5 июня 1852 года в журнале «Scientific American» появилась такая информация под заголовком «Реликвия дав­но ушедших времен»: «Несколько дней назад в холмистой местности, что в нескольких десятках метров к югу от гостевого дома преподобного г-на Холла, жителя Дорчестера, производились взрывные работы. Мощный взрыв привел к выбросу огромного количества породы. Каменные глыбы – некоторые из них весили несколько тонн – разбросало в раз­ные стороны. Среди осколков был обнаружен металлический сосуд, разорванный взрывом пополам. Сложенные вместе по­ловины составили колоколообразный сосуд 4,5 дюйма (11,3 см) высотой, 6,5 дюйма (16,5 см) в основании и 2,5 дюйма (6,3 см) у горла, со стенками толщиной примерно в восьмую часть дюй­ма (0,3 см). Сосуд был изготовлен из металла, по цвету напо­минающего цинк или некий сплав со значительной долей се­ребра. Стенки сосуда украшали шесть изображений цветов в виде букета, великолепно инкрустированных чистым сереб­ром, а его нижнюю часть опоясывала, тоже инкрустированная серебром, виноградная лоза или венок. Резьба и инкрустация исполнены столь мастерски, что предмет этот можно отнести к прекраснейшим произведениям искусства. Выброшенный взрывом, таинственный и чрезвычайно интересный сосуд, вмурованный в горную породу, находился на глубине пятнад­цати футов (4,5 метра). В настоящее время сосуд находится у г-на Джона Кеттелла. Д-р Дж. Смит, недавно совершивший путешествие на Восток, где исследовал сотни любопытных предметов домашнего обихода и сделал их зарисовки, ут­верждает, что никогда не видел ничего подобного. Он зарисо­вал сосуд и сделал точные замеры его габаритов, чтобы предо­ставить их ученым для исследования. Как уже отмечалось, нет никаких сомнений в том, что сосуд был выброшен взрывом вместе с горной породой, но может быть, профессор Агасси или какой-нибудь другой человек науки поведает нам, каким образом он оказался вмурованным в камень? Сей предмет за­служивает самого тщательного изучения, поскольку ни о ка­кой мистификации в этом случае не может быть и речи».

Издатели «Scientific American» снабдили заметку ироническим комментарием: «Приведенная информация была опубликована в бостонском “Transcript”. Мы же зададим другой вопрос: почему “Transcript” считает, что профессор Агасси спо­собен объяснить происхождение сосуда более компетентно, чем, например, кузнец Джон Доил? Ведь речь идет не о про­блеме, относящейся к зоологии, ботанике или геологии, а о старинном металлическом сосуде, изготовленном, по всей ви­димости, первым жителем Дорчестера по имени Тьюбал Кейн».

По данным карты района Бостон-Дорчестер, составлен­ной недавно Геологоразведочным управлением США, местная горная порода, ныне именуемая обломочной породой Роксбери, относится к докембрийской эпохе, т е. ее возраст – свыше 600 миллионов лет. По существующему мнению, в докембрийскую эпоху жизнь только-только начала формироваться на планете Земля. Однако дорчестерский сосуд свидетельствует о существовании в Северной Америке искуснейших мастеров, умевших обрабатывать металл, за 600 миллионов лет до на­ших дней.

В апреле 1862 года журнал «The Geologist» опубликовал в переводе на английский захватывающее сообщение Максимилиана Мельвиля (Maximilien Melleville), заместителя председателя Академического общества французского города Лаона (Laon), с описанием шара из мела (рис. 6.2), обнаруженного на глубине 75 метров в относящихся к третич­ному периоду залежах лигнита неподалеку от Лаона.

Рис. 6.2. Этот шар из мела был найден возле французского города Лаона в залежах бурого угля, относящихся к верхнему эоцену. Его возраст, определяемый на основании его страти­графической позиции, оценивается в 44 – 45 миллионов лет.

Лигнит (иногда называемый зольным шлаком) – это мягкий бурый уголь. Лигнитовые пласты залегают в Монтегю (Montaigu), возле Лаона, в подножии холма, где имеется не­сколько горизонтальных шахтных стволов, главный из кото­рых уходит на 600 метров в слой лигнита.

В августе 1861 года шахтеры, добывавшие лигнит в дальней оконечности главного ствола шахты, на глубине 225 футов (68,6 метра) от поверхнос­ти холма, заметили круг­лый предмет, который упал сверху. Его диаметр был около 6 сантиметров, а вес – 310 граммов (око­ло 11 унций).

«Определив, откуда упал шар, они (шахте­ры. – Прим. перев.) смог­ли заметить, что он не на­ходился внутри слоя «шлака», а был вмурован в месте соприкосновения этого слоя со сводом раз­работки, где оставил чет­кий след», – указывает Мельвиль. Шахтеры отнесли шар д-ру Лежену, который и со­общил Мельвилю о находке.

Далее Мельвиль отмечает: «Задолго до этой находки ра­бочие каменоломен рассказывали мне, что им неоднократно попадались куски окаменевшей древесины… со следами чело­веческого воздействия. Теперь я ужасно жалею, что не просил их показать мне те прежние находки. В свое оправдание при­знаюсь, что тогда я считал их просто невероятными».

Мельвиль исключает всякую возможность фальсифика­ции в случае с шаром из мела: «По высоте он на четыре пятых пропитан веществом черного цвета, похожим на битум, кото­рое ближе к вершине становится желтым, образуя окруж­ность. Несомненно, это следствие его длительного пребыва­ния в массе лигнита. Верхушка же шара, вмурованная в оболочку пласта, сохранила естественный тускло-белый цвет мела… Что касается породы, внутри которой находился шар, могу с уверенностью утверждать, что она была абсолютно нетронутой и какие-либо признаки производившихся ранее ра­бот отсутствовали. Свод шахтного ствола был в этом месте также абсолютно нетронутым, не было видно ни трещин, ни каких-либо разломов, откуда бы шар мог выпасть».

Проявляя осторожность относительно человеческого происхождения таинственного предмета из мела, Мельвиль пишет: «На основании единственного факта, пусть даже уста­новленного с большой долей достоверности, я бы не рискнул делать далеко идущие выводы о существовании людей – со­временников месторождений бурого угля в окрестностях Па­рижа… Я сообщаю об этом с единственной целью: предать гласности (что бы это ни повлекло за собой) любопытную и странную находку, никоим образом не намереваясь объяснять ее происхождение. Я сознательно ограничиваю собственную роль и только довожу эту информацию до сведения людей на­уки; от высказывания же собственного мнения воздержусь, пока новые открытия не помогут мне оценить значение наход­ки в Монтегю».

На это сообщение последовал комментарий издателей журнала «The Geologist»: «Мы считаем в высшей степени разумным его решение воздержаться от выводов относительно су­ществования людей нижнего третичного периода в окрестнос­тях современного Парижа до тех пор, пока не будут получены новые подтверждения такой гипотезы». В 1883 году Габриэль де Мортийе высказал предположение о том, что кусок белого мела принесли туда, где он был найден, волны наступавшего в третичный период на сушу океана, которые и придали ему ок­руглую форму.

Такое объяснение не представляется нам правдоподобным, прежде всего потому, что шар обладал определенными признаками, несовместимыми с воздействием волн. Обратим­ся вновь к свидетельству Мельвиля: «Три громадных осколка с острыми углами указывают на то, что он составлял часть глыбы, из которой и был сделан и от которой его отделили од­ним ударом лишь после завершения работы, что и вызвало указанные повреждения». Если волны придали предмету ок­руглую форму, то как они могли оставить острыми углы, опи­сываемые Мельвилем? К тому же кусок мела, несомненно, раскрошился бы в результате столь длительного воздействия волн.

Де Мортийе указывает на то, что шар был обнаружен в пласте, возраст которого соответствует нижнему эоцену. Иными словами, если речь идет о результате человеческого труда, то люди обитали на территории современной Франции 45 – 55 миллионов лет назад. Каким бы диким ни казалось это предположение сторонникам традиционных эволюционист­ских взглядов, оно вполне согласуется со всеми данными, из­ложенными в настоящей книге.