— Ой, как смешно… — съязвил Геннадий, покачав укоризненно головой.

— Да мы не этому смеемся! Жертва утверждала, что ты 500 баксов ей за молчание кинул! — все еще смеясь, пояснила я.

— Надеюсь, она утерю невинности на меня не повесила? — уже сам улыбаясь, произнес Приходько.

— Нет, ей это в голову не пришло!

— Не все еще потеряно! — констатировал Геннадий.

— Хорошо, теперь давай серьезно. Ты же спасатель, в конце концов. Ксения Георгиевна Крафт пропала в пятницу вечером. Не добралась до дома после лекции.

— Дела… — только и сказал Приходько. Улыбка моментально исчезла с его лица. — А почему вы ведете следствие, а не менты?

— Тебе объяснить политграмоту, кто такой Крафт? — удивилась я.

— Понятно, — вздохнул он. — А ба… девчонку жалко, она красивая и умная была.

— Почему была? — насторожилась я.

— А много по стране пропавших находят? — вопросом на вопрос ответил Геннадий.

— У тебя тачка действительно не заводилась в тот вечер, или ты капот специально поднял, за Ксюшей последить? — спросил вдруг с заднего сиденья Слава.

— Свеча на самом деле барахлила, чистил. А параллельно за Ксенией наблюдал, я давно на нее глаз положил. Да не думайте вы Бог весть что! Нравилась она мне очень как женщина, я Крафту по-мужски завидовал, повезло деду, такую девочку отхватил… Хотел при случае подвезти, поговорить. С ней общаться просто приятно. В пятницу вышел, осмотрелся, нет их «девятки». Ну, думаю, Генка, твой шанс! Стал заводить свою клячу, мотор прогреть, а она не заводится! Вот напасть! Взялся чистить. Тут Ксения и вышла. Идет прямо на стоянку, а там через «Ниву» доцента Михайлова стоял чужой «форд», не то темно-синий, не то черный, ночью не разобрал. Из «форда» мужик вылезает, пожилой такой, как муж ее, может, чуть моложе. Одет очень стильно. Они стали о чем-то вполголоса разговаривать, мне слов не слышно, дверь университетская постоянно хлопает, проспект рядом шумит. Они поговорили минут семь, мужик дверцу «форда» распахнул, Ксения в машину нырнула, они и уехали. Я только минут через пять старушку свою наладил, так что проследить не успел, — закончил Геннадий.

— Откуда ты решил, что «форд» чужой? — уточнила я.

— Так номера на нем московские…

Приходько не успел окончить фразу, как мы со Славой в один голос прервали его:

— Успел записать?

— Мне записывать не надо, я профессионал. Дайте ручку и бумагу. 99 серия, резерв ГИБДД, всякие там Управление делами президента, ваша контора, другие крыши… Кстати, вплотную за «фордом» с интервалом в пять секунд ушел чей-то темный «БМВ» с нашими, местными номерами. Возможно, ваша служба, раз он высокий московский гость. Нацарапать его тоже? — осведомился главный свидетель.

— Гена, ты прелесть! — я от души расцеловала Приходько в обе щеки, получив на листке блокнота заветные комбинации.

— Лейтенант, твоя капитанша замужем? — деловито осведомился спасатель.

— Это мой лейтенант окольцован замечательной девушкой Машей, а я еще свободна… — объяснила я.

— Тогда берегись, капитан! — пригрозил мне пальцем Геннадий.

— Эх, спасатель, спасатель, мимо счастья своего каждый вечер проходишь! — укоризненно покачала я головой.

— Это кого же мне ФСБ сватает? — подивился Приходько.

— Ту, которая тебя по обеим щекам отхлыстает за первый поцелуй, — предупредил сзади Слава.

— Все лучше, чем дубинкой. Кто же это?

— Да ты ее уже на руках носил, не помнишь разве?

— Галчонка? Женой?! Не представляю… Хотя на руках я ее действительно на втором курсе носил. Так это мой долг профессиональный был — спасать человека…

— У Галчонка сегодня день рождения. 21 год исполнился. А цветы она сама себе покупает, представляешь? — укоризненно прошептала я, предварительно выключив диктофон. Приходько вдруг замолчал, задумавшись о чем-то своем. Задумалась и я, глядя куда-то поверх него. Вряд ли он похож на профессионального насильника и убийцу. Скорее всего — действительно обиженный на всю женскую половину человечества мужик, ищет свою принцессу, а она рядом, только еще не принцесса, а Золушка, и живет с бабушкой, ее надо найти, сказать волшебные слова — и она расцветет, из Галчонка превратившись в белую лебедушку, хоть сейчас под венец… Что-то расчувствовалась я. Пора ведь и преступников ловить.

— У вас есть домашний телефон? — я вывела свидетеля из состояния оцепенения.

— У меня мобильник. Он постоянно со мной. Это по инструкции на случай крупномасштабных катастроф. Записывайте номер…

— Вы свободны. О нашем разговоре — никому ни слова! — предупредила я.

— Особенно Гале Лебедевой, — добавил Слава.

— Оʼкей! — пообещал Приходько, открывая дверцу машины. — Классные тачки, однако, нынче в ФСБ!

— Как по-твоему, он приедет сегодня к Лебедевой? — поинтересовалась я у кузена.

— Может, пари заключим? — предложил тот.

— А ты бы как поступил на его месте?

— Взял бы огромную охапку белых роз, шампанского, торт и с ходу с порогу бух перед Галкой и ее бабулькой на колени: «Благословите, бабуля, жить без вашей внучки не могу, руку и сердце прошу, до гроба любить обещаю!» Галка такого натиска не ожидает и сдастся! — продемонстрировал свой характер кузен.

— Машу ты примерно таким натиском брал?

— Да, на вторые сутки знакомства при выполнении специального задания «товарища капитана», съязвил братец. — И не жалею об этом.

Между тем раздался сигнал вызова моего собственного мобильника. Ответив, я узнала голос Антонины Васильевны, первой жены моего клиента.

— Надежда Александровна, мне очень нужно встретиться с вами. И как можно скорее! — в голосе ее слышалась тревога.

— Что-нибудь случилось? — полюбопытствовала я.

— Просто я вспомнила некоторые обстоятельства, мне кажется, они помогут пролить свет на… исчезновение Ксении.

— Хорошо. Вы дома?

— Да, где же мне еще быть?

— Я у Набережной, на Лермонтова. Через пятнадцать минут буду у вас.

Спрятав мобильник во внутренний карман куртки, я включила зажигание. Кажется, денек сегодня будет жарким для поздней осени!

Ровно через пятнадцать минут я входила в старую квартиру Крафта. Слава остался в машине осуществлять наружное наблюдение. Разговор предстоял женский, поэтому не стоило брать с собой помощника.

Андрея с Настей дома не оказалось, видимо, мать предусмотрительно отослала их куда подальше. В зале стоял уже накрытый столик на колесиках. В двух маленьких чашечках дымился кофе, аппетитно пахли тостеры с сыром.

— Вы меня позвали завтракать, Антонина Васильевна? — удивилась я.

— Нет, но в последнее время мне трудно разговаривать без кофе… — хозяйка смутилась.

— Не переживайте, я с удовольствием выпью кофе. Если рассказ будет интересным.

Мы сели в кресла, и хозяйка начала рассказывать… В конце лета, в августе, она вдруг заметила за собой слежку. Да-да, самую элементарную слежку. Чужой взгляд она инстинктивно чувствовала на себе обычно при подходе к дому. Поначалу не обращала внимания. Отмахивалась, как от назойливой мухи, от своих дурацких, как ей казалось, мыслей. Потом появились факты, доказывающие ее правоту. Почтовый ящик всякий раз оказывался закрыт не так, как привыкла закрывать его Антонина Васильевна, но ни сын, ни сноха не брали почту. Замки на входной двери стали проворачиваться чуть туже обычного. Ящики в письменном столе в кабинете бывшего мужа оказались однажды открытыми, хотя она всегда закрывала их на ключ…

— Вы не пытались связаться с Александром Андреевичем по этому поводу? — спросила я. — Ведь это он мог открывать своими ключами и почтовый ящик, и входную дверь, и, тем более, свой собственный письменный стол!

— Саша — очень порядочный человек, он при расставании оставил нам все ключи. Да, он бывает дома, сюда до сих пор приходит корреспонденция на его имя из-за рубежа, его западным коллегам же не объяснишь всего… Но визиты Саши всегда в моем или Андрея присутствии…