Поэтому сказал:

— «Вот и всё» скажешь, когда он больше не сможет ничем тебе навредить. Уверена в этом? Ты обломала какие-то его планы, и не только его, так? Тебе фамилия Вельб ничего случайно не говорит?

Дея замерла на мгновение. Тряхнула головой, потянулась к ветке акации, сорвала цветущую гроздь.

— Роман говорил что-то. Ерунду какую-то.

Прозвучало адски неестественно. Ломкий голос, словно приклеенная улыбка. Не считала она все это «ерундой».

— Конкретней, — потребовал Кай.

Гаяр ответил, будто и в самом деле уже признал его главой, а себя частью семьи — не раздумывая, среагировав на сталь в голосе.

— Хозяйка «Сладкого драйва». Натуральная гиена. Хотела сама разобраться со срывом Деи, цитирую, «на правах будущей хозяйки и покровительницы».

Дея удивленно на него оглянулась. Ну да, вряд ли она вспомнила и это тоже.

Кай допил лимонад, швырнул пустую бутылку в урну и спросил:

— Дея, что говорил Роман? Точно, если можешь.

Та пожала плечами.

— Что он меня ей порекомендовал как гадалку. Что она меня выдаст замуж за своего племянника. И что я должна радоваться, потому что с моей отсутствующей родословной никому не нужна. Чушь какая-то. Не собираюсь я ни за какого племянника. И рекомендовать меня не просила.

— «Замуж за племянника» не бьется с «хозяйка и покровительница», — Гаяр наконец откупорил свою бутылку и присосался к горлышку. Не потому что так сильно хотел пить, он вообще терпеть не мог лимонад. Приторная гадость. Но, пока пил, мог молчать, и в эти несколько секунд должен был решить, что и как объяснять дальше. Потому что объяснение ему виделось только одно. Рабский контракт. И нацепить его на ничего не подозревающую девчонку было не так уж сложно.

Кай тоже понял, что к чему. И тут же перехватил инициативу.

— Дея, вы точно торопитесь на свои скучные лекции? Или все-таки нет?

И что делать, если она скажет «да»? Хватать и не пускать? Или признать, что дед прав со своим любимым «проблемы идиотов — только их проблемы, не наши»?

А если и так — ещё вопрос, кого записать в список идиотов с проблемами? Дею? Гаяр искренне считал, что почетное первое место должны разделить белобрысый Роман и гиена Вельб.

В любое другое время такой вопрос не заставил бы Дею задуматься ни на миг. Конечно, торопится. Она ведь не хочет огрести кучу проблем на экзаменах.

Но сейчас все придирки, дополнительные вопросы и откровенное занижение баллов показались ничего не стоящей ерундой. Ну, будут у нее едва-едва проходные баллы вместо высших, и какая разница? Если ее хоть с высшими баллами, хоть с проходными может вот так просто, ни с того ни с сего, не спрашивая согласия, какая-нибудь незнакомая ей госпожа Вельб фактически взять в рабство? Дея дурочкой не была и прекрасно поняла, о чем промолчал Гаяр, сделав вид, будто внезапно помирает от жажды. Зря, что ли, ректор Корчев снова и снова рассказывал о том, сколько есть разных методов незаметно провести ритуал и связать человека подчиняющими узами? А если узы слетели один раз, где гарантия, что их не навесят снова, и второй раз ей уже не повезет так внезапно и невероятно?

Она вертела в руках гроздь акации, машинально общипывая белые цветки, роняя под ноги, на серый асфальт тротуара, на неудобные резиновые тапочки. Ей хотели помочь, это ясно. И ей на самом деле нужна помощь. Но согласиться — не значит ли сменить одних вероятных покровителей на других?

Бутылка Гаяра, блеснув на солнце стеклянным боком, полетела в урну, и Дея решилась.

— Совсем не тороплюсь.

В конце концов, Гаяр верно сказал вчера на базе: если бы с ней хотели что-то сделать, для этого была вся ночь. Все возможности. А вернешься — там Роман и эта его «покровительница». Надо сначала обдумать, как не попасться им на крючок, а потом можно и возвращаться.

Кайлер смотрел так… понимающе? И в то же время оценивающе, что стало не по себе. И она спросила, будто зимой с разбегу в ледяную воду:

— Что вам за интерес мне помогать? Почему?!

— Считай, что у меня тоже дар: чуять, когда надо помочь, — серьезно ответил Кайлер. — Ты нас не бойся. Все эти замуты с покровительством — палка о двух концах, семья Отрелио с таким не связывается. Хочешь, поклянусь?

— Но зачем тогда?

— Не знаю. Поживем — увидим.

— Он тебе еще одно не сказал, — едко добавил Гаяр, — семья Отрелио никогда внакладе не остаётся.

— Сама собой, — ничуть не смутился Кайлер. — Секрет в том, что добрые дела неплохо окупаются. Пойдем.

— Куда?

— Я бы отправил вас обоих в гостиницу, исключительно ради того, чтобы не возникало дурацких мыслей о слежке и манипуляциях, но сейчас это может оказаться опасным. Так что в семейный особняк, и это не обсуждается.

Гаяру предложение откровенно не понравилось, но спорить он не стал. Только лицо стало совсем уж мрачным и напряженным, будто в семейном особняке его поджидали как минимум клетка со львами и пригоршня скорпионов в постель. А вот Дее стало любопытно. Что за семья такая, в самом деле? В их школе те, кто происходил из старых магических семей, обычно говорили не «семья», а «род». Это как будто возвышало их ещё больше над такими, как Дея — «с отсутствующей даже в зародыше родословной». Сейчас, похоже, она столкнулась с каким-то другим подходом. Или другой семьей?

Рядом бесшумно остановился роскошный длинный автомобиль. Сливочно-белые бока сверкали на солнце, огромные фары напоминали стрекозиные глаза, а низкая посадка намекала на то, что всякие там колдобистые переулки, не говоря уж о грунтовках, ниже достоинства этого красавца. Дея такие только в кино видела. Зато парень за рулем оказался знакомым — тот рыжий-лохматый, что вывозил их вчера с базы. Даже мятую рубашку не переодел. Хотя где бы и во что ему было переодеваться? Наверняка тоже все это время провел в полиции. Вопрос, когда успел за машиной смотаться…

— У тебя выходной, — бросил ему Кайлер, садясь на переднее сиденье. — Что, некому за руль сесть?

— Все заняты, а я не против, — бодро ответил тот, дождался, пока сядут Дея и Гаяр, и мягко тронул с места. По городу ехал плавно и неторопливо, как будто не он гнал вчера, как бешеный, по бездорожью. Дея вертела головой, рассматривая улицы Сигидалы. Невысокие дома из красного кирпича, пена цветущих акаций, блестящие стеклом и металлом автоматы с напитками, разрисованные снеговиками и зайцами лотки с мороженым, полосатые зонтики летних уличных кафе… Центр курортного края дышал невозможным для столицы ленивым покоем.

— Была здесь раньше? — спросил Гаяр.

— Нет, — отозвалась Дея.

На самом деле она нигде не была дальше Озерного — дачного поселка под Эребой, где они жили с мамой и бабушкой. Проблема Деи была не только и не столько в капризном даре и отсутствии родословной. Их маленькая семья из трех, а теперь уже двух женщин жила бедно. Слишком бедно для столицы. Дея не могла себе позволить многого из того, без чего не мыслили жизни ее одноклассники. Не только в этой школе, в первой, обычной — тоже. А прозвище «нищебродка» еще ни одному ребенку не добавило уверенности в себе. Пусть Дея и научилась выглядеть бойкой, активной и уверенной. Есть разница между «выглядеть» и «быть на самом деле».

Ехали недолго, не больше десяти минут. Но этого времени хватило, чтобы из центра оказаться ближе к окраине. Тесные улочки сменились просторными участками с особняками в глубине, за деревьями и заборами. Кафе, магазинов, телефонных будок, автоматов с напитками здесь не было. Да что там, не было даже нормальных тротуаров. Широкая дорога, по сторонам — узкая дорожка, на которой мелькнуло несколько велосипедистов. И бесконечные заборы, за которыми видны только деревья.

За один из этих заборов и свернули. Широкие ворота распахнулись, пропустили авто и сомкнулись вновь. Подъездная аллея сделала несколько крутых поворотов. И наконец Дея увидела особняк, в который ее пригласили.

Он был больше главного корпуса их школы! Белоснежный и огромный, словно океанский лайнер из кино, рассекающий зеленые волны кленов, лип и акаций. С колоннами, широкими ступенями, высокими арочными окнами в четыре ряда и парой мраморных львов у дверей. Дея так засмотрелась, что даже не поняла, кто помог ей выйти из машины. Только пробормотала: