— Учиться ходить? — буркнула Дея. — Понять бы еще, как. Я же не могу заглянуть каждому в голову. Все они говорят, что любят, а потом…

— А ты зачем слушаешь? Не слушай.

Не слушать?

— Не люблю давать советы, но у твоей матери, скорее всего, такая же проблема, вот она тебя и не научила. Не слушай мужчин, смотри на них. Не на внешность, нет. На дела. Слова без дел ничего не стоят. Зато дела могут говорить без слов.

Помолчала, старательно рассматривая карпов, будто впервые их видела. Дея оценила: ей нужно было немного времени, чтобы… а правда, зачем? Прийти в себя от сокрушительной новости? Подумать о словах и делах, о том, кто, как и чем производит на нее впечатление, почему именно так и не пора ли пересмотреть критерии? Определенно, пора. А заодно — откопать где-то в самой глубине души умершую, казалось, уже навсегда надежду.

Она научится. Ходить, не разбивая коленки, научилась ведь когда-то. Жить, не разбивая собственное сердце, тоже научится.

— По крайней мере, второй раз прошел легче первого, — сердито сказала она. — Я точно не настроена страдать несколько лет. Зато очень хочется принять предложение Гая…

— Предложение?.. — брови Гаирэ изумленно взлетели к самым волосам.

— Набить Роману морду. Он предлагал.

— О-о… Соглашайся. Непременно соглашайся, — предсказательница выглядела очень довольной и советовала явно от души. Может, и правда?..

На хорошей машине от Сигидалы до Эребы часов пятнадцать. Если над машиной поработали артефакторы Отрелио, можно и в двенадцать уложиться. Но это если гнать почти без остановок, сменяя друг друга за рулем, а Гаяр не спешил. В дороге ему всегда хорошо думалось, а повод для раздумий был, и даже не один.

Папка с надписью дедовой рукой «Сладкий драйв» осталась дома, а от ее содержимого Гаяр до сих пор пребывал в изумлении такой степени, о какой говорят исключительно нецензурными эпитетами. И совсем не потому, что госпожа Вельб вознамерилась, оказывается, открыть филиал в Сигидале. И даже не потому, что мысль именно о Сигидале, а не, к примеру, Тавоге или Аринае, возникла у нее исключительно из-за Гаяра. А вот то, что на него уже трижды пытались накинуть «поводок», который слетал по непонятной для Вельб причине. А он, лопух, даже не заметил. Подумаешь, защитный артефакт немного разрядился, как разрядился, так и подзарядится, долго ли. Стандарты защиты семьи позволяли не опасаться таких угроз.

А ещё стандарты семьи не позволяли спускать с рук подобную наглость.

Итак, Весталия Вельб, отменная стерва пятидесяти трех лет. Трижды вдова, мать двадцативосьмилетнего оболтуса-мажора, которому ни в чем не отказывает по части развлечений, но сумела оформить все так, что сынуля твердо знает — его безоблачная жизнь зависит только от мамочкиной доброты. Хотя папаша оболтуса, удачливый маклер, все немалое состояние оставил сыну, а Весталии досталась только пенсия, щедрая, но по сравнению с основным капиталом — мелочь, крохи от пирога.

Другая бы порадовалась, что сын получит первоклассное образование и сможет открыть свое дело, не влезая в кредиты. Но Весталия и в свои тридцать была не поникшим от горя цветочком, а отменной гиеной. Года не прошло, как вышла замуж за преуспевающего адвоката, который и помог, не оспаривая завещания прямо, вывернуть его в нужную сторону. Сразу видно, прозвище «Маэстро безнадежных дел» дано человеку не зря.

Всего через два года очередное уже почти выигранное безнадежное дело закончилось для маэстро пулей в спину в нескольких шагах от здания суда, а безутешная вдова продала адвокатский особняк и загородное поместье и вложила деньги в дело. Привокзальное дешевое кафе, несколько мини-кофеен, кондитерская с летними столиками и с заказами на дом — дамочка явно сделала ставку на индустрию питания. Она вся в коммерческих делах и в заботах о сыне, тем удивительнее выглядит ее третье замужество. Редиар Кресард, автогонщик — на четырнадцать лет ее моложе, любимец впечатлительных девушек и абсолютный ноль на брачном рынке: отец богат, но почти все состояние уйдет на приданое дочерям. «Девочкам нужнее, а сын и сам пробьется в жизни» — не такая уж плохая логика, на самом деле.

На второй день свадебных гуляний вся семья жениха и он сам глупейшим образом погибают. Острое пищевое отравление. Ресторан, двести человек гостей, неприятные симптомы почти у всех, на кладбище отправляются строго те, кто имеет право на наследство старого Атраса Кресарда. Во главе с ним самим. Полиция, разумеется, ничего не находит, и Весталия резко прыгает из категории «мелкий коммерсант» в разряд «сотня самых богатых людей Эребы».

Показательно, что самый важный факт в полицейские отчеты не попал. Вельд — девичья фамилия трижды вдовы. Фамилия древнего магического рода. Все три мужа и сын — не маги. Зато есть племянники, дети двух младших братьев Весталии. Кто-то из них унаследует род и всё, чем прирастет богатство рода благодаря нынешней главе.

Выждав минимально допустимый срок траура, Весталия открывает «Сладкий драйв» и начинает делать ему рекламу как элитному клубу для золотой молодежи.

О «Сладком драйве» Гаяр мог бы многое сказать и без тщательно собранных частными детективами свидетельств, но с ними все становилось гораздо нагляднее и непригляднее. Дее очень повезло с ее срывом, а сколько было тех, кому не повезло? Схем применялось много, но в одном Гаяр был уверен: без очень высоких покровителей и сама Вельд, и ее сообщники давно бы пошли под суд.

О покровителях тоже выяснили, и, на самом деле, не так они были страшны и непотопляемы, как казались. В столице — может быть. Но Весталия Вельд решила, что ее древний род и столичные связи делают ее королевой Сигидалы. Явилась на чужую территорию и попыталась подгрести ее под себя. А на предупреждение Старшего Босса Отрелио ответила покушением на его наследников.

Некоторые считают себя бессмертными. Очень глупо, на самом деле.

Гаяр остановился перекусить в придорожном кафе на заправке на окраине Эребы. Еда была так себе, а кофе неожиданно хорош — настоящий черный, крепкий, в меру горький, отлично прочищающий мозги после монотонных часов за рулем. За окном моросил дождь, заехал на заправку фургон с надписью «ХЛЕБ» на белом, блестящем от дождя боку, а следом за ним — полицейский патрульный «барбос». Зашлепал по лужам паренек в форменной кепке, наверняка проклиная и погоду, и всех тех, кому не сидится дома. Настоящее тепло сюда придет не раньше, чем через месяц. Гаяр давно привык к мерзкой столичной погоде, но сейчас, после солнца и цветущих акаций Сигидалы, низкие тучи и серый морок дождя вгоняли в уныние.

— Тем больше причин сделать все быстро, — пробормотал Гаяр. Расплатился и вышел под косые струи дождя.

Он петлял по улицам столицы, выбирая удобный путь к «Сладкому драйву». Белый фургон с надписью «ХЛЕБ» ехал позади, то вплотную, то отставая на квартал или два. Впрочем, машин сейчас на улицах хватало, хлебный фургон терялся в общей массе и вопросов не вызывал.

Гаяр припарковался на служебной стоянке «Сладкого драйва». Посмотрел на часы. Дождался, пока припаркуется рядом фургон и оттуда посыпятся парни в полицейской форме. «Барбос» уже должен был стоять у парадного входа.

А дальше дело пошло быстро и слаженно. Никаких незаконных чар и силовых методов — зачем? Удостоверение под нос, наручники, под локти и в фургон. За считанные минуты все сотрудники, посвященные в тайные дела хозяйки, оказались «упакованы», сейф с документами вскрыт и опустошен, а в зале никто ничего и не заметил.

Остался только Витов, папаша белобрысого засранца. Место метрдотеля было у входа, и Гаяр, нацепив свое обычное для дежурств безразличное выражение, тихо прошел через зал и сказал ему на ухо:

— В кабинет хозяйки, срочно. Проблемы.

До кабинета тот не дошел.

Гаяр тоже, но совершенно по другой причине. Закончился танец, освещение стало ярче, и он заметил Романа. Да что заметил, чуть не столкнулся с ним!