А в академию я все-таки опоздал.

Совсем немного, буквально на несколько минут, но этого было достаточно чтобы дежурный на входе поставил отметку в журнале. Тут не важно, хоть пятнадцать секунд, сам факт опоздания фиксируется, и опоздавший автоматом лишается права на следующее увольнение.

Обидно, конечно, но ничего не поделать. Дисциплина.

— Филатов! — едва я успел отойти от КПП, как меня перехватил один из наших, с повязкой дежурного по роте.

— Чего тебе?

— Тебя ждут во втором корпусе, приказ майора Шутихина!

Никакого майора Шутихина не знал, но это ничего не значило. Приказ есть приказ, поэтому уточнив дорогу — а я всё еще плохо ориентировался на территории, двинулся исполнять.

Прошёл через центральную аллею, свернул направо, и через несколько минут был в пункте назначения.

— Курсант Филатов по вашему приказанию прибыл! — бодро отсалютовал стоявшему на крыльце майору с нашитой на груди фамилией «Шутихин».

Тот хмуро кивнул, и бросив короткое — «За мной» — Первым зашёл в двери корпуса.

Прямо по коридору, три этажа по лестнице, и еще один коридор.

— Подожди здесь. — буркнул хмурый майор, скрываясь в кабинете под номером тридцать восемь.

Я же, «нацеливаясь» на долгое ожидание, стал осматриваться в поисках стула, или чего-нибудь его заменяющего, но тут дверь открылась.

— Идём. — позвал майор.

Зашёл. Большая и светлая приёмная, похожая на фею молодая девушка за столом, на стульях у стены трое военных; два ротмистра и один полковник. Все четверо изучающе уставились на меня.

— Филатов Аркадий Афанасьевич? — неожиданно грубым голосом спросила фея, а я обратил внимание на висящий позади нее китель с погонами поручика.

— Так точно! — рявкнул я.

— Да тише вы! — зашипела фея-поручик. — Не на плацу!

— Так точно!

— Присядьте пока, вас позовут.

Единственный оставшийся свободным стул стоял в самом углу приёмной, на него я и переместился, снова готовясь к долгому ожиданию.

Но опять мимо.

— Заходите, Филатов, вас ждут. — заглянув в терминал, негромко, но всё тем же грубым голосом, пригласила девушка.

Интересно, а в постели она так же басом командует? — На мгновение дав волю фантазии, с трудом отогнал появившиеся картинки. Вот уж точно кому не позавидуешь, так это её избраннику. Гром баба, в прямом смысле этого слова.

— Ну здравствуй…

— Здравия желаю, ваше превосходительство! — едва завидев сидящего во главе стола генерала, не сдерживаясь, проорал я.

— Не кричи так… — недовольно сморщившись, махнул рукой тот.

В годах, но ещё не старый, генерал очень походил на одного из моих боевых товарищей, Женьку Первухина. Овал лица, нос, губы — явное сходство. Но самое главное взгляд, — такой, словно исподтишка, с усмешкой.

— Присаживайся… В ногах правды нет.

Несколько стульев стояли у стены, несколько возле стола. Шагнул к тем что у стены, но генерал сказал сесть за стол.

— Рассказывай… — дождавшись пока усядусь, предложил он таким тоном, что я вновь почувствовал себя на допросе.

— Что рассказывать?

Вариантов где мог накосячить, было много, но такого чтобы заинтересовать аж целого генерала, не припоминалось. Во всяком случае с ходу. Разумеется, не считая недавнего происшествия.

Посмотрев на меня фирменным взглядом Женьки Первухина, генерал поднялся, взял трубку, и набивая её табаком, неторопливо заговорил.

— Мне тут на днях полковник Невский звонил, тобой интересовался…

Я молчал.

— Что там… мой протеже, говорит, как поживает?.. Проявил себя? Спрашивает…

— А я ему, — проявил, говорю… Подраться успел, в тюремной больнице полежать успел, сейчас вот присягу принял. Хорошего, говорю, ты мне, Анатолий Иванович, парня отправил…Талантливого…

— Есть что сказать?

— Никак нет, ваше превосходительство! — опять по-уставному проорал я.

— Да не кричи ты… Уж уши болят от твоих воплей… Куришь?

Табаком в прошлой жизни баловался регулярно, да и не только табаком, но в этой портить здоровье не хотел. Оно и вредно, и неудобно, да и вообще, привычка дурацкая.

— Никак нет ваше превосходительство! — ответил уже не так громко, но всё еще по уставу.

— Иван Петрович меня зовут, можешь так и обращаться. Первухин Иван Петрович.

Ну точно. Женькин предок получается. От осознания этого факта меня даже отпустило немного, и тут же вспомнилась байка которую тот рассказал как-то про своего деда. Не знаю, — правда, или придумал, но смеялись мы тогда долго.

Как-то раз, будучи ещё в звании поручика, будущий генерал отправился в одну из дальних стран, опыт у вояк тамошних перенимать, и попал по распределению на одну из военных баз. Не самую секретную, понятно, но и не рядовую. База эта находилась неподалеку от небольшого городка, тоже, разумеется, иноземного, ну и повадились они с товарищами в городок этот в самоволку бегать.

Туда на попутной машине — их с базы в город достаточно много каталось, а обратно, как правило за полночь, на такси добирались.

До самой базы не доезжали, чтобы не палиться, а рассчитавшись с таксистом километра за два, дальше пешком топали.

Но в один из таких забегов, таксист перепутал что-то, и высадил его не как обычно, а в стороне где-то. Местность гористая, фонарей не видно, ну дед Женькин и потерялся. Походил в потьмах, поискал безуспешно, и дабы сориентироваться, не придумал ничего лучше чем связаться по рации с одним из своих товарищей, так же перенимавших опыт иностранных коллег.

Вызвал, тот ответил, начал направлять — налево/направо/ближе/дальше — разумеется всё по-русски, с матюгами, тут внезапно сирена, все в ружьё, деда Женькиного ловят, разбираются конечно, но поздно. Командир местный, генерал какой-то в возрасте, речь русскую услыхал в эфире, решил что война началась, да и помер, сердечко не выдержало.

Женька утверждал что деда потом наградили за это, мол генерал тот, шибко важной шишкой был. Но, понятное дело, мало кто ему верил, и я в том числе.

— Как же тебя угораздило? — раскурив трубку, продолжал Женькин дед.

— Что именно?

— С Гаевским связаться.

Понимая что генерал прекрасно осведомлен о произошедшем, и спрашивает не из любопытства, отвечать не стал, а только пожал плечами.

— Вот-вот, а если бы не нашли убийцу? Где бы ты был сейчас?

Я молчал.

— Но с этим ладно, — махнул рукой генерал, — вроде разобрались… Скажи лучше что у тебя с навыками вождения шагохода?

А вот это уже неспроста. Наверняка Невский постарался. Врать нельзя, правду говорить нельзя. Остаётся выкручиваться.

— Теория на отлично, а вот с практикой никак. Не приходилось пока.

— Занятно…

Непонятно что именно в моём ответе выглядело для генерала занятным, но уточнять не стал, пусть говорит, а я послушаю. Зачем-то же он позвал меня?

— Мне тут из школы документы твои пришли — аттестат, характеристика… не хочешь ознакомиться?

— Нет. — мотнул я головой.

— Не хочешь… — протянул генерал.

— Ладно. Тогда расскажи про нападение на академию, хочу, так сказать, непосредственного свидетеля послушать…

Ничего другого мне не оставалось, и я послушно изложил свою версию. Говорить старался коротко, в подробности не вдавался, но всё равно времени пересказ занял прилично. Тем более генерал прерывал постоянно, переспрашивал, детали какие-то уточнял. А когда я закончил повествование, спросил неожиданно;

— Кто бы это мог быть?

Привычно пожав плечами, я промычал что-то вроде — моё дело маленькое, вам виднее.

— И что, совсем никаких мыслей?

— Ну…

— Не тушуйся, говори как есть. Дальше этого кабинета наш разговор не уйдёт. Что-то же ты предполагаешь?

«А может рассказать ему всё?» — мелькнула осторожная мысль. — «Ну а что, вдруг поверит? Тем более доказательства имеются, не просто же так он про академию Владивостокскую интересуется?»

«Нет, опасность есть, тут не поспоришь. Но если всё-таки получится?» — Представив сколько всего можно сделать, заимев такого союзника, я аж вспотел.