Округлившиеся от охватившего его к концу речи возбуждения глаза Деяна сейчас вопрошающе и даже как-то загнанно смотрели на Леля, словно ища поддержки в случайном свидетеле этой слабости.
Тот же видел перед собой человека, отчаянно сжимающего в руках последнее, что у него осталось в этом и без того безрадостном мире, и пытающегося снискать одобрение любого, кто согласится выслушать историю о настигшем его в самый пик жизни отчаянном одиночестве. Еще мгновение и тот был готов разрыдаться на плече едва знакомого юноши.
Лель неосознанно сделал полшага назад.
– Я сам в Корчев иду, – неуверенно начал он, – у меня там лекарь знакомый. Глядишь, чего путное скажет. Страшное дело, от мальчишки кожа да кости – не ровен час последний дух испустит.
Будто бы в подтверждение его слов из-за спины внезапно Деяна послышался болезненный стон, от которого тот сам поежился словно от резкой боли.
– Подсоблю чем смогу.
На губах Леля расцвела мягкая улыбка.
Деян же, вернув себе прежнее спокойствие, кивнул. Однако не успел его едва раскрывшийся рот произнести слова благодарности, как мужчина приобрел весьма сосредоточенный вид, будто бы прислушиваясь к чему-то.
– Слышишь? – спустя пару мгновений одними губами прошептал он.
Весь обратившись во слух, Лель, тем не менее, так и не услышал ничего, что могло бы вызвать у его спутника тревогу. Ветер доносил до него лишь шелест листвы да едва слышное шебуршание мелких зверей и насекомых в густой траве.
Он отрицательно покачал головой, но тут же оказался грубо схвачен за руку.
Чуть ли не волоком внезапно встрепенувшийся и сорвавшийся с места Деян потащил его за собой, и, прежде чем Лель успел это осознать, мужчина уже обогнул несколько деревьев и успел значительно углубился в чащу леса, где кроны уже практически не пропускали внутрь солнечного света.
С каждым сделанным им шагом глаза Леля становились все шире, а сердце все сильнее наполнялось тревогой.
Также внезапно, как и схватил Деян вдруг одернул руку доселе крепко сжимавшую лелеву. На его лице читалось неподдельное изумление.
– Что за… – начал было он, однако тут же был перебит срывающимся возмущенным криком.
– Какого черта ты, по-твоему, делаешь?! – потирая горящее запястье, воскликнул отброшенный по инерции на траву Лель
Метнув неясный взгляд в сторону Деяна, он едва ли не в панике принялся осматриваться по сторонам.
– Cмерти ищешь?!
Вдохнув и выдохнув, он вновь обратил взгляд холодных словно лесные озера голубых глаз к стоящему напротив мужчине.
– Там, – взмах его руки, предположительно, указывал туда, откуда они пришли, – были видны прогалы, и мы могли контролировать ситуацию с обеих сторон. Здесь, за деревьями, не видно не шиша.
– То-то ты разглядел мужиков, что нами следом волочились, – Деян протянул Лелю руку, однако же тот, покачав головой, встал сам.
– Нужно было уходить, – немного смутившись из-за отвергнутой помощи, виновато пояснил Деян. – Лес они знают не хуже меня, так что, если бы остались и дальше на опушке, ты бы познакомился с ними лично. Не серчай, я ведь побыстрее хотел – чего языком то трепать, бежать нужно было…
– Я не слышал, чтобы за нами кто-то шел, – будто бы пытаясь найти подтверждение своим прошлым ощущениям, Лель вновь прислушался к шуму леса.
Было тихо.
– За нами, я думаю, пошли оставшиеся в деревне охотники. Они не первый год дичь загоняют, стало быть, умеют незаметно подкрасться, а я… ну, вроде как, знаю, что их выдает. Привык, наверное.
Мужчина пожал плечами, тут же вызвав стон сидящего на закорках брата.
– Лучше бы они зверя этого так резво ловили как нас…
– Я сам в этой части неплохо ориентируюсь, если поспешим, то, глядишь, получится затеряться. Нам до дороги отсюда чуть боле версты28. Так и так срезать бы пришлось – не дело это, по опушке у самой деревни идти, да на дорогу прямо возле нее выходить – нас там как миленьких схватят, только и ждут.
– Сам намедни говорил, что ни шагу сюда не ступим. Ты как знаешь, а я не хочу быть разодранным на кусочки. Неужто тебе и брата не жалко, коли и его на верную смерть потащил?
– Сам знаю, – вновь потупил взгляд мужчина. – Своими глазами тело того авара видел… Но связанным у дерева и оставленным зверю али самому Лешему на истязание в качестве подношения мне хочется оказаться куда меньше, чем нарваться на него со свободными руками и ногами. Мы срежем всего лишь небольшой угол и выйдем к той части дороги, что подальше от деревни будет.
– А что, коли все же нарвемся на кого?
– Будем надеяться, что звери да лешие по углам не бегают, – вновь пожал плечами Деян.
Несмотря на все заверения мужчины о том, что глубоко заходить им не придется, лес, в котором путники решили скрыться от едва не настигшей их погони, постепенно сгущался, а спустя какое-то время стал и вовсе непроглядной чащей.
Путникам то и дело приходилось перешагивать через торчащие едва ли не на всю длину могучие, словно руки мифических богатырей, корни деревьев, лишь чудом избегая падения в очередной оказавшийся под ногами овраг. Тропы в этой части леса практически отсутствовали и до сих оставалось неясным, как и куда именно так уверенно двигался проронивший лишь пару слов с момента их неудавшейся встречи с охотниками Деян.
Солнечный свет уже довольно долгое время оставался неясным узором золотых нитей, вышитым на зеленом полотне плотно прижавшихся друг к другу пышных крон исполинских дубов и сосен, от чего повсюду витал запах сырости, которая, Лель был почти уверен, обычных людей уже могла бы пробрать до костей.
Оставленный за спиной, он мог без опаски разглядывать все, что встречал на своем пути, в попытках наконец понять, с чем именно они, теперь уже с куда большей вероятностью, собираются иметь дело.
Взвесив все «за» и «против», не без сожаления, в качестве основной причины напастей, свалившихся на деревню и ее обитателей, он все же выбрал Лешего, коих в лесах водилось не мало и чьи силы действительно позволяли натравить на докучавший ему народ какого-нибудь дикого зверя.
Однако даже эта версия не покрывала множества деталей происходящего и оставляла не меньшее количество вопросов, на которые он не мог дать ни одного точного ответа.
В целом, Леший был существом довольно двойственным. С одной стороны, в народе его причисляли к враждебной человеку нечистой силе, что, впрочем, часто не вредила кому-то целенаправленно и серьезно, а лишь подшучивала в своеобразной манере над незадачливыми гостями леса, оставляя у тех после неизгладимое впечатление. С другой – Леший представлялся людям справедливым и щедрым на дары хозяином леса, который и вовсе не станет вредить от одной лишь скуки, наказывая исключительно за ненадлежащее поведение в его владениях и проявление неуважения к их непосредственному хозяину.
Нередки были случаи, когда охотники или пастухи и сами искали с ним встречи, надеясь получить удачу в охоте, выпасе скота и прочих делах, касающихся леса и населяющей его живности, в обмен на различные дары и чествования в обрядах.
Однако же лишь повстречавший его мог рассказать, что Леший не являлся ни принимающим у себя гостей хозяином, ни помощником в повседневных делах, ни, тем более, шутником, поджидающим тебя за очередным деревом. Леший многолик и принимая самые различные облики, он выступал одновременно и зверем, и самой мелкой травинкой, и молодцем, повстречавшимся тебе на поляне, и вихрем, и безликим духом, что, возвышаясь над кронами самых высоких деревьев, день и ночь бродил средь них, невидимый человеческому глазу.
Леший был всем перечисленным и в то же время абсолютно ничем из того, что могло бы воспроизвести человеческое воображение.
Как, в общем-то, и любой другой дух.
За долгие лета своего существования Лелю довелось повидать множество лесов и не меньшее количество Леших, опасных и не очень, заключавших с людьми договоры и на дух не переносивших даже упоминания о них. И что ни говори, а этот лес, несмотря на тщетные попытки отыскать в нем хоть какие-то зацепки, пока что мало походил на владения взбесившегося лесного духа.