Я молчал, вопрос был риторическим и ответа не требовал.
— И ладно бы толк какой-то был, так ведь нет его! Для чего тебе этот пацан? Ты даже не представляешь что он такое! Ты вообще понимаешь в какую задницу сам себя засунул? И ладно бы только себя, так ты ж ещё и нас подставил! Вот правильно говорят, — не родятся от осинки апельсинки!
— Нас, простите, это кого? — я с трудом смог вмешаться в пролившийся на меня нескончаемый словесный поток.
— Неважно! Ты лучше о себе подумай! Если б не старик со своей сентиментальностью, тебя бы давно закопали, да что там закопали, ты не родился бы даже! Запомни это!
Я кивнул, соглашаясь. А что мне ещё оставалось? Спорить? Так не знаю о чём.
Тем временем назвавшийся Олегом человек продолжал уже более спокойным тоном, не так доброжелательно как в начале, но уже и без явного желания убить.
— Ладно, сделанного не воротишь, скажи лучше, что дальше собираешься делать?
Мне ничего не оставалось кроме как пожать плечами.
— Не знаешь?.. То-то и оно. Как делов натворить, так первый, а как отвечать — в кусты. Но да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. На какое-то время мне удастся сместить фокус, но вряд ли надолго. — Тут он замолчал, словно собираясь с мыслями, но потом только рукой махнул, — Хотя зачем я тебе это говорю, ты ж все равно ни черта не понимаешь… Ты же просто сопливый мальчишка… И чего он в тебе увидел?
— Кто, он?
— Неважно. — отмахнулся Олег, и закончив измерять кабинет шагами, сел напротив.
— Значит слушай меня внимательно, и запоминай. Во-первых, этой встречи не было, ты приезжал к сестре. Во-вторых, берешь сейчас своего юного друга, и увозишь куда-нибудь подальше, желательно туда, где он не будет так на виду. Это понятно?
Я кивнул.
— В-третьих, возвращаешься в школу, договариваешься с директором и доздаешь всё что должен. Не знаю что там случилось в академии, что за пожар со стрельбой, но полковник Невский жив, а значит живы все ваши договорённости. Идёшь к нему, подаёшь документы. Главная твоя задача — потеряться и не отсвечивать! Вот, держи.
Сунув руку во внутренний карман пиджака, Олег Владимирович достал оттуда небольшой компактный терминал и протянул его мне.
— Выхода в сеть нет, контакт только один. Вызовешь, когда совсем прижмёт.
— И ещё. Мне наплевать откуда ты взял деньги и кто тебя надоумил заняться финансовыми махинациями, но помни, если вдруг пролетишь, теперь это будут твои проблемы. Твои, и только твои. Ферштейн?
Я опять кивнул. События развивались как в том фильме, — «ничего не понятно, но очень интересно».
— Вот и славно. С этого момента по улицам можешь ходить спокойно, но осторожно. Усёк?
Высказав последнее пожелание, странный человек удалился. Не прощаясь, молча, просто взял и вышел из кабинета.
А минуту спустя, когда я тоже собрался ретироваться, в дверь зашел главврач, и ещё полчаса рассказывал мне про лечение сестры. Причём ни словом, ни полусловом не обмолвился о предыдущем посетителе.
Сутками ранее.
В большом, выдержанном в строгих тонах кабинете, напротив окна стоял старик, и задумчиво уставившись вдаль, едва слышно насвистывал какую-то мелодию.
Высокий, ещё достаточно крепкий, выглядел он для своих лет весьма неплохо, и если бы не седая голова, со спины сошел бы за молодого.
Позади него, у двери, рядом с огромным диваном, расположились двое мужчин. Один совсем молодой — практически юноша, максимум лет двадцати, второй существенно старше, — если судить по пробивающейся седине и сетке морщин на лбу, хорошо за сорок. Не броско, но дорого одетые, они очень походили друг на друга, словно отец с сыном, или просто близкие родственники. Стояли молча, явно ожидая когда старик обратит на них своё внимание.
Наконец тот перестал свистеть и обернулся.
— Ну, рассказывайте…
Несмотря на почтенный возраст, голос его был весьма бодр.
— Мальчишка перешел все границы! С ним решать что-то нужно! И кардинально решать!
Тут же «взвился» молодой, ему явно хотелось высказаться первым. Готовясь продолжить, он даже воздуха в лёгкие побольше набрал.
Но старик только отмахнулся, полностью проигнорировав его выпад.
— А ты что скажешь? — посмотрел он на того что постарше.
— Да что тут говорить, я согласен, его надо было с самого начала устранять, больно прыткий, даже не знаю как у него так получается…
Старший говорил не так воодушевленно как молодой, но суть претензий была та же.
— Об этом даже не заикайтесь! — рявкнул, изменившись в лице старик. — Вы, кажется, забыли урок? Повторить? Давайте повторим, мне не трудно!
Посетители переглянулись, и молча опустили «глаза».
— Ваши делишки яйца выеденного не стоят по сравнению с теми дивидендами которые можно получить! И он, этот, как ты выразился — мальчишка, ключевое звено! Вы меня слышите? Клю-че-во-е!
— Но эмпат… — несмело возразил старший.
— Да плевать я хотел на твоего эмпата, не так уж он нам и нужен, если разобраться! Вы мне лучше вот что скажите, как так могло произойти, что не мы первыми о нём узнали? Что это? Диверсия?
— Да откуда ж…
— Молчать! Это ты у матери своей спроси, откуда она тебя, дибила такого, достала! А проспать появление эмпата в своей же собственной школе? Это как вообще? Ты чем занят был? Я тебя спрашиваю!
Если до того старик еще как-то сдерживался, то сейчас его было не узнать. Покраснев лицом, он так сильно пучил глаза, что казалось ещё немного, и они просто вылезут из орбит.
— Но… — старший только попытался что-то возразить, как старик резко шагнул вперед, и неожиданно замахнулся невесть откуда появившейся плеткой — такой обычно стегают лошадей на скачках. Замахнулся, но бить не стал.
— Молчать! — едва не срывая голос, заорал он. — Отрывать рот будешь когда я тебе это позволю!
Но тот уже и не думал возражать. Смотрел только перед собой, и обалдело хлопал глазами.
— Ещё раз повторяю для умственно отсталых! Парень этот, ценнее чем ваш эмпат, вы оба и всё ваше дрянное потомство до седьмого колена! Это понятно⁈
Посетители молчали, не в силах поднять «глаза».
— Уроды… — буркнул старик, отступил назад, и опустив плётку, бросил устало,
— Пшли вон…
Через двадцать минут возле стоянки машин.
— Я вообще не понимаю зачем ему этот сопляк? Что в нём такого особенного? — младший, которого старик даже не выслушал, был очень недоволен.
— Не нам судить. Если дед сказал что так надо, значит так надо. — поджав губы, скривил лицо старший. — Ну и насчёт сопляка ты зря. Парень не так прост, как кажется. Ты много видел людей его возраста, которые смогли бы сделать то, что делает он? Да что там возраста, я вообще не знаею кого-то, хоть сколько-нибудь похожего! Ему всего восемнадцать, а мало того что он непонятно как отхватил целую прорву денег, так ещё и обвёл вокруг пальца кучу таких же умников как мы с тобой. А школа? Ты читал отчеты?
— Читал. Но я не об этом. Я про деда тебе говорю. Слишком много внимания он ему уделяет. А то что сейчас было, вообще ни в какие ворота. Я уж решил что он нас отстегает своей плеткой. Где он её вообще взял?
— Не знаю. Да и неважно это. Не отстегал же…
Теперь скривился молодой.
— Всё равно его поведение переходит всякие границы. Мало того что он орёт постоянно, так теперь ещё и бить будет? Или ты так не считаешь? — натерпевшись страха, молодой пытался хоть как-то реабилитироваться.
Но старший не поддавался.
— Не считаю. Как бы ты к нему не относился, но он прав, мы облажались.
— И что дальше? Будем терпеть? Сколько так может продолжаться? Ты как знаешь, а я уже не могу!
— Ну и что ты сделаешь? Надуешься как в детстве? Поплачешь? Или к папочке побежишь? — в голосе старшего слышалась неприкрытая насмешка, что ещё больше разозлило его собеседника.
— Да хоть бы и к папочке! Всяко лучше чем так! Он же нас вообще ни во что не ставит! — прошипел он, и демонстративно отвернувшись, зашагал в другую сторону.
