– К тем самым Нарышкиным мы отношение имеем?

– Это к боярам что ли? Не знаю, по ходу дела прояснится.

А тем временем официант принес горячие блюда – царскую уху из стерляди. Иван провел руками по лицу, как бы снимая липкую паутину времени, потом моргнул пару раз и весело ответил:

– Ну чо, Зинуля, ударим значит по Европам, да? В Венскую оперу сходим, в Парижский Мулен-руж, в Лондонский Глобус… в Баден-Баден завернем по дороге, знаешь кстати новый анекдот про него?

Зина удивленно посмотрела на Ивана и сказала, что не знает, расскажи конечно.

– Ну господи… подъезжает новый русский к нему на электричке, а тут проводник и объявляет, что следующая остановка Баден-Баден. Зачем два раза-то повторять? – спрашивает новый русский, – я что, тупой?

Зина все это внимательно выслушала, сдвинув брови.

– Смешно… а что такое электричка?

– Поезд на электрической тяге, в Европе уже есть такие.

– А почему он новый русский?

– Видишь ли, Зиночка, скороразбогатевших, но оставшихся с девственно чистыми мозгами русских сейчас в продвинутых кругах принято называть «новыми»…

– А «старые» тогда кто?

– Потомственная аристократия, промышленники со стажем, ну еще наверно разночинная интеллигенция.

– Понятно. Ну так какой же у нас будет план?

Носов доел свою уху, вытер рот салфеткой, долил в бокалы винца и ответил наконец;

– План предельно простой – ты едешь ко мне на квартиру и устраиваешься там, у меня кстати ванна с душем есть и даже горячую воду можно сделать. А я заканчиваю свой заказ, кровь с носу, но мне сегодня надо сдать два изделия одному местному товарищу. Завтра же с утра мы оба едем в Москву. Деньги-то, которые менять надо, при тебе?

– Ну что ты, Ваня, зачем их светить лишний раз, они в Москве в надежном месте, когда уезжать будем с Брестского вокзала, нам их подвезут.

– Хорошо… что мы там в Европах будем делать, по каким банкам ездить и что с разменянными деньгами делать, это по дороге придумается, путь у нас неблизкий будет, это не самолетом 2-3 часа.

– Каким самолетом? – удивленно спросила Зина.

– Ну таким… с крыльями, по воздуху который летает (Носов показал руками крылья и изобразил работу мотора) – братья Райт в Америке недавно придумали. Реально не слышала? Ладно, расскажу по дороге, а сейчас труба зовет, если я Бугрову через… через 4 часа не выкачу два готовых экземпляра, он меня живьем съест без соли и не подавится, он такой.

Когда поздним вечером Носов вошел в свою квартиру, громыхая замком, Зиночка встречала его в белом передничке, а позади нее виднелся стол, уставленный закусками и бутылками. Носов не долго думая, схватил ее в объятья и впился в губы длительным поцелуем.

– Экий ты быстрый, Ванечка, – игриво сказала Зина, оторвавшись наконец от него.

– Ну сама посуди, Зинуля, двадцатый же век на дворе, тут поневоле убыстришься, а не то сожрут… без соли.

– Как там кстати твой заказчик-то, остался доволен?

– Бугров-то? Да он никогда довольным не бывает, но жрать не стал… пока по крайней мере, и деньги полностью уплатил, так что теперь мы можем спокойно ехать по своим делам, мастерскую я на помощника оставил, справится.

– Да что же ты какой нетерпеливый-то? – риторически спросила Зина, убирая руки Носова от своей груди, – ты бы хоть помылся сначала, а то весь в этом… в масле машинном.

– Окей, Зинаида Михална, – быстро ответил он, – спину мне потрете?

––

На следующее утро в восемь часов утра они уже стояли на перроне железнодорожного вокзала, ожидая посадки в скорый московский поезд. Ага, скорый, невесело ухмыльнулся про себя Носов, всего 18 часов идет, это тебе не Сапсан и даже не Ласточка. Билеты у них были во второй класс – не общий вагон конечно, но и до первого класса с мягкими диванами и буфетом в каждом вагоне далековато. Ладно, доедем как-нибудь.

Загрузились в свой вагон желтого цвета (первый класс при этом был синий, а третий зеленый, каковая цветовая гамма постоянно ставила в тупик Ивана). Дорогу до Москвы описывать вряд ли стоит, ничего там не произошло. Единственное, что основательно напрягало Носова во всех этих железнодорожных перемещениях, так это холод зимой – отапливался весь вагон от печки, стоявшей в центре, поэтому в тех купе, что были рядом, было еще туда-сюда, но в крайних (а именно сюда купила билеты Зина) намерзал лед по краям. Знакомый с этой деталью российских железных дорог, Иван предусмотрительно захватил с собой бутылку Шустовки, полуштоф объемом примерно 0,6 литра, ей и согревались. Зиночка поначалу начала от нее нос воротить, мол я такого не пью, но через час езды сдалась и сама попросила стопочку. Ну и раз в полчаса вставали и разминались приседаниями и ходьбой туда-сюда по коридору вагона, доехали короче почти здоровыми и без очевидных обморожений.

Переночевали на конспиративной квартире где-то в районе Таганки, которая представляла собой страшную дыру с облупившимися стенами и рассохшимся полом, но горячей любви это не помешало. Зина была довольно неопытна в этих вопросах, а если уж говорить начистоту, то совсем дремуча, обучение ее доставило Ивану (да и Зине тоже) немало приятных минут.

– Откуда ты все эти приемы знаешь, – допытывалась потом до него Зина, – по бабам небось часто ходил?

– Ну что ты, Зинуля, – отвечал Иван, – какие бабы, все почерпнул исключительно из книжек. Есть такая индийская энциклопедия, Кама-сутра называется, вот оттуда и взял.

– Что за энциклопедия, дашь почитать?

– А то как же, переворачивайся на живот, прямо сейчас еще пару страниц зачитаю…

Наутро пришла пора двигаться на Запад. Добрались на Брестский вокзал на извозчике…

– Да, я ж тебе не сказала, – вдруг вспомнила Зина, – ты же в розыск объявлен.

– Да ну? – усомнился Носов.

– Посмотри на ту стену, – показала она пальцем вправо под дебаркадер вокзала.

Подошли к стене, на ней был стенд «Опасные государственные преступники», а на нем несколько рисованных портретов, под двумя из которых была одинаковая надпись «Подозреваются в ограблении экипажа Госбанка и убийстве четырех конвоиров 9 февраля сего года». Портреты были страшно неумелые, с фальшивыми бородами и клоунскими извозчичьими шапками, опознать ни его, ни Савинкова по этим филькиным грамотам было невозможно.

– Наговариваете вы на меня, Зинаида Михална, тут же каких-то бородатых кучеров ловят, а я отродясь бороды не носил. И рожа у меня совсем не такая перекошенная, как на этом портрете, ведь правильно?

– Да, рожа у тебя, Ванечка, и правда более прямая… но ходить теперь все же нужно с некоторой опаской. Шпиков кругом предостаточно.

– Тут гораздо более опасны внутренние, так сказать, враги, чем банальные шпики, – спокойно ответил ей Носов, – ну тайные осведомители охранки в нашей с тобой организации например…

– Ты о них что-то знаешь? Так не молчи, давай выкладывай.

Носов внутренне усмехнулся – знаю ли о сексотах, конечно знаю, недавно одного пристрелил, но вслух сказал конечно совсем другое:

– Ты знаешь, в Америке сейчас такой приборчик разрабатывают… ну когда я там жил, разрабатывали, сейчас наверно уже действует… так он может определять, правду говорит человек или врет… ну с какой-то вероятностью конечно, но с очень большой.

– И как же он это делает?

– На кожу испытуемого вешаются датчики, несколько штук для надежности, они регистрируют разные параметры, электропроводность там, влажность, непроизвольные движения, вот когда их все вместе соединить, то по совокупности и можно определить степень правдивости человека при ответе на разные вопросы. Детектор лжи он кажется называется.

– И к чему ты клонишь?

– Ну я как-никак инженер и такую штуку смогу воспроизвести, а уж кого и о чем спрашивать, это наверно ЦК будет решение принимать…

– Интересно, – задумчиво сказала Зина, – надо будет поставить вопрос, когда вернемся…

– Если вернемся… – поправил ее Носов, – мало ли что.