— Любезный мой племянник, ты уже распорядился проверить жилые и прочие покои — и не нашёл никакого Хьюго. Как мне ещё доказать тебе, что ты заблуждаешься? Ищи хоть до утра, хоть до конца света, никого ты здесь не найдёшь!

Ух, какой хороший момент-то настал! И Хьюго это понимал, он улыбнулся мне и легко шагнул с крыльца.

— Не нужно никого искать. Я здесь, и я готов рассказать, где я был и что делал.

Годрик вытаращился на него, как на вошь. На что-то такое, чего здесь быть никак не должно, однако есть, и никуда от него не денешься.

— Ты… ты…

— Я. Благодарю тебя, Стефан, что не оставил меня в беде, что привёл сюда Томаса и Бриана, и особенно — что привёл леди Серафиму. Без неё они бы не справились.

— Где ты был? — Стефан подошёл и обнял брата.

Ну слава богу, хоть тёмному, хоть светлому. Всё же как брат, а не как будто просто мимо проходил.

— В подземелье, в том, где лабиринт.

— И как… они тебя нашли? — Стефан с изумлением смотрел на нашу троицу.

— Наверное, чудом? — улыбнулся Хьюго. — И знаешь, завтра на рассвете у меня поединок вот с ним, — кивнул на Годрика. — Этот бесчестный человек обвиняет меня в убийстве нашего отца, но я не мог этого сделать, клянусь!

— Ты не помнишь себя после своих припадков безумия! Ты не можешь отвечать за свои слова! — шипел Годрик.

— А за свою руку — могу, — ответил Хьюго. — И она покарает лжеца и предателя. Понимаешь, — обернулся он к Стефану, — этот неумный человек заточил меня в ту камеру, где когда-то умер древний граф Роберт. И я призвал силы и тени предков быть моими свидетелями. Я понимаю, что сейчас у нас — моё слово против его слова. Я в самом деле помню не всё, а он ведь не признается, как всё вышло на самом деле. Поэтому пусть боги и предки рассудят, кто из нас прав.

— Хорошее решение, — согласился Стефан. — Завтра, на рассвете, здесь, во дворе. А пока — Годрик, немедленно прикажи своим людям сложить оружие.

— Отчего это я должен приказывать? Это ты ведёшь себя, как захватчик. Вломился, не спросясь!

— Я пришёл в свой дом, а меня встретили мечами и стрелами, — холодно ответил Стефан. — И тех, кто встречает меня подобным образом, я всего лишь учу вежливости, не более того. И научу всех, кто еще сомневается. Но если ты прикажешь сложить оружие, мы завершим быстрее, и больше не будет жертв.

— Это не твой дом! Король вскоре утвердит моё прошение!

— Но ещё не утвердил, — Стефан стоял железобетонно.

Годрик ещё что-то там говорил, а я понимала, что устала, как собака, и хочу уже хотя бы сесть. И кусок хлеба с сыром на кухне был давно. И вообще, достали уже эти твердолобые мужики.

Я огляделась. Хорошая толстая палка лежала неподалёку. Я, конечно, девушка с мечом, но с палкой мне сподручнее.

Они там продолжали препираться, а я проскользнула тихонько и взяла эту палку. Подняла, постояла с ней немного. И начала маленькими шагами продвигаться вперёд — к Хьюго, Стефану и Годрику.

— Эй, миледи, что вы задумали, — начал было Бриан, но я быстро зашла Годрику за спину и со всей дури дала палкой по затылку.

Получилось — завалился и не пикнул.

— Это было за нападение на тебя. От меня лично, — пожала я плечами и встала возле Хьюго.

— Герои, — вздохнул Стефан. — Он до утра-то очнётся?

Упавшего уже осматривал Томас, он стряхнул руки и весело сказал:

— Сейчас очнётся.

И вправду, Годрик завертел головой и тихо спросил:

— Что это… такое было? Кто вероломно напал на меня, кто осмелился?

Я уже хотела выйти вперёд и всё сказать, но Стефан жестом велел мне не двигаться.

— Считай, что это были сторонники мира. И тебе повезло, что не насмерть, — он повернулся к своим. — Унести, приставить стражу. На рассвете он должен быть готов к поединку.

Дальше уже разоружали сторонников Годрика, размещали в замке всех, кто прибыл со Стефаном, кормили ужином и всё такое. Мы сидели узким кругом у здоровенного очага — мы с Хьюго, Стефан, Томас и Бриан с Робертом. Хьюго рассказывал, что и как с ним было все эти месяцы.

— Миледи спасла меня, миледи и Эдрик, — сказал он. — Эдрика нужно доставить сюда из Мортора, пускай посмотрит на поединок.

— И поддержит правильную сторону, — буркнула я.

В общем, до рассвета нужно было поспать. И мы с Хьюго отправились в какую-то комнату на втором этаже, где была постель, кувшин с водой и таз для умывания. Немного умылись, обнялись и упали спать.

А завтра будет новый день.

Разбудили нас затемно — ну да, ну да, если на рассвете поединок, то нужно подняться и привести себя в божеский вид. И вообще.

Вчера я и не подумала, где размещается вся эта прорва людей — оказалось, в громадном зале первого этажа. Мы выбрались туда на завтрак — умытые, какая-то местная добрая женщина почистила нашу одежду, а я пригладила отросшие вихры Хьюго и расчесала свою косицу, и заплела её потуже. И двинулась за ним.

В зале всё было чинно-гладко, Стефан рулил процессом, весь важный и вообще как надо. Сверху к нам столь же чинно спустился кто бы вы подумали? Эдрик собственной полупрозрачной персоной.

— Нашёлся, слава богам, нашёлся, — ворчал он. — Благодари госпожу свою неуёмную, без неё всё было бы ещё труднее!

— Я уже поблагодарил, и ещё непременно поблагодарю, — улыбнулся Хьюго. — Тебе рассказали о поединке?

— Да, и Стефан, и Томас. Всё верно, твоя рука тверда, память предков и сила нашего рода с тобой. Иди и делай, что должно.

Хьюго почтительно ему поклонился — а что тут ещё скажешь?

Когда мы оказались во дворе, сумерки отчётливо посветлели — видимо, вот-вот, и взойдёт солнце. Двор был полон, из окон свешивались, на всех выступах сидели, на воротах, на башне, наверху стены. Развлечение, не иначе. Телевизора-то нет, и соцсетей с роликами тоже, а эмоции нужны, и чтобы были темы для потрындеть на кухне за работой и вечером у камина.

Хьюго приветствовали криками, хлопками и стуком мечей о щиты. Звук выглядел вполне дружественным, вроде бы — желают ему победы. Это хорошо.

А потом из боковой дверцы вывели Годрика, и следом за ним — Ричарда, которого мы вчера тоже сдали охране — чтоб развязали и накормили, что ли. Годрика встретили настороженным гулом — что, его тут тоже знают, но похоже, что победы ему не желают.

Я осталась стоять между Стефаном и Томасом на ступенях, и Эдрик парил над нами сверху, а Хьюго спустился во двор, и там Бриан и Роберт подали ему меч, и кинжал, и проверили магическую защиту. Кто-то сделал то же самое и для Годрика.

— Уже почти, — тихо сказал мне Томас.

А Стефан тем временем говорил о том, что поединок между Годриком Моркарским и Хьюго Морторским призван установить истину в вопросе о смерти графа Вильгельма Мерсийского, приходящегося братом одному из них и отцом второму. Оба отрицают, что подняли руку на родную кровь, но и свидетелей нет ни у кого. И потому пусть все боги, тёмные и светлые, рассудят их, и пусть сила рода и память предков рассудит их. Слова Стефана встретили воплями и звоном оружия, а потом он поднял руку — и наступила тишина.

Я скорее почувствовала, чем увидела, что — вот оно, начинается. Словно вихрь прошёлся по плитам двора, тёмный и неумолимый, и окружил поединщиков, и плеснулся до светлеющего неба… мне на мгновение показалось, будто эта тьма приняла очертания человеческих фигур.

— Вот как оно, оказывается, — выдохнул казавшийся неколебимым Стефан.

— А ты что думал — сказки? А вот и нет, — сварливо сказал сверху Эдрик.

Томас же просто вздохнул — тоже не ожидал, судя по всему.

И тут из-за дальних далей показалось солнце — пока ещё не сам диск, но лучи, прочертившие небо. И поединщики сделали шаг друг к другу.

— Я вызванный, за мной первый удар! — заявил Годрик.

Хьюго же только усмехнулся.

Годрик и впрямь напал, но Хьюго легко блокировал его меч, и снова, и снова, и ещё, и опять. Лязг стоял нешуточный, и это ещё у обоих была магическая защита, а не доспех — для маневренности. Годрик нападал и прыгал, а Хьюго стоял скалой. Он отражал всё, что грозило ему, но сам не атаковал.