Осталось двадцать дней – за эти месяцы я стал другим. Ты – тоже. По твоим последним письмам я понял это. Хорошо, что мы такие одинаковые. Хорошо, что мы стали такими одинаковыми не слишком поздно. Не лучше и не хуже… К чёрту! Просто одинаковыми.

Ждёт меня моя «женщина беременная».

Неужели ты думаешь, что только ты так страшно волнуешься в ожидании нашей встречи?! Видела бы ты, как придирчиво рассматриваю в зеркале свой облупившийся на солнце нос, как печалюсь из-за сломанного ногтя, как, пыхтя, старательно пришиваю пуговицу к рубашке?! И это – твой муж!

Я позабыл тебя. Честно! Наверно, потому, что долго старался не вспоминать.

И вот… дурак! Сейчас так хочется услышать твой голос, пусть даже он прозвучит только во мне. Закрываю глаза, но… твоё лицо вспоминается как-то медленно, фрагментами. Помню всю тебя, а вот лицо… как-то очень близко, близко…

Отдельно – глаза, губы…

Наверно, я стал у тебя психом. Всегда в прежних рейсах, ещё до встречи с тобой, хотелось до смерти шампанского. А сейчас… сейчас хочется увидеть твои слёзы!

Да, родная, не обижайся! Радостные слёзы. И ещё – поцеловать тебя. А ещё… Ну, ну, не бушуй! Девчонка моя, ругать сумасшедшего мужа – нечестно!

Телеграмма.

«Родная не беспокойся тчк писем больше не пиши скоро снимаемся промысла тчк не волнуйся любимая очень жду встречи целую твой».

Вскоре после того последнего, проклятого рейса Глеб с Наташкой поселись в маленьком приморском городке, часто гуляли по берегу, на дюнах, среди чудесных сосен.

С морской жизнью Глеб расстался.

С отчаянной решимостью он уволился из своей океанской конторы, стал работать помощником капитана на портовом буксире. Во время суточных вахт на убогих просторах грязной торговой гавани ему было неимоверно скучно.

Через некоторое время, совсем случайно, один знакомый, чиновник, пригласил Глеба на совсем уж сухопутную работу, на менее суетливую службу, в структуру областного правительства. Приказы, ежеквартальные отчёты, типовые экспертные заключения…

Они были счастливы.

Скоро в их доме долгожданно появился и начал радостно расти маленький гениальный фантазер, добрый мальчуган с таким же удивительно пронзительным, как и у мамы, взглядом.

Глеб тяготился береговой рутиной, но он знал, что настоящим морякам не всегда удаётся правильно воспитать сыновей, сыну нужно видеть отца каждый день.

Заграничная командировка стала большим событием для сослуживцев Глеба, но не для него самого.

Их областная администрация отправляла делегацию на балтийский остров Борнхольм, в дружественную страну Данию. Небольшому фонду, в котором в то время трудился Глеб после того, как ушёл с моря, было поручено организовывать это международное мероприятие.

Знакомые, тоже отставные моряки, занимавшиеся прибрежным рыбным промыслом, попросили Глеба воспользоваться оказией, представить их ассоциацию в Дании, познакомиться там с местными рыбаками, заверить коллег, при случае, на каких-нибудь официальных мероприятиях, что, мол, русские рыбаки не против поближе познакомиться и сотрудничать, вроде как, Балтика одна на всех.

Глеб, смеясь, согласился.

Их делегация была большой, представительной, шансов на то, что он, простой эксперт, один из многих, сможет что-то сделать для своих морских мужиков, была незначительной. Но те уж очень просили.

В Копенгаген прилетели днём, на Борнхольм добирались маленьким винтовым самолётиком, а уже вечером им предстоял неформальный ужин, который для прибывших гостей устраивал местный островной губернатор.

Уютный ресторанчик на прибрежных дюнах, минут десять пешком от их гостиницы, по тропинке среди узловатых, изверченных морским ветром сосен.

Принимали их достойно.

Звучала какая-то национальная музыка, играли скрипка и аккордеон, бодро выступали с приветственными речами представители обеих сторон.

Старались с микрофонами переводчики, представляли составы делегаций.

Все улыбались и аплодировали.

Глеб тоже невнимательно улыбался, вспоминал своих, Наташку и сына.

Руководители, русский и датский, обнялись, в привычных позах, красиво, попозировали корреспондентам.

Всё внимание местных начальников было, естественно, устремлено к другим начальникам, приезжим.

Продолжали аплодировать.

Глеб устроился за дальним столиком, спокойно смотрел по сторонам, занимался своим бокалом шампанского.

Внезапно он услыхал как переводчик торжественно, в череде прочих, произнёс и его фамилию, но почему-то представил его не как сотрудника фонда, а как представителя русских рыбаков.

Зал смолк, потом все датчане встали и захлопали так, как никому другому.

Он тоже поднялся из-за своего низенького столика, поклонился.

К нему уже спешил с улыбкой и протянутой для приветствия рукой губернатор Борнхольма.

Политика политикой, а рыбный промысел был для островитян важнее…

Весь вечер Глеб отвечал на вопросы местных рыбаков, давал интервью датским газетчикам, фотографировался с седыми капитанами, раздавал визитки, записывал новые имена в свой блокнот.

Начальство из его делегации недоумевало, некоторые чиновники злились на то, какое внимание хозяева уделяют незначительному клерку, а не им.

Апофеозом торжеств стала процедура награждения Глеба, как представителя ассоциации русских рыбаков, орденом Серебряной трески, очень почётным для датчан.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.