– Накаркал, – подумал Филиппов, а вслух сказал:

– Сколько лет, сколько зим, драгоценнейший Владимир Павлович, по какому поводу решили посетить нашу юдоль скорби и страданий?

– Зайдемте в кабинет, любезный Владимир Георгиевич, и я вам немедленно и подробно все объясню, – ответил тот.

– Располагайтесь, Владимир Павлович, – кивнул Филиппов на кресло для посетителей, – чайку не желаете ли? Цейлонский, прямые поставки из Ливерпуля.

– Благодарствуйте, Владимир Георгиевич, но давайте уже ближе к делу, время, знаете ли идет, часы тикают…

– Ну к делу так к делу – со всем вниманием слушаю вас, – с построжевшим лицом сказал Филиппов и начал слушать.

Он не ошибся, шеф жандармов прибыл именно по сегодняшнему тройному убийству и желал бы ознакомиться со всеми материалами как можно подробнее, причем безотлагательно. Полицмейстер вздохнул, воздев очи горе, и начал излагать существо дела, с жандармами ссориться себе дороже ведь выйдет.

– Таким образом, – вывел он в итоге своего изложения, – скорее всего мы имеем дело с несчастным случаем в ходе неустановленной ссоры между частными лицами, и посему к государственным делам, подотчетным Особому жандармскому корпусу, это касательства не имеет.

Жандарм посидел минутку, размышляя о чем-то своем и ответил:

– Да, скорее всего вы правы, милостивый государь, делу сугубо частное, однако же поскольку в нем замешаны весьма известные в столице персоны, надо соблюдать сугубую осторожность в формулировках… а давайте-ка мы сейчас совместно отточим в деталях заявление для прессы, она кстати уже тут как тут, ожидают возле входа, изволите видеть. Непрезентабельные подробности вроде отсутствия штанов у потерпевших, я так думаю, нужно сразу оставить за скобками, равно как и фамилию владелицы помещения, где это произошло – зачем нам преподносить на блюдечке этим репортеришкам жареные факты? Да и лишние осложнения с власть имущими совсем ни к чему ни моему ни вашему ведомству, ведь правильно?

И тут он показал в окно на две пролетки, в которых сидели явные представители петербургских печатных изданий, судя по обилию у них фотографической аппаратуры. Филиппов также посмотрел в окно и согласился с существом речи жандарма, а затем они кликнули секретаря из приемной и начали диктовать заявление, временами поправляя и перебивая друг друга.

Ой ошибался начальник Петербургской сыскной полиции, и совершенно напрасно ему так стремительно поверил шеф Жандармского особого корпуса, потому что на самом-то деле никакой ссоры между убитыми лицами не было и в помине, а дела обстояли совсем как бы противоположным образом…

Двумя днями ранее, все та же Петроградская сторона

Зима этого года в Питере была достаточно мягкой, никаких сорокоградусных морозов, ни одного обморожения, сплошные оттепели и капели. Однако Нева замерзла в положенные ей сроки до того состояния, чтобы по ней можно было пустить ледовые трамвайчики. Их и пустили в самом конце декабря, как и десять лет до этого, четыре ветки. По одной из них, которая начиналась на Суворовской площади, а заканчивалась на Петроградке справа от Петропавловской крепости, в вагончике на 20 человек ехал достаточно молодой осанистый господин в каракулевой шапке и драповом пальто с каракулевым же воротником. Роста он был не большого и не малого, средний, прямо так скажем, был у него рост, пенсне не носил, имел бородку клинышком по тогдашней петербургской моде и выдающиеся скулы, говорящие о его финно-угорских родственниках, в руках он держал дорогой даже на вид кожаный саквояж. На Суворовской площади он заплатил кондуктору положенные три копейки, сел на свободное место в середине вагона и под тревожный перезвон водителя отправился в это недолгое путешествие. Рядом с ним сидела толстая баба базарного вида в многочисленных юбках и платках, укутанная ими по самые брови, в руках у нее был узел с какими-то тряпками, судя по тому, как она его легко ворочала. Через проход на соседнем сиденье устроился очень ловкий и юркий молодой человек одетый как бы по последнему слову столичной моды, но неуловимо похожий на какого-нибудь ипподромного жучка, такой же вертлявый и скользкий даже на вид. Первым разговор начал именно этот жучок:

– Издалека к нам прибыли? – спросил он у господина в каракуле, заискивающе улыбаясь и весь извернувшись в почтительном полупоклоне.

– А с чего вы взяли, что я не местный? – ответил господин.

– Очень просто, милостивый государь… курите? – предложил он папиросу Ада из красивой картонной коробки.

–Благодарствую, бросил недавно.

– И правильно, а я вот пока нет, – продолжил жучок, закуривая, – так значит почему вы не похожи на петербуржца… в пальто с каракулем у нас никто не ходит, это раз, выговор у вас интересный, гласные проглатываете, это два, ну и… – задумался он на секунду, – взгляд слишком задумчивый, у нас, знаете ли, задумываться некогда, только поспевай поворачиваться, это три. Достаточно?

– Вполне, – ответил господин, – Иван Александрович Носов, частный предприниматель из Тюмени, приехал по коммерческим делам. А с кем имею честь, позвольте поинтересоваться?

– Охотно, охотно, дорогой Иван Александрович, меня зовут Игорь Апполинарьевич, фамилия Алмазов (да-да, не смейтесь, хотя к алмазам я никакого отношения не имею), по профессии биржевой маклер, петербуржец во втором поколении. А по какой части вы предприниматель, если не секрет?

– Не секрет, у меня небольшая механическая мастерская в Сибири, производим самодвижущиеся экипажи и все, что с ними связано.

– А с какими же целями прибыли в столицу Российской империи, позвольте узнать?

– По делам компании, сударь, надо утрясти кое-какие бюрократические формальности… ну и просто развеяться, зима, знаете ли, это мертвый сезон для нашего бизнеса.

– Для чего? – недоумевающе переспросил Алмазов.

– Для бизнеса, в переводе с американского это значит дело… что, неужели в первый раз слышите?

– А вот представьте себе… имели дела с американцами?

– Да, и не раз, манеры у них конечно отвратительные, но что касается этого самого бизнеса, тут уж им палец в рот не клади, есть чему поучиться. Слышали например такие имена, как Морган, Рокфеллер, Форд? Саблезубые тигры какие-то, а не бизнесмены. Но мы между делом уже доехали, – закончил он свою речь, когда трамвайчик уткнулся в упор железнодорожного тупика, просигналив об этом звонком.

– Вам далее куда? – поинтересовался жучок. – Я к тому, что вдруг нам по пути, тогда дорога дешевле обойдется.

– Мне далее в Лахту, – немного подумав, ответил Иван Александрович, – по делам моего бизнеса.

– Что вы говорите, мне собственно почти туда же, в Лисий Нос, давайте вместе поедем.

– Охотно, – сказал предприниматель и вскинул руку, подманивая ближайшего извозчика.

Они быстро столковались за полтинник с каждого и покатили по Каменноостровскому проспекту по направлению к Крестовскому острову. Когда проезжали мимо телеграфной станции, Алмазов попросил притормозить.

– Тысяча извинений, всего один телефонный звонок – нужно отдать распоряжения по управлению капиталом на бирже.

А тем временем уже порядком стемнело, городская застройка незаметно закончилась, пошли низкорослые рощицы и перелески, из которых чуть ли не волчий вой раздавался. Наконец лес кончился, пошли деревенские дома.

– Лахта, – объявил кучер, – приехали, тебе в который дом, барин?

– Да прямо здесь выйду, на тебе, любезный, обещанный полтинник, а с этим господином сам разбирайся.

Господин же разбираться с кучером не пожелал, а лихо свистнул, засунув в рот два пальца. На его свист с противоположной стороны дороги выдвинулись две мутные тени, которые, приблизившись, оказались довольно зловещего вида мужичками, причем у каждого в руке было по длинному и кривому ножу. А кучер тем временем, видя разгорающийся конфликт, лихо стегнул коня и умчался в морозную ночь, только снег из-под полозьев засверкал.