На меня они смотрели как на оживший труп.

— Самад? — неуверенно уточнил Дон Чжоу, с которым мы когда-то расстались на безымянной посадочной платформе.

— Я.

— Ты как тут?

Он всё ещё не верил собственным глазам.

— Прилетел. Для усиления.

— А... — и умолк, не представляя, что ещё спросить.

— Вит, — сержант отделился от общей солдатской массы, вплотную приблизился ко мне. — Что со Сквочем?

— Я думал, он с вами. Мы потерялись.

— Брок?

— Погиб.

Командирские губы вытянулись в нитку, обозначая грусть.

— Сам как?

— В норме. Демобилизован. Ваш приказ выполнил. А вы как?

— Из больницы, где мы расстались, поехали в тюрьму. Из тюрьмы — на границу. С границы — сюда.

— Информативно, — прокомментировал я ужатую эпопею с широкой улыбкой.

— Ну, — развёл руками сержант, — до прибытия в часть ограничимся этой версией. Благодарю.

Обычное дополнение «за службу» Бо оставил при себе, отчего благодарность получилась вполне человеческой, без казёнщины. В дополнение он хлопнул меня по плечу.

Я промолчал. Сержанту пока не известно, что его освобождение — череда взаимосвязанных случайностей, и его подчинённый к этому имеет крайне поверхностное отношение. Зачем портить момент? Бо потом расскажут, если сочтут нужным, как всё произошло на самом деле. Расставят нужные акценты, половину наверняка переврут в угоду режима секретности.

А оправдываться обстоятельствами как-то... пошло.

— Границы прошли без накладок? — зачем-то спросил я.

— Ещё и с полицейским сопровождением доехали. В этой стране представительство крепко стоит, — с готовностью ответил командир. — Все детали заранее продумали, со здешними согласовали.

Разговор получался тяжёлый, несуразный. Мы оба понимали, что вдаваться в подробности при таком количестве свидетелей — лишнее. К тому же, сержанта связывали должностные обязанности и, наверняка, полученные в пути инструкции, а меня — полное отсутствие желания откровенничать.

Сбоку вынырнул один из «медиков». Довольный и подчёркнуто отстранённый.

— Самад! Собирайся! Как видишь, обошлись без твоей помощи, — далее флотский повернулся к парням. — Кому нужно в туалет — последняя дверь по коридору, прохладительные напитки в дорогу сейчас принесут. Выезд через десять минут!

Я хотел переброситься с парнями парой-тройкой фраз, но неожиданно понял — мне нечего им сказать. Между нами ничего общего, за исключением службы на маяке, а лицемерно спрашивать, как дела и прочее в таком духе — пустая трата времени.

Они до сих пор тихо стоят, моргают, изучая отделку стен, а на раскованных, по сравнению с ними, работников представительства посматривают как на пришельцев из фантастических сериалов.

Отвыкли рядовые от людей.

Бо об этом догадался сразу и, сглаживая возникшую неловкость, зычно произнёс. Для всех.

— Вит! Слышал команду? Беги, собирайся. Потом наговоритесь.

***

К автобусу, припаркованному напротив входа в здание, шли колонной по одному. Парни несли в руках угощение — бутылки со сладкой газировкой; многие пили на ходу, причмокивая от позабытого вкуса.

— Бодрей! — распоряжался флотский, замерший у открытой автобусной двери и донельзя походивший на вожатого из скаутского лагеря, пересчитывающего подопечных после экскурсии. — Рассаживайтесь!

Его коллега стоял на пороге особняка с видом записного параноика.

Контролёры, етить...

Я пристроился шестым в колонне. Неспешно вышел из здания, предварительно попрощавшись с помощником атташе, посмотрел на небо. Хороший день. Светлый, яркий, танцующий лучами в оконных стёклах, короче — мой день.

Потянулся, с наслаждением вдыхая ароматы города. Подмигнул флотскому.

— Ты уснул? — раздражённо буркнул тот, взглядом провожая очередного бойца, поднимающегося по автобусным ступенькам. — Шевелись!

Э... Нет. Со мной, с гражданским, так нельзя. Я отныне — существо нежное, требующее достойного обращения и аристократической вежливости.

— Иду.

И пошёл. Сначала по дорожке от особнячка к открытым декоративным воротам в ограде, а после свернул налево, проигнорировав вход в автобус.

— Ты куда?!

— Туда. Подальше от вас!

— Самад!

Я не обернулся.

— Да пошли вы!

И перебежал через проезжую часть.

— Самад! Стоять! — крикнул флотский мне вслед, позабыв про свой пост у дверей и выбежав на край тротуара.

Ори, придурок, ори... Наслаждайся бессилием. Благодаря твоему начальству я — штатский, и приказывать мне ты не имеешь права. Сами себя переиграли, умники.

— Стой! Кругом!

«Погоди, — злорадство само пёрло наружу, — ты ещё не всё осознал». Самое вкусное начнётся чуть позже, когда до тебя дойдёт, что сделать вы толком ничего не можете. При всех ваших крейсерах, чинах и регалиях!

Попробуете принудительно остановить строптивого уборщика и отправить за орбиту? А дальше?

С крейсера меня, как постороннего на стратегическом объекте, сунут в первый попавшийся транспортник. На нём дотащат до ближайшего узлового космопорта или пересадочной станции. Только объясните мне, кто или что помешает гражданскому вернуться обратно, пусть и за свой счёт?

Правильно, никто. Я специально у пограничника про визу уточнял.

Рискнёте скрутить посреди улицы? Вы слишком прагматичны, не рискнёте... У меня в правой руке новый ID со всеми отметками, а за спиной конвенция по правам человека. Попробуй, останови законопослушного гражданина на территории, пусть и дружественного, государства! Руки коротки.

Обвините в том, что я обокрал представительство и меня надо упечь в тюрьму? Так за это навечно не садят, вдобавок, на одних голословных обвинениях далеко не уедешь. Полиция попросит доказательства, которых у вас нет: видеосъёмку похищения, перечень украденного, свидетелей начнёт опрашивать, в том числе и парней из взвода. Оно вам надо?

Думаю, вряд ли.

Придумаете нападение на сотрудников с подставными очевидцами? Да на здоровье! Только из здания я вышел без помех, при полном попустительстве охраны; следы драки на мне отсутствуют. Придётся объяснять неудобные вещи.

Дальше. Ваша дружба с силовиками НьюДании вряд слишком тесна. Иначе меня бы уже схватили и трамбовали в автобус, позабыв про все конвенции с договорённостями. Ага, вот так просто. Хотели бы вам услужить —вокруг было бы не протолкнуться от копов. А так — местные просто позволили флотской контрразведке решить свои проблемы на их территории, не больше.

— Самад! Блядь такая...

Этот оклик настиг меня последним. Я уже сворачивал на первую попавшуюся улицу, понемногу сбавляя темп. Ну не носиться же среди солидных зданий делового квартала, петляя между прохожих? За воришку примут.

«А „медик“ толковый... — пронеслось в голове, — от догонялок отказался». Оперативно сообразил, чем всё может закончиться, вздумай он принудительно меня остановить. Я однозначно начну вопить, как резаный, во всю глотку требуя правосудия и убегать, распугивая граждан.

Вам же мне предъявить нечего, кроме устных договорённостей. Обидно, да?

Ничего, пообижаетесь и забудете.

С каждым шагом всё более проникаясь оптимизмом, я перешёл к инвентаризации имущества и перспектив. С имуществом у меня полный порядок — только то, что на мне. Другими вещами обрасти не успел. С перспективами — как посмотреть.

Полученное выходное пособие позволяло, в теории, приобрести эконом-билет до дома и купить пару сувениров родным. Вроде как всё в порядке, однако лишь в теории.

По утверждению полковника, сумма прогонных насчитывалась согласно просчитанного компьютером маршрута из определённой точки космоса, без поправок на своеволие демобилизованного. Потому, имеющихся у меня средств легко может и не хватить на дорогу. Зажмотился флот, впритирку выдал.

Или, наоборот, расщедрился? Я и прослужил-то у них без году неделю, ещё и в прикомандированном состоянии. По-своему, они мне навстречу пошли, упростив процесс увольнения до неприличия. Чего в моей ситуации больше — хорошего или плохого, пока не понял.