– Евгения Марковна! Дерево – просто прекрасно.

– Уж изволь, ей место на помойке, у тебя просто нет вкуса.

Взбудораженные эстетические вкусы Сергея решили выступить ультимативно. Он схватил дерево. Потащил к окну, пихая сопротивляющуюся ветками ель на морозный воздух.

– Риточка, Серж сошел с ума! Он хочет лишить нас праздника!

– Зато бомжи порадуются, – красный Сергей с остервенением пихал дерево в окно.

Окрик жены слегка отрезвил мужа:

– Сережа! Ты так и не убрал холодец на балкон!

Голова в бигудях просунулась в дверной проем.

– А что здесь, собственно говоря, происходит?

– Ничего, милая, примериваюсь, как лучше выкинуть дерево после праздников, в дверь или в окно, – отряхиваясь от иголок, пробормотал муж.

Оставив тещу наедине с погромом, мужчины унесли-таки несчастный холодец на морозный балкон.

Вечерело, Лиза сидела в наушниках, чтобы не слышать бодрое переругивание старших членов семьи. Возле ног уютным шерстяным клубком примостился кот.

В комнате пахло мандаринами и горячим шоколадом, и совсем не хотелось выходить провожать старый год и встречать новый. Гирлянда гипнотически подмигивала бледными огнями. Что за странные традиции: голодать весь день, валиться с ног от усталости, чтобы через пару дней выкинуть половину салатов на помойку.

Нет, ей этого не понять. Лучше пойти на улицу. Запихнув под подушку обертку от ириски, Лиза тихонько оделась, заглянула в гостиную, где сидела родня, отмечавшая уход старого года, произнося ничего не значащие тосты.

Убедившись, что все более-менее мирно, она пошла на улицу.

Метель утихла, теперь с неба падал крупный пушистый снег. Казалось, что жизнь остановилась, замерла в раздумье: делать шаг в следующий отрезок времени или нет? Лиза поймала языком снежинку и загадала желание.

На улице было пусто, мимо проносились редкие прохожие, спеша за стол к своим близким. Тишину улицы нарушило тоненькое мяуканье. Оглядевшись, девочка увидела рыжую кроху. Котенок сидел одиноко на холоде и плакал, кидаясь к каждому человеку. Но люди в суете пробегали мимо и не замечали малыша.

Она взяла в руки хрупкое тельце и засунула под куртку. Котенок благодарно заурчал, цепляясь коготками за шерстяную кофту.

Лиза тихонько побрела в сторону дома. Ей нестерпимо захотелось показать котенку свою семью. Ее родные – немного сумасшедшие, но вся эта суета, похоже, и есть самый настоящий, теплый дом, который так нужен сейчас найденышу.

– Пойдем домой, милый, – пробормотала Лиза котенку.

Виктория Яковлева

vk.com/leonn.leonn

До Нового Года оставалась неделя, но праздничного настроения не было совсем. Снега в эту зиму почти не было, новогодние украшения сиротливо мерцали на фоне голых серых улиц и мерзнущих безлиственных деревьев. Укутанные в шарфы люди от этого тоже казались какими-то серыми. Они сосредоточенно бежали куда-то, орали друг на друга по телефону, проклинали столичное дорожное движение, которое мешало им успевать, куда надо. Красочные новогодние витрины магазинов с призывами купить «волшебные подарки и порадовать любимых» выглядели как чья-то очень злая шутка.

Приближающийся праздник ощущали только дети, чем неимоверно раздражали своих родителей. Когда ребенок замирал перед витриной с елочными украшениями или игрушками и пытался обратить внимание мамы или папы на красивые шарики, гирлянды или куклы, он тут же бывал схвачен за руку и потащен в сторону какого-нибудь крайне важного кружка или занятия, куда он и так уже почти опоздал. Попытки радоваться и любоваться чем-то просто так пресекались на корню. Ведь для праздника есть один, строго отведенный день.

Так, по крайней мере, Саша видела мир вокруг себя последние несколько дней. Обычно она радовалась Новому году, это был ее любимый праздник. Но в этот раз никакого праздника она не чувствовала. Последнее время вселенная работала для нее как рог изобилия, но со знаком «минус». Три дня назад слег и совсем перестал есть ее кот.

Хотя Кексу было уже десять лет, он все еще оставался подвижным и игривым. Сейчас же он лежал серой тряпочкой на своей подстилке, периодически жалобно мяукая, и Саша уже навоображала себе кучу страшных диагнозов. Она отвела Кекса уже к двум ветеринарам и теперь с ужасом ждала результатов анализов.

На вчерашнем экзамене лысеющий и обильно потеющий препод недвусмысленно пялился на Сашу и, не получив ответной реакции, начал откровенно ее валить. Красный диплом помахал ей ручкой, а домой Саша пришла с ощущением, будто ее в грязи изваляли. Вечером Сашин молодой человек, с которым они уже настроили кучу планов на Новый год, внезапно заявил, что ему нужен перерыв. «Дело не в тебе, а во мне», – Саша много раз слышала эту фразу в фильмах, но не представляла, как погано услышать ее в реальной жизни.

И если вчера вечером она слишком устала, чтобы плакать, то сегодня с утра, пролив на себя чашку кофе (последнего, больше кофе у нее дома не было), она разрыдалась. На рыдания ушло слишком много времени, поэтому ко всем горестям добавилось еще и то, что Саша теперь опаздывала.

На улице дворник дядя Юра жизнерадостно подметал и так чистый тротуар. Дядя Юра работал здесь уже давно, знал всех жителей и всегда улыбался. Он был человеком простым, но за этой простотой была видна житейская мудрость. Люди часто обращались к нему за советом – он был вроде местного Гэндальфа, только изъяснялся гораздо проще. Дядю Юру любили, и Саша в том числе, но сейчас видеть никого не хотелось. Она попробовала быстро пройти мимо, тем более времени было в обрез, но была замечена.

– А чагой-то ты такая грустная, Сашуль? – девушка попыталась улыбнуться. Вышло плохо.

– Да так, – она неопределенно махнула рукой. – Ерунда.

Дядя Юра перестал шуршать метлой, внимательно посмотрел на Сашу и покачал головой. Не поверил.

– Вижу, что не ерунда, – он поправил съехавшую на лоб шапку, на которой виднелось три заплатки. – И говорить, вижу, не хочешь. Но ты мне пообещай: погрусти чуть-чуть, коли надо, да и прекращай это дело. Нечего себя зазря изводить. Сейчас пора такая – все само на место встанет.

Сейчас улыбка у Саши вышла немного лучше.

– Обещаю, дядя Юра.

Тот удовлетворенно кивнул, пожелал Саше удачи и вернулся к своей метле.

Однако на место все вставать не спешило. Автобус застрял в почти мертвой пробке, и на консультацию перед следующим экзаменом Саша не попала. В еще более мрачном настроении, чем с утра (хотя, казалось бы, куда мрачнее), она приехала в библиотеку, обложилась учебниками и принялась зубрить.

В библиотеке не было никого, кроме нее и какого-то старичка, который замер перед монитором компьютера в другом конце читального зала. Зубрить получалось плохо, мысли скакали от того, как там Кекс, к тому, какой Максим урод. Мысли, очевидно, все невеселые.

– Гранит науки чересчур тверд?

Саша не сразу поняла, что обращаются к ней. Оторвавшись от учебника, она увидела перед собой парня в дурацком свитере с красными ромбиками, очках, как у Гарри Поттера, и с девчачьими кудряшками, которые подпрыгивали каждый раз, когда он двигал головой. Парень смотрел на нее в ожидании ответа.

– Ничего, справляюсь, – буркнула Саша и хотела снова вернуться к учебнику.

– Не похоже, – снова пристал к ней парень. – Тебя как будто чем-то тяжелым сверху придавило.

Саша раздраженно швырнула на стол учебник. Она рассчитывала как минимум на час тишины и покоя (мумия старичка в углу не подавала признаков жизни), так что этот парень начинал ее бесить.

– Слушай, что тебе от меня надо?

– Может, у меня особая миссия. Может, я сказочный эльф, – парень гордо вздернул голову, но его прыгучие кудряшки испортили весь образ.

«Может, ты сказочный дебил», – подумала Саша, но вслух ответила:

– Эльфы работают на Санта-Клауса. Не наша география.

– Поймала, – он поднял руки и улыбнулся. – Я эльф-мигрант. Нелегальный.