10 января 1949 года Роберт Нордлинг (Robert Nordling) выслал Фрэнку Маршу (Frank L. Marsh), сотруднику Университета Эндрюса, расположен­ного в городе Беррин-Спрингс, штат Мичиган, фотографию железной кружки с припиской: «Недавно я побывал в частном музее одного из моих друзей в Южном Миссури. Среди храня­щихся там редкостей была вот эта железная кружка, снимок которой прилагаю».

Рядом с выставленной в музее кружкой находился текст свидетельства, написанного под присягой неким Фрэнком Кенвудом (Frank J. Kenwood) в городе Салфер-Спрингс, штат Арканзас, 27 ноября 1948 года. Вот что в нем говорилось: «В 1912 году, когда я работал на муниципальной электростанции города Томаса, штат Оклахома, мне попалась массивная глы­ба угля. Она была слишком большой, и мне пришлось разбить ее молотом. Из глыбы выпала вот эта железная кружка, оста­вив после себя выемку в угле. Очевидцем того, как я разбивал глыбу и как из нее выпала кружка, был сотрудник компании по имени Джим Столл. Мне удалось выяснить происхождение угля – его добыли в шахтах Уилбертона, в Оклахоме». По словам Роберта Фэя (Robert О. Fay), сотрудника Геологораз­ведочного управления Оклахомы, уголь, добываемый в шах­тах Уилбертона, насчитывает 312 миллионов лет. В 1966 году Марш переслал фотографию кружки и сопровождавшую ее переписку Уилберту Рашу (Wilbert H. Rusch), профессору би­ологии колледжа Конкордия из города Энн-Арбор, штат Мичиган. Марш писал ему: «Высылаю Вам письмо и снимок, ко­торые я получил от Роберта Нордлинга лет 17 тому назад. Когда спустя год или два я заинтересовался этой “кружкой” (кстати, о ее размерах можно судить по стулу, на сиденье ко­торого она сфотографирована), мне удалось выяснить лишь, что упоминавшийся Нордлингом друг уже умер, а принадле­жавший ему музей растащен. О местонахождении железной кружки Нордлингу ничего не было известно, а разыскать ее теперь и самая чуткая ищейка вряд ли сможет… Но если все эти данные под присягой свидетельства соответствуют дейст­вительности, то значение такой находки трудно переоценить». С глубоким сожалением приходится констатировать, что лю­ди, в чьих руках побывала исчезнувшая кружка, ее значения, конечно, не осознавали.

8 октября 1922 года журнал «New-York Sunday» опублико­вал в рубрике «События недели в Америке» сенсацион­ный материал д-ра Баллу (W. H. Ballou) под заголовком «Подошве башмака – 5 000 000 лет». Автор писал: «Некоторое время тому назад видный горный инженер и геолог Джон Рэйд (John Т. Reid), занимаясь разведкой ископаемых в штате Не­вада, внезапно наткнулся на кусок камня, который привел исследователя в неописуемое изумление. И было от чего: на кам­не, валявшемся у ног Рэйда, отчетливо виднелся отпечаток человеческой подошвы! (Рис. 6.6.) Как выяснилось при бли­жайшем рассмотрении, то был не просто след голой ноги, а по всей видимости подошва башмака, которую время превратило в камень. И хотя передняя часть подошвы отсутствовала, со­хранилось по меньшей мере две трети ее площади, а по ее периметру шли ясно разли­чимые нитяные стежки, оче­видно, скреплявшие рант с подошвой. Затем следовал еще один ряд стежков, а по центру, где должна нахо­диться нога, если бы речь действительно шла о подош­ве башмака, располагалось углубление, полностью соот­ветствующее тому, какое обыкновенно образует кость человеческой пятки в каб­лучной части подошвы обу­ви при длительном ее ноше­нии. Находка эта, по всей вероятности, представляет собой величайшую научную загадку, ибо возраст окаменелос­ти – по меньшей мере 5 миллионов лет».

Рис. 6.6. Часть окаменевшей по­дошвы башмака из Невады, дати­руемой триасовым периодом. Воз­раст триасовых окаменелостей определяется в 213—248 миллио­нов лет.

Рэйд привез находку в Нью-Йорк и попытался привлечь к ней внимание других ученых. Вот что он писал: «По прибы­тии в Нью-Йорк я показал окаменелость геологу из Колум­бийского университета д-ру Джеймсу Кемпу (James F. Kemp) и профессорам Осборну (H. F. Osborn), Мэттью (W. D. Matthew) и Хови (Е. О. Hovey) из Американского музея естественной истории. Все они пришли к одному и тому же заключению, отме­тив, что “никогда не встречали столь великолепной натураль­ной имитации предмета искусственного происхождения”. Все названные эксперты сошлись, однако, во мнении относитель­но возраста камня, отнеся его к триасовому периоду. С другой стороны, консультанты-обувщики отметили, что рант “по­дошвы” был изготовлен, несомненно, вручную. Д-р Мэттью составил краткое заключение по поводу находки, указав, что, несмотря на присутствие всех отличительных признаков башмака, включая нитяные стежки, характерные для обуви, речь может идти лишь о превосходной имитации, своего рода lususnaturae (“игра природы”)». Забавно, что, обратившись в Американский музей естественной истории, мы получили от­вет об отсутствии заключения д-ра Мэттью в архивах.

Однако Рэйд на этом не успокоился. «Я обратился к спе­циалистам по микрофотографии и химическому анализу из Фонда Рокфеллера, которые в частном порядке сделали фо­тоснимки находки и подвергли ее анализам, результаты кото­рых подтвердили [зачеркнуто] каких-либо сомнений в том, что речь идет о подошве обуви, подвергшейся окаменению во время триасового периода… Микрофотографии, сделанные с двадцатикратным увеличением, отчетливо показывают мель­чайшие детали перекрученных нитей стежков, их деформа­ции и перекосы, тем самым убедительно подтверждая, что это именно ручная работа человека, а не ее природная имитация. Все особенности нитей можно без труда рассмотреть даже не­вооруженным глазом, да и сами контуры подошвы определен­но симметричны. Внутри них, строго параллельно, проходит линия, состоящая из мелких отверстий, проделанных, очевид­но, для пропускания стежков. К этому могу добавить, что по меньшей мере двое видных геологов, чьи имена еще не при­шло время предать гласности, определили находку именно как подошву обуви, подвергшуюся природному процессу ока­менения в триасовый период». Со своей стороны добавим, что, как считается теперь, возраст триасовых горных пород на­много превышает 5 миллионов лет. Триасовый период лежит в границах от 248 до 213 миллионов лет назад.

В книге Брэда Стайгера (Brad Steiger) воспроизводится со слов У. Мак-Кормика (W. W. McCormick) из Абилена, штат Техас, рассказ его деда о бетонной стене, обнаруженной на большой глубине в угольной шахте. «В 1928 году я, Атлас Элмон Мэтис (Atlas Almon Mathis), работал на угледо­бывающей шахте № 5, расположенной в двух милях к северу от гор. Хивенера, штат Оклахома. Шахтный ствол располагал­ся вертикально и, как нам говорили, уходил на глубину двух миль. В самом деле, шахта была такой глубокой, что спускать­ся нам приходилось с помощью подъемника… Воздух пода­вался туда специальным насосом».

Однажды вечером Мэтис заложил заряды взрывчатки в «зале № 24» шахты. «На другое утро, – вспоминает он, – в зале обнаружилось несколько бетонных блоков кубической формы со стороной в 12 дюймов (30 см), настолько гладких, буквально отполированных, что поверхностью любой из шес­ти граней каждого такого блока можно было пользоваться как зеркалом. Киркой я отколол от одного из них кусок – это был самый настоящий бетон. А когда я принялся устанавливать в зале крепеж, – продолжает Мэтис, – порода неожиданно об­рушилась, и я едва спасся. Вернувшись туда после осыпания породы, я обнаружил целую стену из точно таких же отполи­рованных блоков. Еще один шахтер, работавший в 100—150 ярдах (90 – 137 метров) ниже, наткнулся на ту же самую или точно такую же стену». Уголь, добываемый в этой шахте, при­надлежал, по-видимому, к каменноугольному периоду, то есть его возраст – по меньшей мере 286 миллионов лет.