Это было обычное мрачное утро в «тюрьме». Нет, я не была преступницей, как и большинство тех, кто здесь находился. Но я могла ею стать. Так считали те, кто нас сюда упрятал. Наша тюрьма официально значилась, как Академия «Топь», учебное заведение для обладающих силой, для тех, кого стоит держать подальше от остальных. Но «академия» – это всего лишь слово, сути оно не меняет. Мы были заперты в тюрьме.

Меня привезли в Топь, когда мне было шестнадцать. Целых два года до этого я умудрялась скрывать свои способности и надеялась поступить на Утес. Но четыре года назад я проявилась. И это была не случайность. Я намеренно сделала это. Хотя уже не важно, прошлое не изменить. По крайней мере, мне. В тот момент я не могла поступить иначе и приняла удар на себя. О чем совершенно не жалею. Меня подкармливает надежда, что это было не зря. Моя сестра так и не появилась здесь. И от этого я могу дышать. Дышать и томиться в Скрытых землях, в той самой Топи, из которой еще никто не сбегал. Но я пыталась. Все четыре года. Попыток было девять и все провальные. Но и это уже в прошлом. Мне осталось ровно два месяца до двадцатилетия и всего один шанс выбраться отсюда. В день моего рождения, когда способности будут проявлены на полную мощность, меня или смогут «очистить» или отправят на Равнины, где я исчезну, как и многие другие. Но я не жду финала, я хочу переписать эту историю. Я готовлю еще один побег.

Утро в Топи всегда начинается одинаково. В семь утра в камерах отключается нейтрализующее поле, мы подходим к экрану, и нас идентифицируют при помощи скана. Его я научилась обманывать еще при третьем побеге. Но, увы, это не помогло. После идентификации есть ровно час, чтобы собраться и прибыть к завтраку. Хотя зачем нам целый час, если воду в душевые кабины, установленные в камерах, пускают только вечером, после добычи сгустков. А если норма не выполнена, то ничего не получишь и будешь покрыт вонючим склизким налетом еще сутки. Такие тут правила.

Завтрак дают в нижнем блоке. Там нам позволено общаться друг с другом. Еще бы, каждый уголок общих блоков сканируется. Любая непозволительная активность с нашей стороны не пройдет незамеченной. Но применять силы мы все равно не можем, ведь на каждом из нас свой глушитель.

После завтрака нас везут в Скрытые земли, где мы отрабатываем свое «обучение», собирая, спрятанную в болотах энергию. Когда я жила в Плоте, на Южных Скалах, то даже не подозревала, откуда берется энергия. Теперь я знаю наверняка. Ее собирают в болотах, под толщей черной жижи, в таких закоулках, которые не снятся даже в кошмарах. Но со временем ко всему привыкаешь. К душным стягивающим костюмам, от которых саднит кожу. К маскам, облепляющим лицо, но позволяющим дышать под водой. К люциям, которые присасываются к шее, проникают своими тонкими щупальцами в мозг и делают из нас нечто, видящее в темноте, не ощущающее боли и подконтрольное цели, устанавливаемой теми, кто их выращивает.

Нам еще повезло, что люции разрешено использовать только для добычи энергии и во время сражений. Иначе нас бы давно контролировал кто-то другой. Но пока закон Скал защищает человеческий разум и его неприкосновенность. Даже наш. Хотя этот же закон работает и против таких, как я. Именно из-за него мы и попадаем в Академию Топь, а не на Утес. Мы слишком опасны, а управлять нами нельзя.

После сбора энергии мы возвращаемся в Топь и начинается самое интересное. Мы же все-таки в Академии. Целых четыре часа выделяется на обучение, три часа на общие предметы, к примеру, на историю Скал, письменность и расчеты, общий мир и другие. И всего час по той специализации, что мы сами выбрали. Я считаю, что учат нас только для отвода глаз, и наших тоже. Чтобы мы верили, что можем вернуться на Скалы. Но это вранье. Никто нас не пустит к обычным людям. Нас невозможно очистить от силы. Так что вариант один – когда нам стукнет двадцать, нас отправят сражаться за Скалы, в бои, которые ведутся с жителями Равнин бесчисленное количество лет.

Я выбрала курс наездника. Знаю, что мне никогда им не стать. Наездников готовят только на Утесе, а я, на минуточку, в Топи. Но мне нравились симуляторы. Год назад я уже сдала управление медными собаками. У меня отлично получалось. Не знаю почему, но я уверена, что справилась бы с ними и в жизни. Если бы смогла оживить.

После собак, я выбрала летный курс. Но, как оказалось, с наземными было намного проще. Они огромные, бесстрашные, с острыми когтями, но достаточно просты в управлении. А вот как заставить взмывать в небо боевых кондоров, с размахом крыльев в тридцать рук длиной каждое, я пока так и не поняла. Даже на симуляторе чувствовала, как в меня впивались их стальные перья, острые, как лезвия. Не зря кондорами могут управлять только единицы. Самые знатные дома Скал мечтают, чтобы их дети стали наездниками и встали во главе нашей армии. Я во главу армии не собираюсь, но полетать на огромной стальной птице – мечта. Тем более выбор специализации – единственный выбор, который нам позволен.

После занятий нас кормят, а дальше два часа на домашнюю работу, увлечения или развлечения. Мы имеем право гулять по мосткам над болотами, посещать общий двор, заниматься своим телом и даже ходить во второй блок, где держат парней. Но я и так могу проникнуть туда в любое время. Я знаю Топь, как саму себя. Умею пробираться во все ее закоулки. Но и это, как вы поняли, не помогло мне сбежать. Зато сделало жизнь намного проще и приятнее. Хотя если меня поймают, то исключат. А исключение – смерть. Но странным образом меня это только подстегивает. На самом деле мне терять нечего.

Так вот, сегодня был обычный хмурый день в Академии «Топь». Времени до завтрака было еще полно, а мне требовался выплеск. Я стянула костюм-глушитель и пробралась по вентиляции в четыреста вторую камеру второго блока. На это ушло всего пятнадцать минут и двадцать две секунды. С каждым разом я становилась все шустрее и проворнее.

– Дана, – усмехнувшись, сказал Мэт, – ты, как всегда прекрасна.

Я стояла в его камере, облаченная в одно нижнее белье, и искрилась от энергии, которая бурлила во мне. Одни из плюсов моих способностей – вызывать системные помехи и управлять сканерами. Время после идентификации и до завтрака самое безопасное для нарушения правил, мало кто отслеживал перебои. Я тут же прошла в душевую и крикнула Мэту:

– Пошли, времени мало. А мне нужно сбросить напряжение. И я говорю не образно.

Он тут же забрался в узкую кабину и прижал меня к стене.

– Только не обожги меня сегодня, – тихо сказал Мэт. – Я уже лишился всех возможных оправданий.

– Постараюсь.

Я дотронулась до него, и через Мэта прошел легкий разряд тока.

– Ух, полегче, – прошептал он.

Его костюм был наполовину стянут, и я, стараясь не обжечь его, погладила пальцами рельеф обнаженных плеч и груди.

Мэт был красивым, сильным и достаточно страстным в поцелуях, чтобы всколыхнуть желание и позволить избавиться от накопившейся энергии. Я отпустила себя. Мэт тут же прижался ко мне и стал возбужденно целовать, поднимаясь от шеи к приоткрытым губам. Он впивался в накаленную кожу зубами, ласкал мои губы, и возбуждение с каждой секундой все сильнее заполняло сознание. Единственное, что у него до сих пор плохо получалось, так это вовремя отстраниться. Но в этот раз я сама оттолкнула его, пока волна взбудораженной энергии неслась по телу и вырывалась из меня. Мэт хотел потянуться ко мне, поцеловать еще раз, но я отстранилась. Моя кожа все еще светилась голубым светом и искрилась. Он кивнул, натянул костюм и выбрался из кабины. Время было ограничено и это жутко бесило.

Когда я разрядилась и остатки энергии утихли, я быстро выбралась из кабины и вернулась в свою камеру.

Теперь вы знаете, что я энергик. И я очень опасна для общества. Так думают все, кроме меня.

Натянув черный костюм-глушитель, который не позволял пользоваться способностями, я вышла из своей камеры пятьсот тридцать три, самой крайней на этаже, и спустилась в общий блок. Не переживайте, нас не так много. Первая цифра всего лишь номер этажа. А с каждым годом нас становится все меньше, об этом свидетельствовали пустующие камеры и свободные места в залах для обучения. И это к лучшему. Никому не пожелаешь оказаться в Топи.