Однако, как бы девушка ни была занята своим горем, она вдруг почувствовала, что рядом кто-то стоит.

– Ну и што ты, красуня, вздыхаешь?! – слащаво раздалось над самой её головой.

Вздрогнула Олеся, полностью очнулась от мрачных дум и испуганно подняла глаза – подбоченясь, рядом с ней вальяжно стоял неказистый переросток, из кожи лезший вон, чтоб выглядеть бравым молодцом.

– Бачу, торг не шибко идёт. Так я ж того… могу подсобить! – неумело пыжась высокопарностью, произнёс он. – Што пригожуня хочет за своих… хм… чудо-птиц?

Насмешливая ухмылка змеилась на лице шалопая, и было ясно как божий день, что до курей ему никакого дела нет.

– Не мои это куры… Попросили приглядеть, – в смятении сказала Олеся первое, что пришло на ум.

Не особо видный собою хлопец был явно не из зажиточной семьи – обыкновенный оболтус. Но вот девушку разглядывал нагло, бессовестно, прямо-таки ощупывал глазами. Это Олесю больше всего и смутило.

– Ну канешне не твои… – ухмыльнулся хлопец и хитро зыркнул на дружков. Те игриво переглядывались в сторонке и подмигивали друг другу в предвкушении скорого представления.

Олесе вдруг невольно пришло на ум, что жеманство стоящего перед ней хлопца больно уж напоминало лицемерные манеры паныча, который подло её обманывал, и она сразу насторожилась: надменная улыбчивость переростка ничего хорошего не предвещала.

– Я вот, может, хочу всех твоих кур купить, – наигранно важно произнёс хлопец. – Тебе будет в радость всех их сразу продать, а мне… Думаю, мне будет забавно с тобой поторговаться, – с намёком ухмыльнулся наглец, и на глазах его заблестела вожделенная поволока.

Олеся уже пришла в себя и была готова к подобным словесным выпадам.

– Если б думал, не нёс бы околёсицу, – резко ответила она, – а сказал бы прямо, что позубоскалить с дружками захотелось.

– Разумная, што ли? – сразу набычился хлопец. – Дак, можа, поделишься своими разумными думками?

Олеся недобро ухмыльнулась.

– Отчего ж не поделиться. Кривдой я уже по горло сыта, наглоталась… так что мне сейчас больше правда по душе. То, что покупать ты ничего не собираешься, – это сразу видно: на лбу у тебя отмечено, что в одном кармане твоём ни шиша, а в другом – дырка. Так что шёл бы ты отсюда да торговку попроще поискал – может, с кем и сторгуешься.

Хлопец явно не ожидал такого отпора и несколько растерялся. Он непроизвольно прикоснулся ко лбу, словно проверяя, есть ли на самом деле там какая-нибудь отметина. Опомнившись, отдёрнул руку и злобно сверкнул глазами. Отступать на виду у дружков было зазорно, и он решил, не особо церемонясь, проучить строптивую девку.

Не привлекая постороннего внимания, он как бы по-дружески приобнял её и вдруг сильно сжал пальцами девичью шею сзади чуть ниже затылка. Олеся скривилась от боли и попробовала было вырваться, но хватка оказалась на удивление крепкой.

– А ты, оказывается, яще и языкастая, – склонившись над девушкой, процедил хлопец. – Дак я тебе сейчас покажу, як разгова… – речь его вдруг оборвалась на полуслове.

Изящная трость легонько похлопывала сзади по плечу наглеца. Он распрямился и резко обернулся – перед ним стояла важная супружеская пара. Мужчина выглядел особенно солидно и уверенно.

– Ответь-ка мне, милейший, – произнёс он, строго глядя на хлопца, – сколько тебе нужно отсидки в остроге, чтобы слегка поубавилось твоё хамство? Месяц? Три? Год?

Хлопец ошарашенно таращил глаза на нездешнего господина, внешний вид которого просто кричал, что это высокий чин. Самоуверенность нахала быстро сменилась испугом.

Некрасивая женщина презрительно ухмыльнулась и обратилась к спутнику:

– На сколько прикажете исправнику, на столько и заточит этого хама в тюрьму.

Сакульский глянул на супругу, одобряюще кивнул и мимолётно отметил: «Вот баба, схватывает всё на лету!». Никакого исправника они и знать не знали, просто на ходу умело разыграли сцену, чтобы сбить спесь с наглеца.

Хлопец же всё принял за чистую монету. Желания встретиться с полицией у него почему-то не возникло – там не поторгуешься. Решив не испытывать судьбу и отбросив показную удаль, он с места прытко рванул в гущу народа вслед за исчезнувшими дружками.

Сакульский криво хмыкнул ему вслед и перевёл взгляд на Олесю. Оценивающе осмотрел девушку с близи и мирно произнёс:

– Что не испугалась хама – похвально. А вот торгуешь ты… из рук вон плохо. – Сакульский глянул на притихших куриц. – Хотя… с таким-то товаром не особо и торг будет.

– Я первый раз тут… – виновато произнесла Олеся и, опомнившись, добавила: – А за заступничество спасибочко.

Ядвига приблизилась к девушке, заглянула в глаза, осмотрела с головы до ног, словно вещь собираясь прикупить. Взяв Олесю за плечо, легонько повернула её боком и, отклонившись, снова скользнула взглядом по её ладной фигуре.

Не смея противиться и ничего не понимая, Олеся лишь недоуменно хлопала глазами.

Женщина вопросительно посмотрела на супруга. В её глазах читалось явное удовлетворение.

Собрав в кулак всю свою выдержку, Сакульский лишь едва заметно склонил голову в знак одобрения. А в душе – в душе его просто распирало: «Вот это юница! Вот это прелестница!»

Обтрёпанная одежда не могла скрыть от опытного мужского взгляда пленительное очарование этой девушки. Сакульского особенно почему-то тронули растерянно-печальные глаза торговки и её по-девичьи наивная пухлость губ.

Открыто разглядывая местную красавицу, мужчина с трудом скрывал свой восторг! «Да-а уж, та невзрачная городская деваха ни в какое сравнение не идёт с этой провинциальной чаровницей», – восторженно подумал он, с содроганием вспомнив о предыдущей кандидатке, от которой едва уговорил Ядвигу отказаться. И ведь дело-то уже тогда зашло довольно далеко. Несмотря на молодость, деваха та оказалась замужем и была весьма плодовитой, поэтому без особого упирательства согласилась родить ещё и для барина. Разумеется, более чем за достойное вознаграждение. Сакульский был уверен, что такое решение приняла мать молодки, с которой Ядвига вела переговоры.

«Но, слава тебе господи, что всё тогда обошлось», – мысленно перекрестился моложавый мужчина и ещё раз незаметно кивнул супруге.

Легко состроив на лице маску с простодушной улыбкой, Ядвига обратилась к девушке:

– Я так понимаю, ты из какой-то деревни?

– Из Берёзовки… – быстро кивнула Олеся. – Вы, наверное, слышали…

– Нет, о такой деревеньке мы не слышали, – перебила девушку Ядвига. – А сколько лет-то тебе будет?

– Да уж семнадцать…

Вместе с кивком Ядвиги на губах выскользнула и барственная ухмылка. Скрывая довольство, женщина снова спросила:

– Ну а дома, с родителями тебе как живётся? Семья большая у вас?

Олесе было стыдно рассказывать о своей непутёвой семье, и её смекалка быстро нашла выход.

– Сирота я…

С горькой миной на лице женщина сочувственно покачала головой, да вот только глаза её уже просто искрились радостью. Всё складывалось как нельзя лучше! Задав Олесе ещё несколько вопросов, Ядвига перешла к главному.

– А ты не хотела бы жить в городе? – спросила она девушку.

Растерявшись от забрезжившей удачи и боясь её спугнуть, Олеся лишь растерянно пожала плечами.

– Я никого там не знаю… Да и жить ведь где-то надо… – неуверенно промямлила она.

Да, Олеся поняла, что она чем-то приглянулась этой паре и, похоже, ей вот-вот могут предложить место в богатом доме. Она готова была идти хоть в прачки, хоть в посудомойки, хоть куда, лишь бы не упустить шанс начать новую жизнь!

«Господи, помоги мне!» – воззвала она к богу, и радостное волнение рванулось наружу, но внутренний голос тут же предупредил, что перед богачами лучше предстать тихой и застенчивой девицей. А то, что не испугалась хулиганов – это ещё ни о чём не говорит: с жаху-перепугу и заяц может на волка прыгнуть!

– Если хочешь… мы можем помочь тебе… и с работой, и с жильём, – вкрадчиво предложила Ядвига.

Ага, «если хочешь!» Да Олеся сейчас больше всего на свете этого хотела! От радости она чуть было не всплеснула в ладоши, но вовремя сдержалась и с трепетным волнением снова лишь пожала плечами: