— Да, а откуда вы знаете? — изумилась девушка.

— В нашем агентстве работают профессионалы! — важно проговорил я. — Но давайте не отвлекаться. Сколько человек в вашей группе?

— 27, кажется, — Наташа пожала плечами.

— А сколько присутствовало вчера на занятиях?

— Человек 20, по-моему.

— Кто читал вчера у вас? — это опять Маша.

— Ксения Георгиевна. Крафт — пояснила Савельева.

— Это жена проректора? — уточнил я.

— Да, говорят, ее муж — проректор по науке. Но мы, вечерники, с ним почти не сталкиваемся, у нас же свой, по вечернему и заочному обучению, — Наташа повернула голову в мою сторону.

— Вам нравится, как читает Крафт? — Маша с интересом посмотрела на хозяйку.

— Да, она очень эмоциональна. Тем более вчера темой лекции было творчество Тютчева — ее конек! — с удовольствием произнесла Наташа.

— Вы не заметили вчера ничего необычного в поведении преподавателя? — я попытался направить мысли девушки в нужном нам направлении.

— В смысле? — не поняла с ходу студентка.

— Может, она волновалась, путалась, нервничала?

— Да нет, кажется, все как обычно. Впрочем, нет, не совсем. На большом перерыве, между парами, Ксения Георгиевна вышла в преподавательскую, вы, должно быть, знаете, деканат вечернего отделения, кабинет 207, он всегда открыт вечером, так вот, она очень быстро вернулась, даже не дождавшись звонка на вторую пару, и предложила продолжить лекцию, пообещав отпустить пораньше, — вспомнила Наташа.

— На сколько раньше вы закончили две пары? — уточнил я.

— Немного, всего минут на десять — пятнадцать.

— Когда вы уходили из аудитории, то не обратили внимания, Крафт не ждал кто-нибудь? — поинтересовалась Маша.

— Около нашей аудитории никого не было. Но в коридоре стояло несколько человек, возле деканата и других, дальних аудиторий. Ждал ли кто-нибудь из них Ксению Георгиевну? — Наташа пожала плечами. — Нет, не могу сказать с уверенностью.

— Каким образом вы добираетесь из университета до дома?

— Автобусом, двойкой. У меня студенческий проездной, все дешевле, чем на маршрутке, — объяснила Наташа.

— Но до «двойки» надо проехать три остановки? Время по крайней мере не экономится, — удивился я.

— Вы не знаете, к десяти вечера к главному административному корпусу университета по распоряжению мэра города подаются автобусы основных маршрутов, идущих на окраины — в Ленинский и Промышленный районы. Так что пройти приходится всего минут пять, не больше, — возразила хозяйка.

— Крафт живет не так далеко от вас. Она как добирается, не с вами? — спросила Маша.

— Я даже не знала, что Ксения Георгиевна живет где-то по соседству. Мне девчонки показывали ее мужа и их «девятку», обычно он ждет на стоянке напротив корпуса. Я не любопытничала, но девчонки сплетничали, сами понимаете, мол, такая молодая, а отхватила себе академика вдвое старше. Вот дед теперь и охраняет свое сокровище…

— Вчера дед тоже приехал за Ксенией Георгиевной? — улыбаясь, спросила Маша.

— Я не видела его машины, когда выходила. Но мы вышли раньше, а Крафт же немец, подъезжает тютелька в тютельку, может, и подъехал позже, — Наташа пожала плечами.

— Спасибо, вы нам очень помогли, — я взглянул на Машу, давая понять, что мои вопросы к свидетелю исчерпаны.

— Тогда последний вопрос, Наташа, — Маша вошла в роль младшего «опера». — Вас пять человек в группе, из тех, кто живет в Промышленном районе. Все добираются домой «двойкой»?

— Нет, что вы! Из пятерых пожалуй, только я одна. У Генки Приходько своя машина, «шестерка», он все любит о ней говорить: «просто, но со вкусом», Галка Лебедева ездит на перекладных, троллейбусе и трамвае, ей так удобнее, она живет по линии восьмого трамвая, Светка Авдеева добирается маршруткой вместе со своим ненаглядным, Сережкой Фоминым, вот и вся пятерка, — пояснила нам Савельева.

— Ваш Приходько, владелец «шестерки», он что, жадина, не подвозит никого? — чисто машинально спросил я.

— А говорили последний вопрос… — почему-то покраснела Наташа. — С Генкой я ни за что не поеду.

— Отчего? — удивился я.

— На первом курсе мы еще учились, началась осень, дожди, слякоть. Генка, узнав из разговоров, кто где живет, как-то предложил мне подвезти до дома. Ну, я и села сдуру. Генка адрес спросил, сказал, будто до подъезда довезет. А сам поехал закоулками, остановился в безлюдном месте и приставать начал, руки распускать, — Наташа взглянула на Машу, доверяя ей свои женские горести. — Сама понимаешь, как это бывает… Еле вырвалась…

— А как удалось уйти, если не секрет? — почему-то тихо прошептала Маша.

— У меня в сумочке с собой всегда баллончик с газом. Я Генку и обманула. Говорю: «Не спеши, я сейчас презерватив достану, а то у меня критические дни, испачкаешься!» Он уши и развесил. Только вместо резинки я баллончик выхватила и на него! С тех пор не пристает! — с явным удовольствием вспомнила свою давнюю победу хрупкая с виду Савельева.

— Так надо было заявить на него, это же явная попытка к изнасилованию, на срок тянет! — сумничал я.

— Да зачем мне связываться? Он же ничего сделать не успел… Потом без свидетелей… Ладно, я его простила, он на следующий вечер извинялся, говорит, бес попутал, любимая девушка уехала, тоска по женщинам заела… 500 долларов дал, чтоб молчала…

— И вы взяли? — ужаснулся я.

— Конечно. Я же в школе работаю, мне за такие бабки пахать и пахать, а тут фактически даром свалились, — философию Савельевой можно было понять.

Мы попрощались. Уже у входной двери Наташа вдруг спросила:

— А что, собственно говоря, случилось?

— Ксению Георгиевну ограбили, — вдруг сымпровизировала Маша, — мы и пытаемся вычислить кто?

— Большая сумма? — поинтересовалась Савельева.

— Для кого как. Тысяча. Рублей, конечно. Ее месячная зарплата, — это подыгрывал уже я.

— Странно, к ее сумке никто не подходил, — удивилась Наташа.

— Может, вы просто внимание не обратили? — предположила Маша.

— Возможно, — быстро согласилась Савельева.

Уже в машине я посоветовался с Машей:

— Сами пойдем брать потенциального сексуального маньяка Генку Приходько или позовем сестрицу на помощь?

— Ты что, всерьез считаешь, что этот Приходько изнасиловал и убил Крафт? — Маша захохотала.

— Но он же пытался сделать примерно то же самое два-три года назад с этой девочкой? — настаивал я на своей версии.

— Вот именно, два-три года назад и с этой девочкой, которую он не знал достаточно хорошо. И еще неизвестно, что он пытался с ней сделать на самом деле. И как она вела себя поначалу. Прижал ее парень, поцеловал, но, начни она сопротивляться с самого начала, не дай повод для дальнейших действий, мне кажется, он не пошел бы дальше! — уверенно проговорила моя жена.

— Почему? — удивился я.

— Он же не дурак, в конце концов. Ну, трахнул бы он ее на самом деле, она на него телегу в райотдел через час бы накатала, уже ночью он сидел бы в ментовке, — спокойно объяснила Маша.

— А если бы убил после? — предположил я.

— Вычислили бы за сутки. Студенты этой группы были последними, кто видел ее в живых. Оперы начали бы с них. Логично? — жена победно взглянула на меня.

Ничего не скажешь, логично! Но 500 баксов, их-то за что подарил Наташе неудачливый ухажер?

— А баксы действительно за молчание, — словно прочитав мои мысли, сказала жена, — первый курс, они только стали учиться вместе, еще хорошо не знали друг друга, вот и закрыл ей рот на всякий случай, мужика ведь посадить просто, если он к девчонке под юбку полез. Раз взяла баксы, будет молчать. Обошлось. А с Крафт он просто не рискнул бы. Ведь Ксения Георгиевна — не наивная девочка, за ее спиной один из самых могущественных в университете людей, претендующих на избрание ректором. Зачем Приходько с ней связываться? — добивала мою версию Маша.

— Согласен, моя дорогая, согласен! Надя права, тебе летом стоит параллельно поступить в Академию права. Но у Приходько свои «Жигули». Где он ставит скромную «шестерку»? Безусловно, на стоянке возле четвертого корпуса. Следовательно, где-то рядом с «девяткой» Крафта. Именно он нам может с достоверной точностью подсказать, каким путем добиралась до дома Ксения Георгиевна.