– И я тоже умею язык за зубами держать! – немного обидчивым тоном заметил его друг.

Но Ягишна не ответила, и друзьям стало понятно, что пока она им ничего не расскажет. В их компании она являлась заводилой, несмотря на то, что девчонка.

Сколько Велес себя помнил, их троица в округе считалась неразлучной. Ягишна – дочь вождя, Перун – сын старшего охотника племени, и Велес – найдёныш из леса, воспитанник племени.

Внешне Перун и Ягишна немного походили друг на друга, впрочем, как и все люди селения – черноволосые, черноглазые, слегка смуглая кожа. Велес же всегда смотрелся на особицу – высокий, даже выше здоровяка Перуна, светлые волосы и ярко-синие глаза. Ещё младенцем он настолько отличался от всех прочих людей племени, что если бы не заступничество вождя, отца Ягишны, неизвестно, какая судьба ожидала бы этого ребёнка.

Сейчас Велес шагал рядом с Ягишной и искоса поглядывал на неё, он почему-то всегда за неё беспокоился, хотя, казалось бы, волноваться тут совершенно не о чем. Она – младшая, названная и самая красивая из дочерей вождя Темновита, её сестры – Доля и Недоля – уже взрослые. Зато Ягишна самая целеустремленная и упрямая, что ей в голову взбредет, не успокоится, пока не сделает. Вот, например, не так давно ей удалось поймать в ею самой сколоченную клетку настоящего упыря, жителя ночи. Как уж это у неё получилось, никто не знал, но упырь до утра провисел в клетке, оглашая всю округу заунывными воплями, а утром исчез в солнечных лучах. Правда, тогда Ягишне попало от отца, и на некоторое время она присмирела. Но, видно, ненадолго.

Троица вошла в границы своего дома, и сверху раздался тихий свист, защитник племени спрашивал, кто идёт и всё ли в порядке, Ягишна тихо свистнула в ответ: всё хорошо, свои. Друзья ловко поднялись по стволам деревьям наверх. Тут подростки разделились: Велес и Перун отправились в жилище охотников, а Ягишна направилась к дому вождя.

Вообще, до обряда посвящения и выбора Пути Перун мог жить у себя дома, его семья причисляла себя к защитникам, только потом он должен был покинуть его и перейти в ту группу людей, для какого занятия он предназначен: охотники, собиратели, защитники, следопыты. Однако его друг жил среди охотников, значит, он тоже будет бывать там как можно чаще.

– Как думаешь, что такое она придумала? – спросил Велес у друга, в его голосе слышалось беспокойство.

– Не знаю, наверно, опять что-нибудь этакое… – Перун сделал неопределенный жест рукой, правда, в отличие от Велеса в его тоне угадывалось не беспокойство, а некое радостное возбуждение. За Ягишну он не беспокоился, она – дочь вождя, ей всё сойдет с рук, а на придумки она мастерица, это правда.

Тем временем друзья пригнулись, чтобы не задеть головами откинутую по дневному времени шкуру, и оказались внутри обиталища молодых охотников. Хотя солнце уже давно взошло, и охотники должны рыскать в округе в поисках добычи, в доме было многолюдно. В атмосфере царившей вокруг чувствовалась напряжённость, сразу стало понятно – что-то произошло. Охотники сгрудились вокруг стола и что-то взволнованно обсуждали. На появление друзей никто не обратил ни малейшего внимания, а Перун и Велес удивленно крутили головами и прислушивались к разговорам.

– …рассказывает, а у самого руки подрагивают, – возбужденно говорил Кудряш, коренастый крепыш с чёрными жесткими кудрявыми волосами.

– Они у него и так часто подрагивают, – ввернул вечно зубоскалящий Смеяш. – Для этого ему даже не надо на худую поляну ходить, достаточно просто… – но договорить он не смог, на него дружно зашикали остальные, которые, на удивление, даже не откликнулись на его шутку.

– Тихо ты! – прикрикнул старший охотник. – Дело серьёзное. Рассказывай дальше, – велел он Кудряшу.

– Ну вот, – продолжил тот. – Тихомир не трус, а следопыт он хоть и молодой, но опытный, он с детства в лесу пропадал, и знает все окрестные леса и речки, как свои пять пяльцев. Он, наверно, каждого зверя в округе встречал, и по одному их следу ведает, чем тот занимался. Он даже след берегини может найти. Но здесь-то дела не людские и не звериные, даже не духовые, а совершенно необъяснимые. Так вот, стали появляться на той поляне следы зверей, которых даже Тихомир никогда не видал.

– Мало ли что он не видал, – не мог успокоиться Смеяш. – В лесу много всякого разного зверья живет, да и не только зверья.

– Нет, – помотал головой охотник. – Тихомир говорит, что это не звериные следы, и нежить всякая тут тоже ни при чём. Кроме того, он ведь две ночи и два дня у той поляны провёл, глаз не сомкнул, только смотрел. Так вот, следы эти просто появляются и исчезают, прямо на глазах, а того, кто их оставляет, при этом не видно.

Друзья не проронили ни слова, но судя по заблестевшим глазам, новость эта их сильно заинтересовала.

Про худую поляну в лесу знали, конечно, многие. Она появилась не очень недалеко от жилищ людей, и первой наткнулись на неё именно охотники. Даже на первый взгляд она вызывала недобрые и тревожные ощущения – небольшая, ровная поверхность в лесу, как будто чья-то лысая макушка вылезла из-под земли. Именно что лысая, потому что на ней ничего ни росло, ни кустика, ни травинки, ни былинки, да еще к тому же окруженная ровным рядом одинакового размера грибов. Грибы вроде бы не выглядели как поганки, но никто в здравом уме даже не подумал их сорвать и зажарить, уж больно ровным строем они отгораживали странную полянку, как будто защищали от чего-то, или, может быть, наоборот, показывали, что за эту границу заходить нельзя.

Поначалу охотники особо не заинтересовались ею, ну, полянка и полянка, мало ли какие чудеса в лесу происходят, но потом полянка стала расти. С каждой седмицей круг грибов немного раздавался вширь, из земли вылезали новые стражники-грибы, и если раньше через неё мог перепрыгнуть даже ребенок, то теперь и взрослому мужчине это стало не под силу. И ещё одна странность: звери тоже избегали эту проплешину в лесу. Охотники и следопыты заметили, что полянка появилась недалеко от звериной тропы, так вот, на ней не заметили ещё ни одного следа животного, а ведь зверьё бегает, где захочет, особенно ящерицы, те вообще дорогу не выбирают. А здесь – абсолютно ровное место, чуть посыпанное песочком и землей, и ни одна былинка не сдвинется.

На это место в лесу даже шаман приходил смотреть, хотя старики уже не помнили, чтобы он из своего жилища так далеко уходил. Походил вокруг, посидел рядом, даже воздух зачем-то понюхал, хотя за круг грибов не стал забираться, и объявил:

– Худая поляна, не приближайтесь к ней, и ни в коем случае не заходите внутрь грибного круга. Лучше бы, конечно, сжечь тут всё, и грибы эти поганые…

На последнее, впрочем, никто не решился – как ты в лесу огонь запалишь? Это же не костерок маленький, тут пламя может на сам лес перекинуться, тогда всем будет гораздо хуже, чем просто от этой полянки среди деревьев. Наказ шамана выполнили, и в дополнение вождь Темновит ещё и стражников туда поставил, чтобы смотрели за ней. Вот они-то и увидели, что полянка расти стала. Тогда и следопыты стали туда заглядывать, смотреть, что там и как.

Мальчишки, конечно, тоже к той странной поляне бегали, но скоро потеряли к ней интерес – ну, поляна и поляна, подумаешь, круг грибов вокруг неё, ничего особенного… Смотреть там не на что. Но сейчас, при рассказе Кудряша о том, что на ней стали появляться невиданные следы, глаза неразлучных друзей снова заблестели от предчувствия тайны.

– Надо снова туда наведаться, – вполголоса произнес Перун.

Велес ничего не ответил, только многозначительно кивнул.

Они продолжили прислушиваться к разговору охотников.

– Тихомир вернулся оттуда очень озабоченным, – продолжал Кудряш.

– А что охранники говорят? – спросил кто-то. – Может, они кого видали?

– Никто к той поляне не подходит, даже звери не пробегают и птицы над ней не летают.

Перун незаметно сделал знак другу, и они вместе с Велесом выскользнули наружу. Никто не заметил их отсутствия.