как отзвучал последний удар, они ещё какое-то время молчали, затем женщина поднялась, принесла ещё чаю и разлила его по чашкам, безуспешно пытаясь успокоить дрожащие руки, и наконец заговорила, с трудом совладав с собой. Она начала издалека, с уже известной подругам истории о последнем эльфийском отряде, погибшем неподалёку, и о событиях, предшествовавших этому. Девушки удивлённо переглянулись: она рассказывала древнюю легенду так, словно всё произошло только вчера, описывая мельчайшие подробности.
– Когда-то эта таверна была полна жизни, – взгляд женщины затуманился, – Здесь останавливались охотники и путники, пересекавшие горный хребет. Эльфам здесь тоже были рады, ведь тогда люди ещё считали их союзниками. В те времена они торговали с поселениями людей по эту сторону хребта, когда сами, а когда через хозяина таверны.
Снежане показалось, что на слове «хозяин» женщина запнулась. Та опять засомневалась и снова бросила взгляд на мужа, который продолжал смолить трубкой, уставившись в пустоту.
– Он же должен был зажечь сигнальные огни, чтобы обозначить эльфам путь из ущелья, дабы они могли уйти, прежде чем их окружит войско нового короля, – женщина говорила медленно, надолго умолкая, как будто ей было тяжело, болезненно пересказывать эту историю. – Однако незадолго до того дня в таверну прибыли посланники короля, как-то разузнавшие, что эльфов в этой местности всё ещё поддерживают… Они пообещали неслыханные богатства, если хозяин таверны предаст эльфов… И страшные кары за отказ, – женщина судорожно вздохнула и её глаза увлажнились. – Хозяин и его семья решили… спасти себя и взяли деньги короля… Что же до эльфов… они сражались как черти, их предсмертные крики были слышны далеко в горах…Говорят, их командир в одиночку бился ещё несколько часов, после того, как все его товарищи пали. Сама природа оцепенела от горя, когда в конце концов пал и он… С последним дыханием он проклял тех, кто его предал… С тех пор ущелье называется Долиной Эльфийских Слёз, и там до сих пор обитают мстительные души павших… Охотники и торговцы больше не смеют проходить через него… Да и дороги через перевал стали опасными, и из-за духов, и из-за волков, что невероятно расплодились после бойни, отъевшись на трупах… Таверну никто не посещал уже… долгое время, – она снова слегка запнулась при последних словах, – люди избегают ходить по этим дорогам.
Женщина умолкла, какое-то время они все сидели, думая каждый о своём, в полной тишине, прерываемой лишь тиканьем часов, с каждой секундой звучавшим, казалось, всё громче. Наконец Снежана прервала становившееся невыносимым молчание.
– Но ведь всё это произошло уже очень давно, – она поразмыслила и посмотрела на женщину, – причём здесь вы и почему нам опасно здесь находиться? Вы же, вроде бы, живёте здесь уже долгое время?
Супруги вновь обменялись взглядами, мужчина мрачно усмехнулся и собирался было что-то сказать, как вдруг часы забили снова. Хозяева таверны смертельно побледнели и в ужасе смотрели, как обе стрелки часов застыли на цифре двенадцать. Бой часов стал вдруг таким громким, что болью отзывался в голове. В следующий миг Снежана почувствовала дуновение ледяного ветра, обернулась посмотреть и вскрикнула от удивления: одна из стен попросту исчезла, и было видно, как неугомонный ветер кружил снежные хлопья. Несколько мгновений спустя, вдали появился отряд полупрозрачных, тускло светящихся фигур. Над таверной повисла жуткая тишина, часы остановились, пламя застыло, не слышно было даже завываний ветра. Призрачный отряд приблизился к таверне – это были эльфы, лучники и меченосцы в полном обмундировании, суровые и мрачные. Их предводитель обвёл взглядом комнату, и Снежана скорее почувствовала, чем увидела, его усмешку.
– Я вижу, на этот раз у вас гости, – звук его голоса эхом отзывался в комнате, раздаваясь, казалось, со всех сторон и пробирая живых до костей. – Как не вовремя… для них.
Хозяева по-прежнему сидели не шелохнувшись, уставившись на призрака, не в силах вымолвить ни слова. Женщина вцепилась в рукава своей кофты, мужчина до побелевших костяшек сжал трубку, рука его ходила ходуном.
– Значит вы по-прежнему не готовы отправиться в чистилище? – продолжил призрак. – Заплатить за свои прегрешения? Опять приносите других в жертву? – он жестом указал на обоих девушек. – Тянете за собой в ад?
Снежана смотрела на него во все глаза, ей чудилось, что иногда она видит его настоящий облик. Эльф, казалось, мерцал между своей призрачной формой и тем, как он, должно быть, выглядел при жизни. Ей стало совсем страшно: это было лицо из её грёз, то самое, что она представляла себе под рассказы старух, то самое, что она так явственно увидела на подходе к таверне. Неожиданно даже для себя самой, она вдруг заговорила.
– Подождите! Пожалуйста! – очередной порыв ледяного ветра пролетел по харчевне, когда призрачный отряд повернулся к ней с тем, что можно было бы назвать удивлением. – Я знаю, что вас предали хозяева этой таверны двести лет тому назад, – она поёжилась под мёртвым взглядом призрака, – эти люди… вероятно, их потомки? – ей показалось, что в его глазах появилась насмешка, – но они изменились, они не хотели приносить нас в жертву… они пытались нас предупредить, не дать нам остаться… но ведь снаружи нас ждала смерть от волков или холода… они были выну…
– Они пытались вас предупредить? Интересно, – призрак вновь переключился на хозяев. – Это действительно ново. С чего бы это? – эльф какое-то время размышлял, пристально глядя на не смеющих пошевелиться супругов. – Видишь ли, они не сказали тебе, кто они, – он повернулся обратно к Снежане, и её душу снова выморозило его ледяным взглядом. – Они не потомки… Он, – эльф указал на мужчину, – тот самый хозяин… Произнесённое мной на пороге смерти проклятие подействовало на них, сделало их бессмертными до того дня… – он резко прервался, когда женщина начала всхлипывать. – Постой, – он вгляделся в Снежану. – Я знаю кто ты… Ты из их рода!
– Что? – отшатнулась девушка. – Нет!
– Да… Они предупреждали тебя… Не хотели, чтобы ты осталась… – протянул он, изучая её пронзительным взглядом. – Но почему же ты всё-таки осталась? Обычно они убегали сразу после того, как приводили очередную жертву… – он мельком глянул на Улиту, оцепеневшую и едва дышавшую от ужаса. – Но тебя я не почувствовал… И не знаю тебя… не ждал тебя… Та, другая, ещё молода.
