Тачка завелась с первого раза. С ней всегда так. То горячая, то холодная. Но уж если заводится, то на полную катушку. Я выехал с парковки «Хопперз», думая о том, что нынешнее потрясающее состояние тачки – это вполне естественно. Я и сам себя так чувствовал. А прошлой ночью, когда она начала кочевряжиться, я чувствовал себя как последнее дерьмо.

Мы поехали домой. Я принял душ, переоделся и пошел вниз, чтобы чего-нибудь пожрать. В холодильнике особо ничего не было, ну, я взял полдюжины яиц, восемь сосисок, несколько тостов и чаю налил. Потом уселся перед телеком, посмотрел немного. Пульта у меня нет, так что я обычно смотрю то, что найду. В прогнозе погоды сказали, что весь день будет солнечно, это меня вполне устраивало. Потом опять началась война, и я на пару часов отрубился.

После этого я снова сел в тачку и поехал в город и трогал ее там, где ей нравилось, а она везла меня туда, куда мне было нужно.

А именно в «Длинный нос».

Кажется, никогда раньше я не являлся в «Длинный нос» к открытию. Никогда особо не тянуло выпить в одиннадцать утра, даже когда просыпался в самую рань. И, как оказалось, не только у меня так. Кроме Нейтана там никого не было.

– Здоров, Блэйк, – сказал он.

– Привет, Нейтан.

– Че-та для тебя рановато.

– Ага.

– Как обычно, а?

– Ага.

Я уже почти допил вторую пинту, когда он спросил:

– Дела?

– Чего?

– Чего подорвался в такую рань? Дела, что ли?

– А, ты про это. Ну да, есть одно дельце. Типа того.

– Это ведь не с тем связано, о чем мы с тобой говорили, а? – Он налил еще пива и поставил передо мной стакан.

Я взял и отхлебнул с ходу почти половину.

– Ты это про что?

– Ну… про Мантонов. – Он скрестил на груди свои волосатые руки и искоса посмотрел на меня. – Точнее, про База.

– Не гони. – Я засмеялся, покачал головой и допил пиво. Пока оно проваливалось мне в желудок, я думал о том, что он спросил и что я ответил. Одно дело – держать свои намерения при себе. Особенно если они подразумевают насилие. С другой стороны, какой смысл, если об этом никто не узнает? Как я верну свою репутацию, если пацаны не узнают, что я сделал то, что собирался?

Не узнают они, вот в чем дело.

Если, конечно, кто-нибудь им не скажет. А я вряд ли стану бродить по городу и выеживаться на эту тему. Это будет значить, что я нарываюсь. Нет, это должно начаться в виде слухов, как все то гонево обо мне, что появилось в последнее время. А для слухов Нейтана годится как никто.

– На самом деле, Нейтан, ты тут почти прав. – Я подмигнул и поднял пустой стакан.

– Вот как? – он положил тряпку для протирки столиков и посмотрел мне в глаза. – Ну, тогда поосторожнее. Сейчас трудные времена, я не могу позволить себе терять клиентов. Поэтому больше тебе не налью. – Он взял мой стакан и убрал его за спину, к кассе. – Пока ты не вернешься после дела. Лады?

Ничего ладного в этом не было. Я хотел пить, и мне нужно было как-то вздбодриться. Но я понял, о чём он, и мне эта идея понравилось – поберечь силы для победного тоста, все такое.

Я встал.

– Спасибо, Нейтан.

– Бывай, Блэйки. Кстати говоря, он вскорости будет у «Би Хайв». А потом в «Мантон Моторз». Будь начеку, лады?

– Ага. Спасибо.

Норберт Грин, как всём известно, был и остается самым стремным районом Мэнджела. Поговаривают, что Макфилд – тоже не подарок. В общем, да, в Макфилде тоже полно отморозков. Но там, если у тебя по крайней мере все нормально с лицом, ходить все-таки безопаснее.

А вот Норберт Грин – совсем другая тема. Там кто-то постоянно пропадает. Ну, те пацаны, которые не из Норберт Грин, разумеется. Даже у мусоров очко играет туда соваться. Впрочем, особо часто им туда выезжать и не приходится. Все, что они там делают, – это их личное дело. Норберт Грин вообще-то сам себе полиция. А если вдруг что не так, всегда могли вмешаться Мантоны и разрулить ситуацию.

Если Норберт Грин – нарыв на спине дьявола, то в этом нарыве есть большой желтый гнойник, называемый «Би Хайв». Я притормозил на дороге ярдах в тридцати от него. На часах было пять минут второго. Либо он уже там, либо появится в любую секунду. Нужно было соображать быстрее. Срочно решать, что делать дальше. Я мог пойти прямо в «Мантон Моторз» и разобраться с ним на его поле. Или преподнести ему сюрприз, когда он пойдет из паба, если он не на тачке, конечно.

Выцепи одного из них, сказал Легз. Это все, что мне нужно сделать.

«Лады, – подумал я. – Лады, лады, лады». Итак, я здесь, в Норберт на хуй Грине, жду рядом с ебаным «Би Хайвом» в своем гребаном стреляющем «Форде», блядь, «Капри» среди бела дня. Но все путем.

Выцепи одного из них.

Неважно, что любой пидор, проходящий мимо меня в паб, может меня выкупить, зайти внутрь и распиздеть об этом. Неважно, что Баз может быстренько позвонить Ли и Джессу.

– Лады, – сказал я вслух, вытягивая перед собой руки и медленно кивая. – Успокойся. – Я сделал глубокий вздох, закрыл глаза и прислушался к словам Легза у себя в голове.

Верь мне.

Верь себе.

Когда я снова открыл глаза, перед моим взором возникла здоровенная жопа в грязных штанах, которая тащилась по дороге от паба ярдах в пятидесяти от меня. Это была жопа База Мантона, его мотало по тротуару из стороны в строну, видно, пиво переливалось в его брюхе туда-сюда. Я подождал, пока он скроется из виду. Потом повернул ключ в зажигании.

Только вот тачка опять не заводилась. Я попробовал еще несколько раз – безуспешно. Я открыл было рот, чтобы как-нибудь нецензурно ее обозвать, но придержал язык. И хорошо, блядь, сделал. Тот, кто оскорбляет свою машину – пусть даже на словах, – это человек, который не уважает себя. Я погладил приборный щиток и сказал несколько ласковых слов. А потом начал думать.

Идея нарисовалась неожиданно, как гоп-стоп из подворотни. Ну, то есть это была не совсем идея. Скорее толчок, который был мне нужен, чтобы сделать единственно возможное. Я вышел из машины и побежал по дороге.

Хуй знает, сколько пар глаз обитателей Норберт Грин следило за мной, пока я сворачивал на боковую улицу и срезал дорогу, перемахнув через забор и пробежав по газону. Но скрываться смысла не было. Если я собирался встретиться лицом к лицу с Базом Мантоном, какая, хрен, разница, кто нас увидит. Чем больше, тем лучше, если только это не ребята из клана Мантонов. Какой смысл ставить ему фингал под глаз и плющить нос, если весь Мэнджел не будет знать, что это сделал старик Блэйки.