Потом были храмы, водопады, восхитительные закаты и Великий океан. Он на самом деле велик. Мощный и бескрайний как сама вселенная. Индийским океаном она не впечатлилась вовсе, хотя и на море-то была всего раз.

Великий — это мощь и красота. Белый песок, вода температуры полного кайфа и прозрачности чистейшего алмаза. Океан играл мускулами, перекатывая волны, а она лежала в его объятиях. Миг, когда ты понимаешь — счастье есть! Его не может не быть! Так счастлива она давно не была. Даже в объятиях бывшего мужа.

И как такое радужное впечатление от райской страны перечеркнула кучка туристов? Свалились ей на голову под Новый год, когда их персональный менеджер слегла с температурой. А так как нужно было сопровождение, то пришлось ещё и ехать с этой группой организатором досуга. Её феноменальная память сыграла с ней злую шутку. Ну, как феноменальная. Избирательная. В школе она любила историю, ботанику и физику. Поэтому знала наизусть все эти учебники. А когда ей понравился Бали, то она запомнила всю его географию и историю с первого раза. И на тебе — поезжай сопровождающей. Она, конечно, мечтала провести Новый год на океане, однако быть круглосуточной нянькой ей совсем не хотелось. Мира нервно передёрнула плечами. Её теперь тошнило от Бали. Она там устала как собака, что, свернувшись калачиком, уснула под бой курантов. Обидно до чёртиков! А ведь у них с Анечкой были такие суперские планы. Поехать в горы, фотографироваться в купальниках и найти себе женихов.

Это должна была быть та самая фантастическая ночь столетия. Физики говорили о квантовом скачке, а астрологи — про переход из прошлого в будущее и открытие дверей в новую жизнь со всеми плюшками, типа счастья и любви. Но блин, где же эти двери?! Даже бокал шампанского не помог разобраться, куда там идти. В итоге он только помог уснуть в кресле. Ну, такое себе торжественное открытие новых дверей в жизнь.

Пора ставить укол. Пальцы затекли на кружке, пришлось аккуратно, как хирургу, разгибать их один за другим. Каждый раз было страшно. Казалось, они чужие и вот-вот отвалятся. В такие моменты мир казался нереальным. Словно это какой-то ужасный сон. Сон! И тут Мира вспомнила, что на Бали купила красивый ловец снов. Это такая штука с белыми нежными перьями, вплетёнными бусинами и камушками для того, чтобы привлекать только светлые и красивые сны, а плохие запутывать в паутине магического колеса. Надо будет повесить её сегодня над кроватью. Довольно с неё змей и всякой там мистики. В её мире этого всего категорически не существует. Есть Анечка, её разноцветные макароны и красная губная помада. Много ли нужно ещё для счастья?

Из воспоминаний Миру вырвал рингтон телефона. Звонила подруга. Анечке пришлось ехать одной в горы, потому что у Миры случился Бали, и все планы пошли коту под хвост.

— Привет, Мира! У меня такая потрясающая новость. Ты сейчас совсем умрёшь.

— Анечка, зая! Можно я ещё поживу?

Мира не разделяла восторгов подруги. С грустью посмотрела на свою распухшую ногу, и сомнений в том, что жить осталось недолго, становилось всё меньше.

— Ой, всё! Бросай хандрить. Жду тебя в мастерской. Мне подарили такую классную игру А ещё я вышла замуж.

И тут в окошко влетела белая бабочка. Сердце ёкнуло и замерло. Новость о скоропостижном замужестве подруги пролетела мимо ушей. Всё восторженное внимание девушки было приковано к волшебному существу хрустальной чистоты. Сияющий свет крыльев был так ярок, что Мира сощурилась. Бабочка села на укушенное место, и боль сняло как рукой. Чудеса!

— Алло! Мира! Ты там живая? Ты меня вообще слышишь? Я вышла замуж, — не унималась подруга.

— Поздравляю, — протянула Мира, не отводя глаз от бабочки. Интересно, чья в ней душа? — Кто ты? — вслух спросила она. — Может, ты наконец мне расскажешь правду?

— Конечно, я тебе всё расскажу. И даже немного больше, чем всё, — пообещала подруга. — Жду тебя через час.

Через час? Мира посмотрела на ногу. Та была абсолютно целёхонькая. Голова тоже перестала болеть, и озноб исчез. Свет бабочки рассеялся, и она стала растворяться. Вот как и тогда. Прилетела в трудный момент и исчезла, как мимолётное чудо. Может, снова показалось?

Это случилось давным-давно, когда она была ещё в детском доме. Многие не любят детские дома, а ей там нравилось. Там были тётя Света и Славик. С того дня в январе, когда её замёрзшую нашли на пороге, приют стал для неё настоящим домом. Тётя Света говорила: все думали, что она замёрзла окончательно, но потом выяснилось, это у неё просто такого цвета кожа — белая.

Однажды её удочерили. За то, что она по ночам таскала конфеты, приёмный отец сильно избил скакалкой. Было так больно, что она обмочилась. Утром она сбежала обратно в детский дом. Туда, где была её любимая теплая, вкусно пахнущая обедами тётя Светик. В 14 лет та подарила ей ярко-красную губную помаду.

— Клася, ты немного бледная, но всё равно самая красивая девочка на свете. И я тебя люблю, — сказала женщина, гладя Клаву по голове.

Так вот, эта она, тётя Светик, дала ей это имя — Клава. Потом подарила помаду и на следующий день после дня рождения эта самая Светик уехала с мужем военным Оставив бедняжку Клаву в шоке и отчаянии. Даже Славик, друг из детского дома, не мог её утешить. Клася после школы часами рыдала одна в парке. Как она могла так поступить? Самая родная, природная. Почему она не взяла Клаву с собой? Девочка даже губную помаду от злости выбросила, но потом передумала и пошла за ней. Поскользнулась на снегу, упала и жутко ударилась. Что-то хрустнуло, и всё вокруг потемнело. Очнулась она уже в кровати. На груди сидела белая бабочка, а на тумбочке лежала губная помада. Боль прошла, а чувство брошенки осталось.

Через месяц она наконец-то забрала паспорт и теперь она — Мира! Она «сокровище будущего», а не какая-то там Клава-хромоножка.

С тех пор она не видела ту белую бабочку. А ведь была ли она вообще на самом деле?

Глава 2. Клава или Мира

Подруга снимала помещение в центре города, на Театральной. Там была даже своя современная кухня, где она пекла настоящие французские макароны, и там же она оборудовала себе спальню. Жить с матерью в любви и согласии у неё не получилось. Та считала, что дочь её недолюбливает. Анечка же постоянно звала маму к себе в гости и пыталась долюбить эту женщину, которая была зла на весь мир.

Их дружба с Анечкой завязалась ещё в университете на факультете айтишников. Славик уговорил Миру поступить именно туда, потому что «программисты — это устройства, преобразующие кофеин в код, а код — в деньги». Для такого шаманства вовсе не нужны родственники, связи и богатства, коих у сирот совершенно нет.

Поступила в универ она довольно легко. Всего за полгода перед зачислением выучила все нужные предметы наизусть. Хотя она не особенно любила эти дисциплины, но зато любила Вячеслава, своего Славика, так что зубрила и представляла, как они будут ходить на занятия вместе, жить в одном общежитии, да и вообще всегда и везде будут вместе. Одно расстраивало. Славик по-прежнему звал её Клавой.

«У каждого программиста должна быть идеальная клава», — шутил он.

Там, в универе, Мира встретила странную и очень интересную девушку Анечку, которая училась на айти, а ещё на экономическом и каких-то онлайн-курсах. Она училась постоянно. Что-то заканчивала и снова поступала. Считала, что в этом мире можно надеяться только на себя, а мир так переменчив, что никогда не знаешь, какая профессия тебе может понадобиться завтра. Лучше иметь страховку в виде хотя бы пяти дипломов.

Мира тогда жила в общежитии, вечерами после учёбы подрабатывала: выгуливала собак, занималась доставкой, а потом начала делать сайты на заказ. У неё появились свои деньги на вкусняшки и новую одежду. Подружка Анечка, вечно голодная и худая ботанка, как-то свалилась даже в обморок прямо на уроке. Ей не хватало ни времени, ни денег, чтобы нормально есть. И Мира решила делать бутерброды в универ для троих: себя, Славика и Анечки.