— Плохо, если ты жираф, а не человек.

Мы уже потратили достаточно времени.

— Хорошо, давай перейдём к делу.

Прот покачал головой и выдавил смешок.

— Жизель принесла копию свидетельства о смерти. Ты был прав: в нём действительно есть вопросы к указанной причине смерти. Не хочешь поподробнее остановиться на этом?

— Не особо.

— Окей, чёрт возьми. Расскажи, пожалуйста, что ты знаешь, даже если ты не хочешь этого делать.

— Джеральд упал и ударился головой.

— Это была случайность или его толкнули?

Прот пожал плечами.

— Откуда мне знать?

— Ты мне совсем не поможешь?

— Я уже тебе помогаю. Просто ты пока этого не понял.

— Ну ладно, хорошо. Сейчас мне бы хотелось поговорить с Робертом.

— Без гипноза?

— Не думаю, что это теперь понадобится.

Прот проглотил последний кусок груши и пробормотал: «Он весь в твоём распоряжении», а затем опустил голову на грудь.

— Роб?

Конечно, ответа не последовало.

— Роб, сегодня я приготовил для тебя сюрприз. Как тебе идея снова увидеть отца?

Голова Роба дёрнулась, будто её задели кувалдой, но он не издал ни звука.

— Он ждёт снаружи, Роб.

Я услышал, как он громко сглатывает, как будто сдерживая слёзы.

— Попросить его войти?

Он издал ещё несколько гортанных звуков.

— Ну, раз ты этого не хочешь, я попрошу его уйти.

Я встал и направился к двери. Раздался явный сдавленный вой.

— Возможно, он вернётся через неделю-другую, — добавил я, берясь за ручку двери.

— Неееееееееееет! — прокричал он, захлёбываясь слюной. — Пожалуйста! Я хочу видеть своего папу!

Я жестом позвал Фрэда войти. Он подошёл прямо к Роберту и положил руку ему на плечо.

— Привет, Робби, — прохрипел он. — Я скучал по тебе.

Роб упал на колени и залился слезами. Он обхватил руками ноги Фрэда и повторял снова и снова: «Прости меня, папочка. Прости. О Боже, прости меня…»

Я и сам еле сдерживал слёзы. Это именно то, чего я ожидал услышать. Но вот чего я не ожидал, так это того, что произошло дальше. Роберт всхлипнул, упал на спину и потерял сознание.

Когда я подбежал его осмотреть, опешивший Фрэд извинился за случившееся.

— Прости, отец. Я не хотел…

— Это не твоя вина, Фрэдди. Ты сыграл отлично.

Однако Роб вернулся в кататонический ступор. Он выплеснул всё, что было на душе, и теперь мне останется только вывести его из кататонии. К сожалению, это может занять годы.

Только потом я догадался, что точно в таком же состоянии Роберт пребывал и семь лет назад. Куда подевался прот?

— Прот? Прот?

Он встал.

— Как я оказался на полу, тренер? О, привет, Фрэд, как ты?

— Ты покидал нас ненадолго.

— Недалеко я ушел, да?

Я бы сказал, что это был гигантский шаг.

— Но, конечно же, ты хотел бы два гигантских шага, — уколол меня прот.

— Мне достаточно и того, что ты отложишь своё возвращение на Ка-Пэкс ещё на пять лет.

— Извини, не могу.

— В таком случае на сегодня мы закончим. И ещё…

— Да?[130]

— Пожалуйста, не забирай никого из персонала или пациентов за пределы института без разрешения, хорошо?

Он согнул два боковых пальца, поднял ладонь как скаут, дающий клятву, и торжественно сказал:

— Отныне я обещаю не выводить сотрудников или пациентов МПИ за пределы института. До тридцать первого декабря, конечно же.

Прот помахал рукой и скрылся за дверью.

Когда он ушёл, Фрэд признался:

— Я думал, что ты целый день болтаешь языком, пап. Понятия не имел, чем ты реально занимаешься. Теперь я понимаю масштаб твоей работы и ответственности. И ты очень хорошо справляешься.

Всё, что я смог ответить, было: «Твоя работа тоже не так легка, как я думал, сынок».

Он обнял меня.

— Всегда хотел, чтобы ты это произнёс.

Никто из нас не хотел отпускать ни друг друга, ни подобные моменты, ни эту прекрасную жизнь.

Мы пришли в мой внутренний офис, где уже ждала Жизель. Фрэдди спросил, может ли он поговорить с протом сегодня утром (я представил ему Жизель как «главного секретаря прота»). Она ответила, что это можно организовать. Я хотел узнать, что беспокоит моего сына, и почему он хочет обсудить это с нашим «инопланетным другом», но не стал обсуждать семейные вопросы в присутствии Жизель. Она мне как дочь, но Фрэда видела всего пару раз.

Поскольку Фрэд очень помог достучаться до Роба, я не мог не рассказать об этом Жизель.

— Роб был здесь? — Воскликнула она. — Он разговаривал с тобой?

— Конечно же, он был здесь! — воскликнул я в ответ. — Ты разве не понимаешь, что он находится там же, где и прот?

— Не обязательно, — вмешался Фрэд.

Я пожалел, что не оставил его за дверью.

— Почему ты так говоришь?

— Ну, совсем недавно здесь был его отец, но на самом деле его не было.

— Но МПИ очень далёк от театра, Фрэд.

— Возможно. Но откуда тебе знать, не притворился ли прот Робом? Или Роб всё это время притворялся протом? Или кто-то ещё притворялся ими обоими. Если на то пошло, то откуда тебе знать, не связано ли множественное расстройство личности с актёрской игрой?

Мой сын — душевед[131]. У меня не было времени прочитать ему лекцию о принципах психиатрии, но я ответил, что разные субличности, живущие в голове одного человека, имеют ряд различий в физических характеристиках.

— Кто-нибудь проводил подобные тесты с актёрами, играющими разные роли? — поинтересовался Фрэд.

К сожалению, нам не представилось возможности продолжить обсуждение. У Фрэда было назначено прослушивание, поэтому Жизель отвела его во второе отделение на «консультацию» к проту. Я не успел сообщить ей, что её муж снова впал в кататонический ступор.

Я пытался разобраться в произошедшем и не мог перестать думать о том, что сказал сын. Пол действительно мог временно «подменять» Роба в нескольких наших беседах в 1995 году. Не он ли сегодня притворился Робертом и извинился перед отцом? Возможно ли, что он также играл роль Гарри? Или, если уж на то пошло, самого прота? Или я делаю слишком поспешные выводы? Может вина и печаль, лежащие в основе заболевания Роберта, были именно тем, чем казались, и возникли из-за того, что он сделал с отцом? Возможно, это было убийство из милосердия, а не помощь в совершении самоубийства — попытка закончить мучения отца, в которой не участвовали ни Пол, ни Гарри.

Возможно, пора признать, что эта ситуация мне не по силам. Признать, что я никогда не узнаю, что лежит в основе проблем Портера. Позвать кого-то другого. Но единственным существом, которому под силу помочь в таком запутанном деле, был сам прот, кем бы он ни был.

После предполагаемого полёта в музей Метрополитан большинство сотрудников института и абсолютно все пациенты были твёрдо уверены, что прот действительно прибыл с Ка-Пэкс. Спустя некоторое время мне позвонил офтальмолог, который хотел изучить зрение прота ещё в 1995 году (когда узнал, что тот умеет видеть в ультрафиолетовом спектре, почти как насекомые и несколько других земных существ).

— Вам нужно поговорить об этом с Жизель Гриффин.

— Уже поговорил. Она попросила позвонить Вам.

— Тогда мне остаётся спросить у самого прота.

Поскольку трудно было доставить всё необходимое оборудование в МПИ, я послал прота, который горел желанием участвовать в этом деле (видимо, он уже успел составить окончательный список тех, кто с ним полетит), в офис доктора Стерника и лабораторию Нью-Йоркского Университета вместе с сотрудником службы безопасности. Они уехали в среду утром и не возвращались до позднего вечера.

Стерник позвонил мне в шесть вечера, когда я собирал дипломат, готовясь к выходу. Когда мы говорили утром, его голос был уверенным и спокойным, а теперь — растерянным и дрожащим. Стерник подтвердил, что прот может видеть световые волны длиной менее четырёхсот нанометров[132] и добавил: