Этот роман появился на свет, только благодаря моей любимой Елене, жене и лучшему другу! И конечно дочечкам Валерии, Юлии, Анастасии и маленькой Арине! Именно им, моим музам, посвящается этот роман!

Уважаемый читатель! Любые совпадения событий, имён и фамилий, схожесть характеров и поступков не более чем художественный вымысел и не имеет отношения к реальным людям.

Москва встретила пронизывающим ветром и снежной крошкой. Вельки дома не было. Часы показывали 5:40. Можно было еще чуть поспать, но спать совсем не хотелось. Пошел на кухню в надежде перекусить. Но холодильник был пуст. Повернулся идти обратно – в дверях стояла Яна.

– Расть, скоро у тебя появится еще одна зависимая от тебя магиня, и до меня будет доходить право на тебя еще дольше. Можно, я с тобой посплю?

– В смысле – еще одна? Кто это?

– Белояра, кто же еще? Она скоро примет клятву, получит печать и тоже будет зависеть от тебя. Меньше, чем мы с Юлей, но также, как Велька. Вчетвером мы сотворим обережный круг вокруг тебя, а дед Саша и Агний будут защитниками. Ты же сам сказал – на Новогодие. Велька учится у Белояры, уже в силу входит. Сильная ведающая будет. А ты уж сам определи, как ты нас всех любить будешь. Такая уж плата за нашу силу, которую мы тебе отдаем.

Она немного помолчала и заговорила снова:

– Я твою любовь чувствую. А вот Юля, хоть и молчит, не чувствует и страдает. Велька тоже чувствует, но делить тебя по молодости с нами не может. Она пока в обычных человеческих правилах живет. Но скоро поймет, что для нас они не подходят, а уж для тебя – тем более. Белояра тебя боится. И Агний боится. Он же муж ее не настоящий. Защитник заговоренный. А ты этот заговор разрушил, а заговору тому уже больше пятисот лет. Вот и боится, что ты и ее развеешь. Посчитаешь, что недостойна, и откажешь в клятве. А у нас есть кармическая задача – от любви твоей дитя родить, а получится, так и много. Но это не сейчас. Только когда Посох вернется.

Я был ошарашен и не нашелся, что ответить. Дошел до кровати и завалился. Яна по привычке залезла под мышку и тут же заснула.

Утром уехал в училище, там сегодня должны были завозить разработанный и изготовленный на нашем заводе пневматический карабин, полностью повторяющий штатный в ВС РФ, АК-74 и пистолет – один в один повторяющий ПМ. Карабин назвали «Ворон», а пистолет «Лис». Тактико-технические характеристики были достойные. Сегодня к вечеру их должны были раздать в роты и провести ознакомительные занятия. А с завтрашнего дня появится новый пул учебных предметов, в основном игровых.

Тир в училище уже был готов, а большая площадка для тактического пейнтбола – на стадии завершения. Форму и вооружение для этой игры роты получили два дня назад. Цель была проста. В игровой форме учить тактику индивидуального и группового действия в боевой обстановке. На пейнтбольном полигоне были воссозданы три варианта: город, лес и горы.

После зимних каникул и пистолеты, и карабины должны были все время находиться с воспитанниками. Блоки по безопасности обращения с оружием все получили в гипносне на уровне подсознания. Теперь необходимо было выработать навыки на физическом и рефлекторном уровнях. Для Министерства обороны это был опасный эксперимент, они пошли на него только лишь потому, что не несли никаких затрат.

Я зашел в ротное расположение. Рота построена в центральном проходе. Офицеры стояли в строю. Перед строем – начальник курса и начальник училища. Я кинул взгляд на часы, вроде не опоздал. Должен быть в восемь, а сейчас 7:58. Подошел щадящим строевым шагом к начальнику училища.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться к полковнику Гарину.

Получил разрешение и доложил о прибытии из краткосрочного отпуска. У Максима Егоровича на глазах были слезы. Он боролся с ними и ничего не сказал.

– Товарищи, – раздался голос начальника училища, – перед вами стоит ваш боевой товарищ, который еще вчера, чтобы спасти родителей одного из воспитанников училища, шел под пули, был ранен, а сегодня прибыл в училище. И, судя по лицу, не понимает, что произошло, потому что для него это просто выполненный воинский долг. Долг чести Воина. Это пример настоящего воинского братства и настоящей суворовский скромности. Мы все знаем, кто он. Когда ему вручали награду за действия в Афганистане, я думал, это просто политика. Теперь уверен, что нет. Мне выпала честь увидеть человека, который, скорее всего, станет новым Суворовым для мира и нашей великой страны – России.

Он подошел ко мне, отдал воинское приветствие и обнял. Так обнял, что я скривился от боли в плече. Кости в плече срослись, но рану не спаивали – чтобы был естественный дренаж, через который организм вымоет оставшуюся в ране грязь. После объятий, по – мужски крепких, начальника училища и начальника курса, повязка набухла кровью. Мне было неудобно сказать об этом, и я молчал. Подошел майор Ким. Посмотрел на меня. И гаркнул:

– А ну, тихо! А то пока мы тут радуемся за нового Суворова, он тихонько сознание от потери крови и боли потеряет. Расстегивай, – это он уже мне сказал.

Я расстегнул китель. На самом деле, повязка была в крови и струйки крови текли по груди и животу.

– Ах ты ж..! – вовремя остановился Федор Степанович. – Герой, туда тебя растуда. А ну, быстро его на койку и позовите из санчасти доктора.

Меня отнесли. Доктор шел долго, поэтому мои ребята из взвода потренировались в перевязке раненого, используя индивидуальную аптечку из боевого рюкзака под руководством майора Кима.

– Ну как дела, герой? – спросил Федор Степанович. – Болит?

– Чуть болит. Но это ничего. Товарищ майор, разрешите на завтрак? Есть очень хочется.

Как же они громко ржали, как табун некормленых жеребцов, выпуская из себя накопившуюся за эти дни тревогу. Хохот, начавшийся с майора, подхватили все ребята из взвода и, передавая из уст в уста мои слова, погнали волну хохота по всей казарме. Оказывается, к нам в казарму уже набился весь курс – кто-то стоял внутри расположения, кто-то на лестнице. В кубрик отделения пробился доктор, а за ним – полковник Семибояринов и полковник Гарин, следом – Вадим Матяш. Он подошел ко мне, пока доктор осматривал перевязанную рану. Остановился возле кровати и стал на колено. Все замолкли. Через несколько мгновений в кубрике отделения воцарилась едва ли не гробовая тишина, а по центральному проходу передавалось все дальше: «Тихо». В полной тишине Вадим заговорил: