– Я…я…а что ты здесь делаешь? – ловко выкрутился дед, переводя стрелки. – Опоздал на учёбу, так и бежал бы. Я ж тебя разбудил.

– Так это…, – Стигмат неловко почесал взъерошенный затылок, – дали пару выходных, чтобы выучить билеты к экзамену.

– Какие билеты? Ты куда-то едешь? – взгляд дедушки помутнел. Он вдруг поджал морщинистые губы. На глазах выступили слёзы. Затем шагнул к внуку и порывисто его обнял. – Лизонька, не уезжай. Лизонька, Лиза, останься…Тебе нельзя. Тебе…, – мгновение спустя он отшатнулся и с усилием вгляделся в лицо парня. – Ты кто? Я тебя не знаю.

Стигмату было очень тяжело видеть деда таким – беспомощным и слабым, как ребёнок. Приступы случались всё чаще, а ясный рассудок мутнел, подобно старческим глазам, незаметно и стремительно. Внук помнил, каким строгим и упрямым был дед до смерти родителей. Его слово – закон, его жизнь – кодекс чести. Ничто не могло выдавить из него слезу.

– Я твой внук – Ерошка, – мягко ответил парень и сжал в своих руках тощие плечи деда. – Или Лизонька. Или Антон. Или Валька. Называй, как хочешь. Но я не посторонний. Ты знаешь меня. Я твой родной человек.

Он отпустил его плечи и взял со стола таблетницу. Телевизор в спальне вещал утренние новости. Девять утра – пора пить лекарства.

Двое суток пролетели незаметно. Стигмат провёл большую часть времени в заботах о дедушке и мелких заказах. Даже на улицу выходил только ночью, чтобы где-нибудь порисовать или заняться паркуром. Он любил в потёмках бегать по крышам, стенам и перелетать через заборы. Это была своеобразная тренировка ловкости. К тому же, паркур давал ему свободу. В первую очередь, от навязчивых мыслей. Да и после драк, которые он никогда не затевал, тело не так сильно болело.

Граффити с единорогом и правда стёрли. Осталось лишь некрасивое белое пятно. Пришлось искать новое место, где никто бы ему не помешал. Лучше всего подходили бетонные стены, но где-то они были частной территорией с охраной, а где-то мешала близость к трассе. Поиски новых мест закончились неудачей, хотя немного порисовать всё же удалось. В переулках и возле спортивных коробок. От этого и настроение как-то улучшилось. А преследователя он больше не видел.

Рано утром Стигмат отправился в универ, завершить бумажные дела. Взял скейт, чтобы не тащиться пешком. На плечи накинул любимый рюкзак. Из спальни вышел дедушка.

– Экзамены сегодня?

– Один. Несложный.

Внук не соврал. Сегодня начиналась летняя сессия. Первый зачёт. Он бы без проблем его сдал, если бы не уходил в академ.

– Не дрейфь! – с энтузиазмом сказал старик. – Ты внук военного, в тебе не должно быть трусости. Сдашь, будь уверен.

– Да, дедуль, всё получится, – со слабой улыбкой ответил парень, а у самого на душе скребли кошки. Как же сложно лгать, когда знаешь правду.

– Ты что, Гальке котёнка притащил? – вдруг с недовольством спросил дед, сведя седые брови. От нечего делать он задружился с бабулями на лавочке.

– Не притащил, а вручил, как подарок. У бабули юбилей, а поздравить некому. С ним ей хоть не так одиноко будет.

– Додумался! Она завтра помрёт, а его куда? Себе возьмёшь, умник? Животина без хозяина не может. Ей добрая рука нужна. А слышал, какой Вальтер куш сорвал? – спросил дед, внезапно перескочив на другую постоянную тему дворовых сплетен, – На несколько миллионов! Только вот не знаю, рублей или долларов. И чего в нашей коммуналке сидит?

– Де, ты бы лучше так таблетки пил, как сплетни собираешь, – осадил его внук, – Вон уже дорогу до квартиры сам вспомнить не можешь, соседи помогают.

– Да забыл я…

– Забыл, забыл…Я для кого наклейки клею и ставлю таблетницу на самое видное место? Ты сегодня рано встал. Позавтракай и выпей лекарства.

– Выпью-выпью, не ворчи, – отмахнулся старик. – Как мать уже стал. Она, бывало, тоже чуть что заставляла всякую дрянь пить.

Парень прервал длинный и не очень приятный для него рассказ, вышагнув в коридор. Прикрывая за собой дверь, он погрозил деду пальцем:

– Я пошёл. К обеду приду, проверю.

На лавочках пока было тихо. Только курлыкали голуби, да мурчали дворовые коты, облезлые, как стены многоэтажки. Бабули, видно, пошли в поликлинику. У них там общий слёт – врач из отпуска вернулся, надо бы проверить здоровье. А заодно пообщаться: узнать, куда летал, чего привёз.

За углом дома парню встретился сосед. Он ставил на сигнализацию свой премиальный «Роллс-ройс» из серии призраков. Чёрный и сверхнавороченный. Зачем ему эта машина – Стигмат не имел понятия. Тем более в этом городском захолустье. Гаража у него тоже не было, ставил у дома. Однако была крутая система охраны, поэтому если кто-то и зарился на «призрака», то слышно было на весь двор. Собственно, и когда машина заводилась, её тоже все прекрасно слышали. Ревела похлеще медведя.

Мужчина с кейсом в руке не слишком торопился домой. Он часто разъезжал по стране или миру, возвращаясь в квартиру рано утром либо поздно вечером. Бывало, не возвращался неделями. Стигмат подошёл, чтобы поздороваться. Тут мимо них проплыла изящная дама чуть за пятьдесят. Второсортная актриса, живёт в соседнем доме. За слоем пудры и краски было сложно разобрать её настоящий возраст. Она имела виды на самого богатого мужчину двора, поэтому никогда не упускала случая с ним заговорить. Как только сосед заметил студента, она выскочила перед ним и кокетливо поздоровалась, щуря опушённые веером накладных ресниц глаза:

– Доброе утречко, Вальтер Эдуардович. Домой идёте?

Студент и сосед немного растерялись. Первым нашёлся мужчина. Он с непонятным Стигмату намёком заглянул ему в глаза и ответил даме:

– Доброе. Нет. Вызвался, вот, подбросить парня до института.

– А мне казалось, вы поставили машину на сигнализацию…, – с сомнением произнесла она и взглянула на «Роллс-ройс».

Вальтер без лишних раздумий обогнул актрису и, хлопнув студента по плечу, ответил:

– Проверял, как работает. Пару дней назад у меня магнитолу чуть не увели.

Дама усмехнулась нелепой шутке, а Стигмат стоял и растерянно хлопал глазами. И только когда сосед торопливо подтолкнул его к машине, понял, что придётся подыграть. Просто так эта женщина не отвяжется. Когда оба уселись в прокуренный салон, он бросил скейт на заднее сиденье. Вспомнил, сколько оно стоит, и рванулся забрать, но мужчина мягко отрезал:

– Ничего. Пусть лежит.

– Но там обивка на несколько миллионов…

– Заработаю ещё. Оставь. Ты не против, если я действительно тебя подброшу до университета?

– Да нет, – неуверенно ответил парень. Ему было неловко разъезжать на дорогом автомобиле. Да и что скажут студенты, если увидят, как он выходит из него возле ворот? Наверняка станут смеяться. Или поиздеваются: чего, мол, грязной шавке делать в салоне авто класса «люкс».

– Вот и замечательно, – сказал сосед, заводя мотор.

Чёрная махина тронулась с места. Под восхищённый взгляд Натали, как велела называть себя когда-то актриса, они скрылись за поворотом.

И снова московские пробки. Если бы не двойное стекло, в салоне бы стало невыносимо громко. Настолько сильным был гул от десятков клаксонов и проезжавших сквозь поток машин мотоциклов. Люди сходили с ума от невозможности двигаться. Их будто сковала железная цепь из таких же дорожных узников, как они. Развязок становилось с каждым годом больше, но пробки никуда не исчезали.

– Как сессия? – спросил дядя Вальт. Лишь одно развлекало водителей в длинные часы пик – разговоры. Было бы с кем, а тема всегда найдётся.

– Сегодня первый зачёт.

– Готов? – он открыл окно и закурил дорогую сигарету. По салону разошёлся белёсый сладковатый дым, вперемешку со шлейфом дорогого парфюма. Что-то древесное. Но уж точно не морской бриз.

Стигмат колебался. Он ещё никому не сказал о своём академе. Сосед не из болтунов, однако и его следует опасаться. Не доложил бы деду…

– Конечно. Ничего сложного, – бодро ответил студент. Избегая дальнейших расспросов, он спросил: – Дядь, а правда, что ты куш сорвал?