Литмир - Электронная Библиотека

– Вот черт… – едва успел выдохнуть он, когда на ту же поляну с собранным хворостом в руках вышел Деян.

– Где Еремей? – растерянно окинув взглядом не скрытое деревьями пространство он уже куда более обеспокоенно воззрился на одиноко стоявшего на другом конце Леля. – Ты куда-то его перенес?

Метнув взгляд к месту стоянки, на котором все также лежала оставленная им котомка, Лель ощутил особенно сильный приступ отдающей куда-то в переносицу головной боли.

«Вашу ж мать…»

Мальчишки под деревом не было.

Глава 3. Три сосны – Часть вторая

– Где Еремей?

Деян продолжал настойчиво повторять свой вопрос, очевидно, с полной уверенностью в том, что, промолчав в первый, на этот раз Лель, и правда, даст ему хоть сколько-нибудь вразумительный ответ.

Вопреки его ожиданиям, застывший, словно надежно вкопанный у края поляны идол33 самого себя, Лель так и не проронил ни слова. Менялся лишь взгляд его глаз, что, судорожно мечась от одного места к другому, постепенно становился все более напряженным.

Силясь найти хоть что-то, что могло бы пролить свет на события последних мгновений, Лель все больше впадал в отчаяние, каждый раз натыкаясь на казавшуюся теперь чужеродной окружающему пейзажу одиноко ожидавшую их на месте не свершившегося привала вышитую цветными лентами котомку.

Тем временем беспокойство стоящего поодаль мужчины продолжало стремительно расти:

– Какого лешего ты молчишь? – наконец не выдержал он. В тоне его голоса появились ноты раздражения. – Воды в рот набрал? Где мой брат?

Лишь на миг взгляд маленьких темных глаз встретился с обдавшим морозом их владельца взглядом голубых, будто враз лишившихся всех эмоций.

Лель отрицательно покачал головой, после чего все также молча, опустившись на одно колено, принялся тщательно рассматривать траву у себя под ногами.

Временами тонкие, словно бескровные, белые пальцы, которых, не смотря на зрелые годы их владельца, будто и вовсе не касалась никакая работа, то тут, то там проходились по сырой земле, не столько ощупывая, сколько стремясь ухватить поток энергии, представлявшийся ему сейчас ускользающим концом путеводной нити.

Где-то со стороны послышался звук упавшей на землю охапки хвороста, а через пару мгновений на уровне глаз Леля уже была пара обвязанных онучами34 мощных мужских ног.

– Что все это значит? Где Еремей? Почему тебя самого не было на поляне? Что вообще происходит?! Ответь мне уже! Неужели так сложно сказать хоть слово?!

Все так же не поднимая взгляда, Лель обхватил пальцами переносицу, но тут же убрал их, поправляя внезапно съехавший на лоб венок. Раздался тяжелый вздох – преследовавшая его головная боль лишь усилилась от количества свалившихся разом проблем.

Как же сильно он надеялся избежать чего-то подобного, когда соглашался на помощь родне, которая, не будь они сборищем мордофилей35, могла бы справиться с порученным куда быстрее него самого. Неужели боги глухи даже к себе подобным? Или же дело в том, что это именно он?

– Когда ты ушел за хворостом, за деревьями кто-то заплакал. Я решил проверить, не нужна ли кому-то помощь… Вот… и оставил его… на какое-то время.

Последующее повисшее молчание подсказывало, что от него ожидали несколько иного ответа и, возможно, куда большей информации…

– Я попросил его оставаться на поляне, никуда не уходить. Я был неподалеку. Прошел вокруг, а когда вернулся… Когда вернулся, его уже и след простыл…

Сильные руки вмиг взметнули его вверх, наконец заставляя встать на ноги и взглянуть в лицо собеседника.

Лель поморщился. Принятая тут же попытка освободиться не возымела успеха – его плечи жестко сдавливали медвежьей силы ладони Деяна, едва ли не прожигая кожу охватившим его жаром негодования и гнева.

Лель выжидающе смотрел на мужчину перед собой, до конца не понимая, чего ожидать от столь резкой смены в поведении вынужденного спутника.

Взгляд серо-голубых, словно воды укрытого дымкой ледяного озера, глаз столкнулся в молчаливой схватке с теперь уже откровенно мечущим молнии взглядом Деяна.

– Ты должен был присматривать за ним! Я оставил его на тебя. Всего на несколько мгновений я оставил на тебя своего больного и неспособного за себя постоять младшего брата! Я же говорил… говорил тебе, он – единственное, что у меня осталось от родителей, от моей семьи! Так почему ты не сберег его? Почему не сберег единственное, что у меня осталось?!

Еще раз безуспешно дернувшись в цепком захвате, Лель лишь сильнее сжал зубы. Его с легкостью обвели вокруг пальца, плач оказался ничем иным как приманкой, на которую он ко всеобщему удовольствию повелся – поистине удача достойная бога. Это не могло не вызывать раздражения.

Как и то, в чем его сейчас обвиняли.

– Я не думал, что за такое короткое время с Еремеем может хоть что-то случиться, – наконец процедил он. – А в лесу… мог оказаться не менее беззащитный человек… или даже ребенок, которому тоже нужна помощь…

– Откуда взяться ребенку в чаще? – нетерпеливо ответил Деян и, очевидно, ни капли не проникнувшись словами Леля, продолжил сверлить того взглядом сердитых глаз.

– Оттуда же, откуда в чаще берутся все остальные дети, – вздохнул он. – Это естественно, что ты беспокоишься о родном брате куда больше, чем о чужих тебе людях, но подумай о тех, кто точно также сейчас сходит с ума, разыскивая собственное чадо. Что, если бы в лесу потерялся один из твоих детей?

– Еремей он… он у меня один, а дети еще не ясно выживут ли и доживут ли хотя бы до его лет… У нас в деревне соседи едва ли не каждый год детей хоронят и ничего, новых заводят – то дело не хитрое. Они и жить то толком не начали. А мать моя уже довольно схоронила, чтобы еще и после смерти одного потерять. Всем свой срок отмерен.

Едва с его губ сорвались последние слова, с лица словно берестяная маска, слетели выражение гнева, негодования и обиды на спутника, ранее исказившие его практически до неузнаваемости, оставив после себя лишь глубокий отпечаток скорби и еще не успевшие до конца разгладиться заломы в районе глаз. Казалось, этот небольшой всплеск эмоций изрядно утомил не спавшего двое суток мужчину.

– Как же быть… не сохранил… не сберег…

Сбивающийся на шепот голос звучал так, будто бы его обладатель, не выдержав пережитого потрясения впал в бред.

Более не удерживаемый вмиг утратившими свою мощь и повисшими вдоль тела их владельца руками, Лель сделал пару шагов в сторону, будто ни в чем не бывало, продолжив осматривать местность вокруг себя.

Лишь дважды обойдя поляну Лель обнаружил хоть что-то, что могло показаться ему хоть сколько-то странным, и что могло оказаться зацепкой в уже порядком надоевшем ему потоке бессвязных фактов, то и дело рушащих возникающие у него теории. Этой зацепкой оказался неширокий, но, в отличие от многих деревьев здесь, крепко вросший корнями в землю пень, оставшийся от до того низко срубленного дерева, что обнаружить его останки за довольно высокой травой, не подойдя вплотную, было по меньшей мере затруднительно.

Едва ли не полностью поросший густым мхом единственный на открытой солнечным лучам местности он уже представлял собой довольно странное зрелище, однако же особое внимание Леля привлекли две глубокие зарубки, которые он обнаружил лишь осмотрев и ощупав подозрительный пень вдоль и поперек. «Слишком короткие для топора».

Однако же эти наблюдения мало, что смогли ему сообщить, оставаясь единственной хоть сколько-нибудь подозрительной вещью на этой поляне, пень стал очередным непонятным ему осколком истины.

Или же он просто нашел пень.

– Что, конкретно, ты пытаешься найти?

За его спиной раздался голос очевидно наконец вышедшего из охватившего его оцепления Деяна, которого он так и оставил стоять где-то в стороне.

– Хоть что-то, – пожал плечами Лель.

Все догадки, что были у него в голове, вряд ли можно было назвать полноценными теориями, да и делиться со смертным хотя бы одной из них у него не было ни особого желания, ни, тем более, достаточно весомых причин.

11
{"b":"883402","o":1}