Подозвал Дункана:

– Занимаете по периметру позиции и по команде начинаете отстреливать всех, кто движется. Я пойду внутрь. Закончите здесь, оставишь снайпера и двоих ему в поддержку и идешь за мной. Аккуратно идешь. Максимально аккуратно. Все, вперед.

Он что-то хотел сказать, но передумал. Вот и молодец – командир, сразу чувствуется. Я скользнул к какому-то камню на газоне и прижался. Теперь главное – не прозевать, когда мои пробьют брешь в этой толпе.

В рации щелкнуло. Готовы. Пошел отсчет. Стрелять начали с семи точек сразу. Все – одиночные. Бандиты заметались. Стали палить в разные стороны. И падали от прицельного огня семи профессионалов. Перелом случился на шестьдесят третьей секунде. Я большими рваными скачками несся к высоким входным дверям. В холле было порядка двадцати бандитов, какая-то девушка за столом и два священника. Поправлять траекторию движения не пришлось. Снес священников в угол, а девушку – под лестницу.

Выстрел услышал, и он оказался удачным. Бок обожгло болью, выбросив из потока. Снова усилием воли скользнул в поток, уклонился от еще одной пули и метнул сюрикены по направлению полета пуль. Из-под лестницы вывалилась девушка. В холл скользнули шахматным порядком два воя, Дункан и Лиза. Вои, не останавливаясь, прошли дальше чистить первый этаж. Дункан их страховал, контролируя лестницу на второй этаж и в подвал.

Лиза подошла ко мне c ИПП и одноразовым пипеточным шприцем с промедолом. Воткнула в бедро. Задрала флисовую кофту и куртку. Доложила:

– Есть два отверстия. Судя по количеству и цвету крови, ничего важного не задето. Нужно промыть, запечатать и в гостиницу, а лучше – в местную больницу. Вам сильно больно?

Тут я услышал голос Вельки у себя в голове:

– Расть, нас увозят из города в горы. Амина оставили в здании полиции. А меня, Иру и еще четырнадцать девушек куда-то везут в закрытом грузовике священники. Расть, я чувствую того священника из аэропорта в Португалии. Он где-то здесь, – она еще что-то шептала, но я не расслышал.

– Коли мне еще обезболивающее, антибиотик и обрабатывай. Быстро. Клади тампоны кровеостанавливающие и закрывай пластырем. Сверху бинтом по кругу, чтобы не сорвались. На остальное нет времени. Девочек увозят. Я уже не слышу Велю. Дункан, – позвал я, – внизу пленные. Там же и Амин. Нужно срочно их освободить и собрать отряд самообороны. Командиром поставим морпеха. Вроде не трус. Нам нужна машина. И тяжелое вооружение. На второй этаж не ходите. Там засада. Это мое дело. И нужно в темпе разобраться со священниками. Вон лежат.

– Есть. Принял, – ответил по-военному Дункан.

Меня быстро перевязали. Я попробовал пошевелиться. Получалось не очень, но деваться было некуда. Я пока единственный, кому покорился вихревой поток и скачок в нем. Другие могут только ощущать его. Еще год-два тренировок, и большинство будет это уметь делать наравне со мной.

Из подвала начали выходить люди, их сразу сортировали на способных воевать и на сугубо гражданских. Среди них оказался и начальник полиции, которому отрезали обе кисти и, не перевязывая, бросили умирать.

Амин увидел меня. Бросился обнять, но, увидев кровь, остановился.

– Ты ранен, брат? Сильно? Девочек куда-то забрали. Я опять ничего не смог сделать. Не сохранил твою сестру…

В голосе Амина появились истерические нотки. Я влепил ему пощечину, подумал и влепил вторую.

– Пришел в себя? Не время сейчас. Попробуй связаться с Бо. Не получится – возьми камеру и снимай все, что видишь. В подвале – тоже. Обязательно сними допрос священников.

– А ты куда, брат?

– А я – туда, – кивнул я на второй этаж. – А потом еще дальше.

Подозвал Лизу.

– Мне необходимо, чтобы вы пошумели на лестнице в сторону второго этажа. Хорошо пошумели. С рикошетами в сторону коридоров. Соберите все трассирующие боеприпасы, если найдете, их используйте максимально под углом от лестницы к проходам. После двадцати секунд закидывайте по пять РГД в каждом направлении и через пять секунд после взрывов еще по пять светошумовых. Поставьте двоих хронометристов, чтобы они только считали и подавали вам команды. Ясно?

– Ясно, товарищ командир.

– Ну, с Богом. Поскакали. За мной идете на зачистку через восемьдесят секунд.

Я занял позицию у крайнего портика перед площадкой. Дышать было тяжело. Что-то мешало делать полный вздох, а правый бок пульсировал огнем. «Потом будешь себя жалеть», – разозлился я.

После прострела, заставившего бандитов прижаться и не смотреть в нашу сторону, последовала серия сильных хлопков РГДшек, а потом – взрывы и вспышки светошумовых. Я скользнул в поток и прыжками преодолел два оставшихся пролета. Оседала пыль. Я реагировал на любой звук выстрелами из двух АПС с глушителями. Ногу обожгло, чуть снова не выкинув из вихревого потока. Смена магазинов, скольжу дальше. Пулю поймал дурную: какой-то парень, стоя посреди коридора, поливает из АК-74 и орет. Стреляю. Заваливается, но достреливает магазин до конца – уже в стену.

«Сколько прошло времени?» – мысль бьет, как молоток, в голову, в правый бок и еще отзывается где-то в ноге. «Успел или нет?» Что-то совсем мне плохо. Мысли мечутся. Умирать нельзя. Нужно прийти в сознание и поставить задачи. Как же не хочется. Но нужно. Девочек спасать нужно…

– Расть. Расть. Приди в себя. Пожалуйста. Над городом вертолеты. Их много, – кто-то пытался меня тормошить, дергая за разгрузку.

Я открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд на Амине, Дункане и Лизе, которая пыталась разрезать мне штанину.

– Как обстановка? – скрипуче спросил я. – Во рту как будто песок набился.

– Здание зачищено. При подсчете после зачистки выяснено: потери среди бандитов на площади и в здании – сто девяносто один убитыми и ранеными. У нас – одиннадцать человек из привлеченных и тот американец, который пошел с нами, но много раненых, в том числе две Лизиных девушки. Сама Лиза ранена в бедро. На нас вышел представитель правительственных войск. Хотят тебя на связь. Я объяснил, что ты без сознания, – не верят.

– Пусть тащат сюда рацию. Я поговорю, – тихо отдал я команду. – Что с Бо? Связи нет?

– Нет. Сколько ни пытались. После боя прошло уже более пяти часов.

Принесли рацию. Дункан вызвал командира сводного аэромобильного отряда и сообщил, что я готов с ним поговорить.

– Слушаю вас, полковник. Моя фамилия Гаврилевский. Я командовал операцией по уничтожению бандитов в Куско. Всего уничтожено до трехсот бандитов. У нас много раненых. Нужен санитарный транспорт. Срочно. По информации, бандиты взорвали все больницы в городе.

– Господин Гаврилевский, где мы можем начать выгрузку десанта с вертолетов, по вашему мнению?

– Я бы начал с площади перед полицейским управлением и с четырех сторон по периметру города. После полного охвата начал бы планомерно зачищать город от окраин к центру.

– Спасибо. Мы так и сделаем. Вы и ваши люди сделали невозможное. Вы герои. Скоро я смогу пожать вам руки. Честь имею.

Вертолетный звук не спутать ни с чем. На площадь сыпались бойцы по тросам, свесившимся с бортов. Они рассыпались по периметру. Конвейер не останавливался ни на минуту. Два вертолета ушло, выгрузив десант, два пришло. И так – почти тридцать минут. Я этого не видел, но слышал комментарии Дункана.

Мне становилось все хуже. Периодически я терял сознание. «Все, устал. Нужно спрятаться и отдохнуть, – стучало сначала в висках, потом в груди, потом пульсировало в животе, а потом вообще пропало, – спать. Отдыхать…».

Очнулся я от резкой боли в боку. Рядом стояла Яна и колдовала возле моей головы. Юля сидела на табурете с закрытыми глазами, положив руки на раскрытую, разрезанную рану в боку. Сквозь пальцы толчками выливалась кровь. Яра сидела с другой стороны. Тоже с закрытыми глазами что-то шептала, водя руками по ране в бедре. Саша стоял возле Яры, положив мне руки на грудь в районе сердца.

В палате с узорчатыми потолками было множество медицинского оборудования, доктор в белом халате смотрел ошарашенно и, похоже, ругался про себя – только губы шевелились. Если б меня спросили, я бы не смог передать свои ощущения, хотелось радоваться тому, что рядом родные лица, что-то сказать, но губы не слушались. Я старался и устал. Устал так, что решил поспать.