– Ты только забери меня отсюда. Я хочу в Россию. Не обязательно в Ленинград. Мы можем купить маленький домик на берегу реки, я буду воспитывать детей, заниматься хозяйством. Знаешь, какая я умелая! Ты вторую такую и за деньги не найдёшь.
– А как же мама, Керим–ака с девочками?
– Мама устроена, я ей не нужна. Захочет внуков понянчить – приедет в гости. Только в гости. В доме должна быть одна хозяйка. А сестрички… У Лейлы семья, а Герду к тебе на выстрел не подпущу, пока замуж не выйдет.
– Лейла… Имя знакомое.
– Что тебе до неё! Она тоже говорила про какого-то Антона. Но вы же не одни на белом свете.
– Конечно… Успокойся, всё будет хорошо. Я живой, здоровый.
– Здоровый, как же. А это что?
– Несчастный случай.
– Последний раз. Тошенька, ты слышишь? Чтоб это было в последний раз.
– Я хочу тебя поцеловать.
– Только не сильно, тушь потечёт.
– Тушь?..
– Я могу заплакать… от счастья.
– Ой, ребята! Проходите. Сейчас Тошика позову.
– …Кого она, сказала, позовёт?..
– Я догадываюсь.
– Амир, Тоха здесь устроился лучше, чем у тебя.
– Не жаловался.
– На тебя пожалуешься… Чем так пахнет?
– Бараньим пловом.
– Ты говорил, он баранину не ест!
– Сонька сусликов приготовит, – от куры не отличишь.
– Чудны дела Твои Господи…
– Боб, давай без Евангелиев сегодня. Тут семья такая странная образуется. Он нехристь, она иудейка.
– …Мужики, рад вас видеть.
– Соня, можно тебя спросить?
– Роберт, ну что за политес!
– Ты в Бога веришь?
– Верю. Другим могу посоветовать. Только кто женщину слушает у нас…
– А какого вероисповедания?
– Православные мы. В пятом поколении.
– …Амир, с тебя пиво.
– …Ребята, что-то разговоры какие-то мутные… Садитесь за стол. Сегодня дежурное блюдо – Тошика любимый плов. Я начинаю думать, что меня любит меньше, чем проклятый плов.
– …Плов совсем даже не проклятый, а благословенный. Накладывайте, не стесняйтесь.
– Антон, тебе.
– Что это?
– Открывай!
– …Ничего себе!.. Соня, посмотри, что ребята купили!
– Только этого ножа в доме не хватало! Убери сейчас же.
– …Сонь, это подарок для шурина Антона. Он хотел сам купить. Мы решили опередить.
– Простить вас, что ли? Или не прощать…
– Сонечка, сколько можно дуться! Всё хорошо закончилось.
– Так бы и дала тебе, Амирка, по голове.
– Не забывай, кто тебя с Антоном познакомил.
– Так. Начинается. И как долго собираешься напоминать?.. до самой смерти?
– …Сончик…
– А тебя, милый мой Тошик, не спрашивала… Что хохочете!
– Я так и знал, что этим кончится! Так и знал.
– Я ещё не начинала.
– Верю! Знаешь, – тебе верю… Сонечка, пощади, больше не будем, честное слово!
– …Соня, плов ещё остался?
– Один порядочный мужчина нашёлся, – добавки попросил. Даже спасибо не сказали.
– Мы сказали!
– А чего хором-то! Женились бы скорей, что ли. Управы на вас нет. Посмотрите на Бахрама, – ладненький, шёлковый как халат.
– Если каждый день утюгом приглаживать, – любой шёлковым станет.
– Доберусь я до вас.
– Антона воспитывай.
– …Да, про воспитание. Вы что-нибудь решили?
– Мне надо закончить Муху. Это не обсуждается. Не только потому, что много сил туда вложено. Я за следующий курс экстерном сдал половину экзаменов. И у меня появилась протекция. Очень скоро могут принять в Союз. А это в нашей работе очень много значит. Без дела не останусь никогда.
– Так что, так и будешь приезжать на каникулы?
– В начале июня прилетаю за Соней. Либо женимся здесь, либо в Ленинграде, – для меня совершенно непринципиально. Первое время будем жить у мамы. А потом что-нибудь найдём. Мама, конечно, расстроится. Я уже написал, послал фотографии…
– Хоть бы спросил, дурачок. Выбрал самые плохие.
– Это ты дурочка. Вы обязательно подружитесь. Обещаю.
– Ладно, не сержусь. Всё равно хотела выбросить.
– Сонька!..
– Тошик… мы не одни…
– …Намёк поняли… Боб!..
– Иди, Бобик, иди. Попейте пивка, остудите плов в желудках. Пока–пока!
– Тоша, нам осталось меньше трёх недель. Чего мы ждём?
– Знаешь, в своей жизни я принял одно единственное мужское решение. И до сих пор о нём жалею. Всё остальное только следствие обстоятельств, обязательств, порядочности.
– Тош, благодаря тебе от меня наконец-то отстали. Ты знаешь, какая у меня была репутация.
– Меня здесь не было.
– Амир ничего не рассказывал?
– Рассказывал. Что ты отзывчивая, умная, своенравная, упорная. Никому не даёшь спуску. А так же чуткая и очень добрая.
– И всё?
– Да.
– Значит, Амир лучше, чем я думала. Или…
– Или?..
– …слишком хорошо меня знает.
– Это что-нибудь меняет?
– Да. Прямо сегодня.
– Ты меня пугаешь, Соня.
– Не пугайся. Сегодня у нас будет настоящий семейный ужин. И за столом будут только двое. Муж со своей любимой женой. И жена со своим любимым и единственным в жизни мужчиной. Только не говори мне, что ты на это не надеялся. Не поверю.
– Всё, мужики, до следующего года. Не забывайте. Я вас теперь точно никогда не забуду… Подождите Соню в машине.
– До скорого, Амба, не пропадай. Будем ждать.
– Тош, прости, что не могу ничем обрадовать, – не получилось.
– Сонечка, малышка, у нас будет столько времени!
– Ты не сердишься?
– Прошу, не переживай.
– Я женщина, мне хочется ребёнка.
– Через полтора года будет.
– Тош… ты это… постарайся пореже… изменять.
– Какая ты глупенькая! От любимой жены никто не гуляет!.. Ты не веришь, что любимая?
– Ох…
– Я никогда в жизни не писал писем. Сначала было незачем, потом нельзя, потом некому. Я хочу разрушить это правило. Поможешь?
– Помогу.
– Я буду писать каждую неделю. Если получится, то и чаще. Не дожидайся ответов на свои письма. Захочешь поговорить, – просто пиши.
– Я помогу… я буду… с тобой… говорить… до самой смерти…
– Прощай, любовь моя… Сонюшко.
– Скажи ещё раз.
– Сонюшко.
– Ещё!..
– Любовь моя…
– Любовь моя…
Часть II
Cветлой памяти С. В. И.
Я помню, всё было как будто сейчас…
У иконы свеча – в отражении факел.
Осень
– Сонюшко, милая, здравствуй!
– Здравствуй, муж мой!
– Извини, что долго не писал, – первая неделя была просто сумасшедшая.
– Не извиняйся, родной. Чем был занят?
– Два дня расспрашивала мама. Начала издалека-далёка.
– Ты прилетел издалека. В самолёте не тошнило?.. нога не болела?
– Всё было чудесно. Четыре часа проспал как младенец.
– Бахрам развёз нас по домам… Сначала ребята просили составить им компанию, – за твой отъезд. Но я отказалась, решила побыть одной. Сидела, смотрела на часы. Считала каждую минуточку, которая приближает тебя к дому.
– Меня встретили Виталик и мама. Он отвёз домой, и мы до полудня проговорили.
– Тоша, так нельзя! Во сколько вы приехали?
– В три часа ночи уже сели пить чай из пиалушек, которые ты подарила. Мама немножко поплакала. Виталик порывался лететь в Ташкент, чтобы познакомиться с Амиром и Робертом.
– Я думала, только азиаты ненормальные. Оказывается, северяне такие же.
– Мы разные. И одинаковые тоже. Я понял это в последний приезд. Когда познакомился с Бахой (обними от меня всю семью), с Керимом–акой. Когда встретил тебя.
– Встретил и сбежал, как подлый трус. Прости, я так пошутила для поднятия тонуса.
– Я понимаю. Иногда для тонуса такие вытворяю вещи – сам диву даюсь!
