Парень, усадив её на лавку, в одно мгновение оттолкнул лодку от берега и сел на вёсла. Не успела Эля и глазом моргнуть и они оказались далеко от берега. Точно так же быстро исчезла из виду и Альбина.

«Не естественно быстро», — едва девушка успела додумать эту мысль, как берег исчез из виду. Руки парня работали как пропеллер — не может человек так быстро грести. Он и ложкой не сможет так быстро махать, не говоря уже о тяжёлых вёслах.

Эля взглянула в лицо парня и застыла от ужаса. У него были огненные глаза. Девушка не владела телом, она не в силах была и пальцем пошевелить — все мышцы онемели. А перед внутренним взором встало лицо двоюродной сестры. Сестра Эли была не молодая женщина с испитым лицом, она была интересной собеседницей и, наверное, если бы не её алкоголизм, Эля её любила бы. И вот сейчас девушке вспомнился рассказ сестры о том как она, упившись до бесчувствия, причём бесчувствие было буквальным — она не чувствовала своих ног, кузина видела как сама выразилась «персонажей» с красными глазами. Услышав эти откровения, Эля посмеялась бы, если б раньше не читала книгу о том, что «нечистые» стараются выдать себя за ангелов, чтобы внушить людям доверие, но огненные глаза их выдают.

«Юноша», гребя наслаждался её испугом, а берег, тем временем скрылся из виду. Опустился туман. Руки Эли покрылись «гусиной кожей».

— Уже подплываем, — довольным тоном сообщил спутник, — Оглянись и кивнул головой. Девушка оглянулась через плечо и обомлела: за её спиной вырисовывалась громада корабля. Это не была белоснежная и остроносая яхта с изящными линиями. Это был огромный деревянный парусник с резной кормой и перилами, с прямоугольными как окна дома иллюминаторами. Нос корабля тонул в тумане, но Эля не удивилась бы, если бы на носу оказался деревянный женский бюст. Такие корабли она видела в историко-приключенческих фильмах.

Сердце девушки сжала когтистая лапа страха: что с ней теперь будет? Прыгнуть в воду она не могла: Эля не умела плавать. Её отец замечал только себя, а мать никогда не заботило состояние здоровья детей, в том числе самой Эли, но её брата — материна любимца самочувствие очень даже беспокоило. Поэтому на плавание девушка, её братья и сестра не ходили. А может быть матери так было просто спокойней? — вдруг дети, переходя дорогу, попали бы под машину.

А вот сейчас Эле очень пригодилось бы умение плавать.

Нос лодки с глухим стуком уткнулся в борт корабля. С борта парусника упала верёвка и «юноша» привязал её к лодке. Потом он, работая одним веслом, повернул лодку бортом к борту корабля. Следом с борта парусника упала, разворачиваясь, верёвочная лестница.

— Поднимайся, красавица, — мрачно улыбаясь, сказал ей сопровождающий.

«Слишком поздно стало понятно»— подумала Эля о себе. Не шевелясь она глядела на сидящего на корме лодки. Попалась как птичка и пропала. Девушка поняла, что это конец и спасенья нет — она погибла. Осознать она это осознала, но принять не могла.

— Ты лучше сама поднимайся, — мрачно сказал её визави, — иначе за волосы на борт затащат, а это, поверь, больнее. Эти, — он взглядом показал вверх, — и не на такое способны.

Но девушка сидела не шевелясь. Тогда он поднялся со своей скамьи и, схватив её стальной хваткой, заставил подняться на ноги. Повернул девушку лицом к верёвочной лестницы:

— Поднимайся, — грубо повторил он. Деваться было некуда. Пришлось подчиниться.

На борту их обступила толпа. Девушка оглядела окружающих. Персонажи были вполне колоритные — хоть сейчас на съёмочную площадку для участия в создании фильма про корсаров. Им и грим не понадобиться.

Они нагло ухмылялись, что-то кричали и отпускали по её адресу сальные шуточки. Эля слышала шум, который они производили, но смысл произносимых ими слов до неё не доходил. А Эля продолжала их внимательно разглядывать: действительно абсолютно разбойничий вид — как с маскарада. Они были одеты так, как люди уже давно не одевались … разве что для участия в съёмках исторических, приключенческих фильмах.

Одновременно с этим у неё в голове как назойливая муха вертелся вопрос: откуда на реке взялся корабль? Ведь у него слишком глубокая осадка. Плыви такой корабль по реке — обязательно бы перевернулся. Здесь подходят только плоскодонки. И как с берега не была видно такая громада? И почему так тихо и снасти не скрипят? Почему палуба недвижима — как будто на твёрдой земле?

Разглядывая обступившую толпу Эля ощутила, что в их облике есть нечто не человеческое. Но что именно не так девушка никак не могла уловить. Вроде всё как у всех: уши, глаза, брови и носы … глаза? Глаза! Вот что не так! У них не человеческие глаза. Эля ощутила что когда её блуждающий взгляд вдруг встречался со взглядом кого-нибудь из «пиратов», у неё появлялось ощущение что она заглядывала в бездну.

И посреди этой пёстрой толпы, сверкавшей золотыми зубами, стоял «сморчок». Именно так Эля мысленно назвал персонажа в огромной, широкополой, но потерявшей всякий товарный вид, чёрной, шляпе. Сей головной убор был надет на ещё один — полосатую, засаленную косынку и в синем кафтане с серебряными позументами, ниже были коричневые заношенные брюки до колен, новые, сверкавшие белизной чулки и стоптанные туфли на каблуках с золотыми пряжками — весь Сморчок представлял из себя смесь роскоши и убогости. «Прямо как обстановка в том доме» — медленно подумала Эля, разглядывая его.

— Что ж, молодая леди, со временем я научу Вас учтивости. А пока позвольте показать Вам выделенные для Вас апартаменты, — с этими словами Сморчок взял Элю под локоть и повёл по палубе, доски которой ходили ходуном. При этом он так сжал её руку, что Эля невольно выпрямилась и её спина стала прямее линейки, а дыхание участилось. Она сжала челюсти до зубной боли, стараясь не закричать и не заплакать от боли. Казалось, сожми он руку ещё сильнее — и кость будет раздробленна.

— Пусти, сама пойду, — тихо шипела девушка. Но хватка нище-богатого «капитана» была так сильна, что вырвать руку не было никакой возможности.

Но, несмотря на сильную боль в голове крутилась мысль: «Доски палубы шатаются». Проведя девушку вниз по лестнице, Сморчок подтащил её к двери, которая открылась, втолкнул её внутрь и захлопнул её за спиной девушки с громким стуком. Потом послышался звук задвигаемого засова.

Эля, по инерции, пробежала несколько шагов по каюте и упёрлась руками о стол — это помогло ей затормозить.

«Паук», — подумала девушка. По накрытому белоснежной скатертью столу между алюминиевыми вилками, ржавыми столовыми ножами, хрустальными бокалами и фаянсовыми тарелками полз огромный, лохманогий чёрный паук. Малюсенькие глазёнки паука злобно сверкали. «Откуда такой взялся в этих широтах?» — удивлённо подумала Эля выпрямившись и поглаживая болевшую руку, — «Ведь такие ж водятся на югах?». Таких пауков Эля видела по телевизору в телевизионном фильме о дикой природе. По телевизору такие пауки казались мельче, этот был просто исполином. Отойдя от стола, Эля приподняла рукав и осмотрела руку. Она чуть не вскрикнула от изумления: она была чуть ли не чёрная в том месте, где «капитан» схватил её. Чувствуя боль, она, конечно же, ожидала увидеть синяк, но цвет его стал для неё неожиданностью. «Сколько же он сходить будет?» — сокрушённо подумала девушка. В её молодые годы в голове не укладывалась мысль, что будущего у неё может не оказаться.

Оставшись одна, Эля дала волю слезам — так было легче переносить боль. Девушка подошла к окну, глядя на густой, цвета молока туман она думала: «Только не показывать страх. Если он поймёт, что мне страшно — я пропала. Впрочем, хамить ему тоже не стоит. Господи, помоги мне грешной. Помоги мне выбраться. Защити от этих «повёрнутых» на карнавальных костюмах персонажей. Пожалуйста, Господи, если ты есть — помоги. Пока я не увидела в жизни счастья, не дай мне увидеть несчастье».

Подавшись вперёд, Эля сквозь стекло взглянула вниз. Внизу тоже был туман, было настолько высоко, что и воды не было видно. Вдруг откуда-то сбоку раздался приглушённый вскрик. От неожиданности девушка выпрямилась. Она прислушалась, но вскрик не повторился. Как-то внезапно стало холодно и по коже «забегали» иголочки. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, Эля стала растирать свои руки, но оно не проходило.