– Вы маг? – Алонсо перекрестился. – Я не понимаю, что мне делать. В моем доме зло. Зло!

– Ничего не делать. Я не маг, к сожалению, очень бы хотелось, – ответил я. – Алонсо, думаю, мне пора откланяться. Положенное по этикету время я пробыл, мне завтра рано вставать, а до Куско еще долететь надо, – чуть зло озвучил.

«Нечего мне здесь, похоже, делать», – подумал я про себя.

Оба молчали. Я ритуально кивнул. Кинул взгляд на часы. 21:27. Отлично. Высплюсь еще. Вышел на балкон заднего двора, с которого шла широкая мраморная лестница к газону. Там стоял ожидающий меня вертолет. Пилот не спал и, увидев меня, покрутил над собой рукой – мол, взлетаем? Я кивнул. Выдохнул и начал спускаться по лестнице. Запустился двигатель. Я уже был внизу, когда на балкон выскочила Исабель, а за ней ее мать.

– Расти, вы куда? Уже улетаете? Почему так рано?

– Мне нужно лететь. Меня ждут, – жестко ответил я. Реакция Алонсо меня не на шутку обидела. Но убеждать людей, которым всю жизнь католические священники говорят, что все, что отличается от правил, зло, смысла не имеет.

– Расти, как же так, почему? Вы же собирались побыть дольше. Пожалуйста, не улетайте. Если вы улетите, со мной случится страшное.

– Исабель, прекратите. Ничего с вами не случится. И поменьше кому-либо рассказывайте о ваших видениях, а то посчитают ведьмой и сожгут. До свидания, Исабель. Рад был познакомиться с вами и с вами, сеньора. Честь имею, – я забрал из рук Исабель свою руку, которую она машинально взяла, и развернулся к вертолету.

– Вас обидел мой муж? – спросила Мария Хуанита.

– Нет. Мы просто не сошлись во мнениях о зле и добре. Я не хочу портить ваш хороший вечер. Правда, сеньора. Мне нужно откланяться.

Она не ответила. Исабель плакала в голос.

Я взял себя в руки. Поцеловал руку сначала сеньоре Энрикес, потом Исабель. И быстро дойдя до вертолета, прыгнул в салон.

– В Куско.

– Да, сеньор, – ответил пилот и защелкал тумблерами.

Через два с половиной часа я был в гостинице Куско. Все обрадовались моему раннему возвращению. Кто собирался пойти погулять, кто отправиться на поиски энергохранилища. Я не стал менять планов, взял книгу и завалился на кровать в надежде почитать и уснуть под шум телевизора. Примерно через час на экране телевизора появилась картинка со знакомыми воротами, что-то горело внутри дома. Лежали тела на ступеньках. Я увидел лежащего слугу с разнесенной грудиной – видимо, стреляли из дробовика. Это был тот слуга, что махал палками оранжевого цвета, когда мы приземлялись. Интервью давал раненый Алонсо.

Я включил громкость: Алонсо рассказывал, как люди в масках ворвались в его дом, выкрали его семью и перестреляли всех, на кого натолкнулись. Он сам отстреливался из своего кабинета и уничтожил пятерых бандитов. Сейчас происходит процесс опознания. МВД, армия и спецслужбы подняты по тревоге. Далее пошли заставки из дома Энрикесов.

– Вот тебе и «не случится», – задумчиво проговорил я. – Девочка на самом деле с даром… Наверное, уже была, – грустно закончил. – Как же жаль это констатировать!

Запиликал мобильный. Амин.

– Слушаю, Амин.

– Расть, тут что-то происходит на улицах. Мы втроем и без оружия. Носятся люди с оружием и красными повязками на головах и на руках, разворовывают магазины. Стреляют в людей. Просто так. Убитых на улице уже много, раненых тоже. Их как видят – добивают.

– Вы далеко от гостиницы? Как одеты?

– Нет, в паре кварталов. Мы в полевой одежде.

– Спрячьтесь. Диктуй адрес, я посмотрю по карте и найду вас. Не двигайтесь с места.

Амин начал диктовать адрес, но тут что загремело, послышались звуки борьбы и телефон резко выключился. «Ира, Велька, Амин… вот же твою дивизию!» – подумал я, взлетая с кровати и впрыгивая в камуфляж.

На первом этаже гостиницы кто-то кричал. Слышались одиночные выстрелы. Из комнаты Лизы выскочил Дункан. Я прижал палец к губам. Кроме нас в гостинице должны были оставаться еще шестеро наших бойцов. Дункан с Лизой уже были рядом. В руках у них были АПС с навернутыми глушителями. С двух сторон коридора нас страховали вои и эскорт. Они держали М-16 и пистолеты – марку я не разобрал.

– Туши везде свет, через десять секунд начинаем спускаться. Я первый, вы меня страхуете. Возможно, Амина, Иру и Вельку украли или убили. Надо понять, что именно. Уничтожаем всех с красными повязками и с оружием. Отсчет.

– Пошли.

Все были в полной боевой готовности. Рюкзаки застегнуты на все поддержки. Откуда у них ночники?

– Переход на боевой код. Прием.

Услышал щелчок. Меня приняли и поняли. Достал клинки. В шуме выстрелов звук разворачивающейся змеи клинков не слышен. Выглянул в холл с лестницы. Хозяин с кем-то еще лежит за стойкой, похоже, они ранены. Уже не стреляют. В холл заходит группа в полувоенной форме с автоматическим оружием. Девять человек. Главного, вихрастого, берем в плен. Остальные не нужны. Скользнул в вихревой поток. От силы и ярости меня аж занесло. Клинки работали восьмерку попеременно, не замечая преград из тел. Вихрастого обошел, только впечатал мае-гири в грудь, от которого он улетел и, встретившись со стеной, сполз на пол. «Только бы не убил», – подумал – и все закончилось. Глубоко выдохнул, выпуская энергию через правую ногу, а воздух через сцепленные зубы. Аж запокалывало. Долго учился компенсации потока. Пришло из земли через левую ногу, прошло волной по телу к мозгу и вернулось в землю через правую. Сколько пришло заряженной – столько ушло отработанной и грязной.

Вои блокировали вход и держали под контролем подходы. Лиза перевязывала хозяина гостиницы и еще одного мужчину, крепко ругавшегося.

– Тащи чубатого – сказал я Дункану – времени нет. Потрошим по-быстрому и вперед.

Чубатый заговорил быстро и много, когда я ему отрезал палец, правда, говорил не то и пришлось отрезать еще один. Тут он понял, что с ним не шутят, и стал отвечать на вопросы, все время глядя на то, как течет его кровь. Привык, что течет она у других, подонок.

Он рассказал, что нападение спланировано Фронтом свободы народа и проходит в трех больших городах и точечно – по всей стране. Готовили это наступление более двух лет. В Куско работает вторая бригада – под руководством товарища Мигеля. Фамилию он не знал. Он сейчас должен находиться в здании полиции, туда же свозят важных пленных и туристов, захваченных в гостиницах, и там будет революционный суд и казнь виновных в порабощении народа. На мой вопрос, кого они сейчас убивают, – он ответить не смог. Одна девушка из моего эскорта была с портативной камерой с заданием все снимать.

– А почему в полиции, а не в здании муниципалитета? – спросил я.

– Пришел какой-то священник и сказал, что это нужно сделать в здании полиции.

– Что за священник? – насторожился.

– Не наш. Нашего бригадного я знаю, а этот – начальник какой-то. Наш падре перед ним чуть ли не на коленях ходит. Лысый, худой, лицо как у крысы и серый какой-то весь, – ответил чубатый.

– Пленных всех в полицию везут?

– Нет. Там на входе священники стоят, и тех, кого они отбирают, увозят куда-то.

– Ладно, нам все равно в полицию. Заодно и узнаем, куда везут избранных, – подумал я.

Встал и скользнул на улицу. За спиной послышалось сипение. Так всегда бывает, когда разрезают горло. Мы этого чубатого не звали, он сам пришел нас убивать. Думать о том, что они что-нибудь сделают с сестрой, Велькой или Амином, я не мог, до содрогания. Как только появлялись такие мысли, меня накрывал красный колпак гнева, и я рычал от злобы. Прошли две улицы. Уничтожили восемнадцать партизан-бандитов. Отбили нескольких туристов. Один из них подошел и попросил взять с собой, сказал, что служил в морской пехоте США и будет полезен. Я посмотрел на его брюхо. Он улыбнулся и сказал, что снайпер и брюхо стрелять не помешает. Двинулись дальше. Снайпер шел позади группы и должен был страховать со стороны тыла и верхних этажей.

Вышли на площадь. Трупов тут было больше, видимо, людей выгоняли из домов и убивали. Здание полиции было монументальным. Сразу видно, что в его основании еще инкские постройки. Рядом со входом было много народа. «Эх, сейчас бы гранатометов штук пять, – подумал я, – но их нет». Да и вариантов других подойти ко входу у меня нет, кроме как серьезно проредить эту толпу в красных платках и повязках. На входе, действительно, стояли священники в серых сутанах. Вот эти мне и были нужны.