Я видела закипающую злость в глазах Кристофера, уловила момент, когда он стиснул зубы. Его кулаки сжались, и он нервно сглотнул. Я не понимала, почему он так ведет себя. Сделав шаг назад, я нащупала ручку двери, резко развернулась и вышла из кабинета. От реакции Кристофера на мой ответ у меня самой бешено колотилось сердце. Полагаю, мы не должны были встретиться в этом центре, и то, что я там была, беспокоило моего босса. А незнание причины посещения мною этого заведения очень его разозлило.

***

До поездки в Италию я работала, как проклятая, возвращаясь домой лишь для того, чтобы принять душ и поспать. Офис стоял на ушах от потока дел. Это было хорошо для компании, но плохо для организмов ее сотрудников. В кабинетах творился настоящий хаос, но это отвлекало меня от мысли о Марке. Несмотря на то, как мы попрощались, я скучала по нему. Однако, с его стороны не было ни звонков, ни сообщений. Он полностью оборвал связь.

С Кристофером, к моему счастью, я больше не оставалась наедине, зато Мартин ошивался в моем кабинете все чаще. Он сказал, что я обязательно должна сходить с ним в его любимый итальянский ресторан, где обычные смертные бронируют столик за два-три месяца, но у него есть «золотой билет», дающий право на вход туда в любой день и час. Кто бы сомневался!

В среду вечером Марша проинструктировала всех о нашем вылете: частный самолет доставит нас в Рим. В четверг утром от нашего агентства летит только шесть человек, остальные, включая моделей и фотографов, присоединятся к нам в пятницу утром. На завтра у нас запланирован ужин с заказчиками и партнерами.

Всю ночь перед вылетом я не сомкнула глаз, собирая модные образы для работы и прогулок по Риму. В 4 утра к моему дому подъехало такси, и я, ощущая приятное волнение и приток адреналина, отправилась в аэропорт.

За свою жизнь я неоднократно летала, но на частном борту самолета была впервые. Удобные кожаные кресла, между которыми находились деревянные полированные столы, располагались друг напротив друга, по одной стороне стояли мягкие диваны. Приветливая стюардесса в туфлях на каблуках улыбалась мне, предлагая расположиться, где мне понравится. Несмотря на раннее утро, выглядела она завидно бодрой по сравнению со мной. На борту уже были Марша, Мартин и сотрудники его отдела. Последним в самолет зашел Кристофер. Он явно был не в духе. Сухо поприветствовав присутствующих, он плюхнулся в ближайшее кресло, бросив свою сумку рядом. Мартин и Марша переглянулись, но ничего не сказали. Я чувствовала себя некомфортно.

Взлет прошел плавно, после чего Марша объявила, что идет спать и расположилась на диване позади, накрывшись пледом. Я, хоть и была в восторге от предстоящей поездки, понимала, что мне тоже нужно поспать, иначе за ужином с клиентом рискую упасть лицом в тарелку от недосыпа. Я смотрела по сторонам, думая, что делать.

– Майя, – я услышала хриплый голос Кристофера. Он сидел впереди меня по диагонали. – Во втором отсеке есть спальня. Вы можете пойти туда.

– О, я не думаю. Мне комфортно и здесь.

Он усмехнулся. – Ну так спите.

Черт! И почему я не согласилась на кровать? Еще минут 15 я ерзала, ища удобную позу. Кресла были очень комфортными, но я не могла уснуть.

– Вы должны пойти в кровать, – с закрытыми глазами произнес Кристофер, руки которого были скрещены на груди, а ноги он вытянул вперед, откинув тело на изголовье кресла. – Почему вы такая упрямая?

Мой босс вызвал стюардессу и попросил ее проводить меня в комнату отдыха.

Когда я увидела эту двуспальную кровать с хрустящим белым бельем, я чуть не открыла рот. «Шикарнее, чем дома» – подумала я.

Закрыв дверь, я сняла обувь и легла под одеяло. Кажется, прошло меньше 10 секунд до момента, как я отрубилась.

Жаль, что полет был такой короткий. Стюардесса разбудила меня, кажется, через мгновение. Слегка дезориентированная, я вышла из спальни, держа в руках свои кроссовки.

– Доброе утро, мисс Стоун. – Кристофер пил чай и читал газету, устроившись за столиком. Он уже успел переодеться: нам нем была белая рубашка с закатанными до локтя рукавами и голубые джинсы. Кажется, одетым в стиле кежуал я видела его впервые, и этот его образ заставил меня облизнуть нижнюю губу.

Пилот сообщил, что мы приземлимся через 30 минут, и скоро нужно будет пристегнуть ремни. Я огляделась. Марша спала, сидя в кресле, как и Мартин, у которого на глазах была повязка для сна. Двое сотрудников его отдела, кажется Габри и Том, пили кофе на задних креслах, тихо болтая между собой. Стюардесса предложила мне чай до начала снижения, и добавила к напитку нежнейший еще теплый круассан.

Я знала, что мы прилетим в 30-градусную жару, поэтому в ручной клади с собой у меня были мои любимые босоножки на танкетке и белый сарафан на толстых бретелях. Только вот теперь я не знала, когда смогу переодеться.

Самолет приземлился, и все потихоньку начали собираться.

– Марша, – обратилась я к коллеге, – где можно переодеться? – На ней были легкие брюки и рубашка. – Боюсь в этом, – я указала на себя, – я умру от жары еще до заселения в отель.

– В задней части самолета есть спальня. Переоденься там. Минут 10 у тебя точно есть, потому что я еще собираюсь выпить кофе, иначе тоже не доживу до отеля.

И как я не догадалась сама?

Когда я появилась в салоне самолета в своем снежно-белом сарафане, Мартин присвистнул, на что получил неодобрительный взгляд Кристофера. Я чувствовала себя неловко, окруженная вниманием этих горячих мужчин.

– Вам очень идет белый, – сделал мне комплимент Кристофер.

– Спасибо, мистер Голдберг, – слегка улыбнулась я, не ожидая столь прямой симпатии в свой адрес именно от него.

– Теперь придется следить, чтобы тебя тут не украли, – подмигнул мне Мартин, а Кристофер закатил глаза.

Что ж, интересная будет поездка.

В аэропорту Фьюмичино нас встречал минивэн, на котором мы отправились в отель. Я глазела по сторонам, любуясь окрестностями. Даже небо здесь было другим. Я вглядывалась в лица прохожих, пыталась заглянуть в окна домов, мимо которых мы проезжали. Все, что я видела, доставляло мне эстетическое удовольствие. Это была любовь с первого взгляда!

Мы остановились в отеле Реддисон Блю в центре Рима. Я заранее изучила окрестности, чтобы в оставшееся время после работы на площадке (а у нас будет на это два дня с утра до вечера), погулять по улочкам, купить сувениры и насладиться атмосферой этой страны.

Мартин и Кристофер говорят по-итальянски.

Об этом я не знала, а Марша, видя, что я открыла рот, наблюдая за диалогом этих двоих с администратором отеля, сказала, чтобы я не сильно удивлялась, так как они оба знают по четыре языка. Мартин, кажется, веселился, а Кристофер все еще был каким-то хмурым. Сотрудник отеля протянул им ключи и вернул наши документы. Мартин легко ударил Кристофера в плечо, сопроводив это словами «Вот засранец». Я не знала, на что у него была такая реакция, но эти отношения между братьями меня забавляли. У меня хоть и был сводный брат по линии мамы и сестра по линии отца, но ни с кем из них я не была столь близка. А эти двое, хоть и двоюродные, но кажется, что они безумно любят друг друга.

Нас всех поселили на одном этаже. Нам с Маршей достались соседние одноместные номера, Габри номер напротив, Тома поселили чуть дальше по коридору. Марша полушепотом сообщила мне, что Мартин будет жить в люксе в конце коридора, а Кристофер выбрал номер премиум класса.

Зайдя в свою комнату, я остановилась, чтобы изучить каждую деталь. В моем небольшом номере была широкая бежевая кровать на деревянных ножках с мягким стеганым изголовьем до полотка. Потрясающе! Справа расположилось трюмо на металлической основе, на стене круглое дизайнерское зеркало. По обеим сторонам этой почти королевской кровати – тумбочки с настольными лампами белого цвета на коричневых ножках. Кровать была встроена в нишу, а стена граничила с ванной комнатой. Слева от входа располагался гардероб, напротив кровати висел телевизор, а под ним стоял коричневый комод. У окна, которое располагалось напротив входной двери, стояло бежевое мягкое кресло и крошечный журнальный столик. Стены комнаты были поклеены серыми обоями с узорами в виде вензелей. У номера один минус – у меня не было террасы или балкона. В остальном – это был полный восторг! Я оставила чемодан у двери и подошла к окну, которое открывало вид на полуденный Рим.