Что такое драгоценность в моем понимании? Это то, что имеет особую, ни с чем несравнимую ценность. И поэтому, каждое мгновение, прожитое в любви, я считаю своей драгоценностью. Теперь я это понимаю. А тогда каждый не-звонок, не-встреча, не-взгляд был трагедией вселенского масштаба. Я думаю, эти переживания знает каждый, и не пережить это – многое потерять. Но видит Бог, тут не до сытой удовлетворенности собственницы, тут элементарное желание видеть любимого человека. Потребность чувствовать родное и близкое, видеть его улыбку, смеяться вместе с ним. Тогда это было пределом моих мечтаний…

Я благословляю каждую черточку этого лица, с благоговением целую его божественные, темные, словно омут, глаза, шелковистую кожу щек, трепетно касаясь пальцами губ и целую их, этим самым, оставляя на них легкую, как колебание свечи, невидимую печать своей любви.

***

«Утро. Ты просыпаешься и видишь прямо перед собой жизнь. Да вот же она – и справа, и слева… Эта квартира, в ней ты живешь, твое кресло, и окно с солнечным лучом, присевшем на подоконнике. Твоя кровать, на ней ты спишь. Какая-то часть существования проходит между этим окном, лучом и кроватью. Иногда луч пропадает, но ты все равно жив. Ты существуешь. Ты – начало и конец своих желаний. Пользуйся тем, что тебе дано – жизнью, ибо она прекрасна, и будь счастлив.

Вот и сейчас луч притаился в уголке моего рта, торжествуя свое новое рождение. В комнате светло, свежо и ароматно. Еще не выветрился аромат персиков и орхидей, принесенных вчера друзьями. Расслабленно валяясь и прикрыв глаза, я слушаю птиц. Сейчас я хочу дать себе отдохнуть. Отдохнуть от человека, завладевшего всем моим существом: моим дыханием, моими глазами, мироощущением и руками. Свои ладони я никому не доверяю, а с Одиссеем наши встречи проходили – в руках руки, глаза в глаза. Теперь эти детали не причиняют боли, потому что я, в самом деле, отгорела. Мне страшно об этом думать, но именно это действительность сегодняшнего утра.

Стараясь не смешивать Прошлое с Настоящим, с реальным моментом моей жизни в Сегодня, пытаюсь думать по-новому. Если раньше я говорила себе: «Я не позвоню», страстно этого желая, то сейчас я не хочу слышать даже гудки телефона; если раньше я без раздумий отдала бы за него свою жизнь, то сейчас мой взгляд на ценность собственной жизни несколько изменился. Раньше я видела в нем одно духовное и интеллектуальное начало, то сейчас вижу его значительную прибавку в весе и любовь к повторению чужих фраз.

Главное понять эту грань – «любила» и «люблю», а осознавать её еще тяжелее. Еще, кажется, что любишь, а сам уже ходишь по пожухлой траве угасшего чувства, и вьется над ним дымок холодного разума.

***

Высшая точка доверия.… Это когда любимому, любовнику, другу говоришь именно то, о чем думаешь, а не то, что из твоей мысли для него более всего приемлемо. Сидя друг напротив друга каждый из нас напряженно вглядывался, как будто новоприобретенные черточки на наших лицах могли рассказать что-нибудь о судьбе, черканувшей их без нашего на то участия. В этот вечер мы ни слова не произнесли в прошедшем времени, потому что ещё не все было потеряно, хотя и облечено в неизвестность. Не говорили о будущем у каждого оно слишком зыбко, не говорили и о настоящем – нашего настоящего у нас пока нет, а абстрактно, по-эстетски беседовали о Ремарке, его Триумфальной Арке, о характере Равика. И когда Одиссей сказал, что после летнего запоя и образовавшейся разрухи в его личной и профессиональной жизни он перечел Триумфальную Арку, то лишний раз убедился в том, что Ремарковский хирург – это почти он, мне открылась бездна того, о чем не говорят вслух, потому что оголять словами это было бы пошло, лишне и глупо.

Одиссей прекрасно понимал, что я бы взорвалась в случае каких- то объяснений, пояснений и никому ненужных оправданий. Зачем гранить пережитое теми словами, что заведомо не верны?.. Но пальцы мои дрожали, я была очень взволнована. Одиссей сидел рядом, задумавшись. Это был уже не денди, модный и холёный, свысока, равнодушно взирающий на всё и вся, а подстриженный жизнью лев. Он запутался, сбился с пути, по которому шел одиннадцать лет – благополучные друзья, деньги, работа, сын, жена, периодические любовницы и собственное, с годами устоявшееся от полного контроля над своей судьбой, спокойствие. Теперь же я вижу дыру на джинсах и слышу, что жена устав от Антарктиды их супружеский отношений, забрала сына, уехала и занялась политикой. Что отвернулись правильные друзья, в течение своей жизни вероятно не видевшие, что рельсы жизни заносит вкось. Что он ушел с высокооплачиваемой работы, которая для него всегда немало значила – большей частью из-за впечатлений, ситуаций, людей, которых она ему дарила. Что продал квартиру, теперь пустую и смеющуюся над всем, что в ней было, и в данное время он живет в гостинице, инвестирует средства в какое-то предприятие, строит планы, общается с другими, новыми друзьями. Услышав слова о друзьях, мне вспомнились любимые строчки из Северянина – «Все мои товарищи, как зовешь нечаянно ты моих поклонников и незлых врагов…».

Пока он говорил, я думала о счастливых моментах наших всегда неожиданных встреч, когда они брызгали, словно апельсиновый сок на солнце. Глядела в глаза, в которых под напускной отрешенностью от собственных проблем, светилась просьба о поддержке и мольба о том, чтобы я не задавала лишних вопросов (не хотел он искать ответы на них), но «лишние» вопросы исключались изначально, потому что слишком уж ценным подарком для меня были его откровения и доверие само по себе. Я улыбалась и внимательно слушала маска его непричастности стала таять, стали видны радость, испуг, волнение и даже недоумение. Тень отчаяния, лежавшую на веках тщательно скрываемым грузом, Одиссей маскировал жизнерадостным тоном общепринятых, оптимистичных фраз. Я наблюдала за игрой, которая игрой не являлась.

***

P.S. Позволив уйти из своей жизни (но – не из сердца) этому мужчине, на тот момент я была уверена, что все оборвется, и никакого продолжения не последует. Но я ошибалась… Мое чувство стало жить слишком самостоятельной жизнью и стало диктовать свои правила. Я принимала это за безобидную ностальгию, которую надо просто пережить. Отношений уже давно не было, а мое чувство все выпрыгивало вперед меня, и всем претендентам на руку и сердце заявляло: «Это моя территория. Это сердце не свободно. Уходите все». И они уходили – тихо, без слов и объяснений. Моя мечта об Одиссее стала перерастать во что-то, в какую-то силу, почти в монстра, которой я позволяла править моей жизнью. Я увидела, что я не росла, не хотела расти и становиться женщиной, готовой к полноценным отношениям, что мне было очень комфортно оставаться в образе девочки с мечтой о «принце». Что до сих пор я добровольно променивала настоящую жизнь с настоящими чувствами на красивую ностальгию, воспоминания, грусть и одиночество. В общем, я собственноручно построила музей своей любви, и там сама же поселилась.

Я сама запирала себя в прошлом – там, в том автобусе, где я впервые увидела Одиссея. На той лавочке со снегом и фонарями. В той постели, в которой я впервые к нему прикоснулась. А сейчас… Я наконец-то, устала жить «искрами былого счастья. Эта глава моей жизни прожита.

Сегодня мне пришло откровение, которое перевернуло в корне мое отношение к тем людям, которые когда-либо причиняли мне страдания. И, в связи с этим хочу сказать:

Я приношу благодарность своим самым главным кармическим учителям – своим родителям. На примере их жизней я поняла и хорошо усвоила многие вещи. В основном, те, которые делать НЕ надо.