Каменные зернотерки, жернова от мельниц, множество объемных пронумерованных амфор для хранения муки и вина, весы, свинцовые гири свидетельствуют о том, что в Танаисе существовали мельницы и мукомольное производство. Зерно же сюда поставлялось из Поля, из степных районов Скифии, там, где ныне находится тучное Черноземье.

Танаиты были глубоко верующими людьми. Если греки молились своим богам: Зевсу, Аполлону, Афродите, – то жители северной окраины города молились семи скифским богам: высшей богине огня, домашнего очага Табити, средним богам Папаю и Апи, низшим – Ойтосиру, Аргимпасу и еще двум неизвестным Геродоту богам. Римляне, живущие в городе, поклонялись богине плодородия и земледелия Кибеле. Кроме всего прочего, и те, и другие ежегодно после уборки урожая собирались в центре города и праздновали красочный и веселый праздник-карнавал – «День Танаиса». Празднично одетые горожане садились на греческие суда-триеры с высокими, надутыми большими парусами и отправлялись в морское путешествие. Скифы-мореходы на своих дубовых челнах-«чайках» привозили с моря массу различной рыбы. В настоящее время в этих местах нет дубовых рощ и дубрав, но в те далекие времена дуб встречался повсюду. Подтверждением этому служат найденные близ городища массивные дубовые гробы, в которых танаиты хоронили умерших.

Со стороны моря был построен маяк, в башне которого были найдены амфоры с нефтью. Город имел ограждение от нападения. Толстые стены (до 3 м) позволяли сдерживать натиски кочевых племен. Тем не менее, в III веке н. э. кочевые орды готов, а затем гуннов разрушили город.

В заключение нашего рассказа о Танаисе позвольте привести высказывание Т.Н. Книповича из его книги «Танаис»: «Мы можем с уверенностью говорить о том, что уже в конце III – начале II века до н. э. близ Недвиговки находился Танаис, представлявший собой крупный центр, развивающий значительную торговлю с Боспором, а через Боспор – с другими областями античного мира (Родос, Пергам, Александрия и др.)». Северный путь связывал Танаис, а также расположенный неподалеку Азов (в древности Азак) со скифами степными и лесостепными: неврами, меланхленами, будинами. При участии Танаиса жизнь возрождается в Азове, Таганроге, Батайске, Ростове, Новочеркасске, Аксае и других городах. Именно эти места в дальнейшем станут ареной ожесточенных сражений между донскими казаками, черкасами, турками. Именно сюда в 1695-1696 гг. Петр I, построив первые военные корабли под Воронежем, направлял азовские походы. Именно отсюда началось покорение древней Таврики – Крыма, гнезда крымских ханов, терзавших Русь почти ежегодно. Именно в эти благодатные края приезжали донские казаки с семьями: «Едва ли чрез все лето жительство имеют, а при том бывает торг с приезжими малороссиянами в покупке на деньги и вымене на рыбу хлеба и прочаго, чем несколько тамошний народ, яко в пограничном месте, и удовольствие свое имеет…» («Акты, относящиеся к истории войска Донского», т. 2, ч. 11, Новочеркасск, 1894 г.).

Побывавший в 1703 г. на Дону голландский вице-адмирал Крейс писал о местных жителях: «Казаки добродушны и щедры, не копят богатства, имеют много ума, хитры и особенно искусны в военном деле. Никто лучше казака не умеет напасть на неприятеля, быстро и нечаянно заманить его в засаду и воспользоваться малейшею его оплошностью. Они весьма храбры, равнодушно переносят голод, жажду и все случающиеся на войне тягости».

Подведя итог нашему путешествию в древний Танаис, следует отметить, что именно жители Среднего Подонья, где находился древний Воронеж, и более южные районы, где проживали украинцы-малороссы, поставляли зерно на продажу как грекам, римлянам, так и другим племенам и народам. Практически все городки-«городи», позже станицы, расположенные на Дону и впадающих в него реках, были тесно взаимосвязаны между собой торговыми и экономическими узами, в военное время – казацким войском.

Читатель недоуменно спросит: зачем столь подробный рассказ о Танаисе? Между тем, существует точка зрения определенной части ученых, в том числе и археологов, что Танаис – южная точка на Дону, «южный локоть», но должен существовать и «северный локоть», не исключено, что им и был древний Воронеж. «Южный локоть» в лице Танаиса найден, северная же точка пока не определена. Скорее всего, это вопрос времени. Перед вами карта современного Дона-батюшки, тихого Дона, Дона синего, в прошлом – Танаиса.

Разумеется, донские скифы, сарматы, а позже славяне торговали с Грецией, Римом, Хазарским каганатом излишками зерна. Зерно же «для соби», для прокорма домашней живности они хранили в специальных амбарах. Перед засыпкой в амбары донские и воронежские скифы, а за ними славяне, раскладывали убранное зерно на больших круглых или квадратных противнях. Зерно просыхало в течение нескольких дней, а затем его обмолачивали цепами (цеп – почти двухметровая палка с привязанной на ней колотушкой, ударяя которой по сухому зерну, отделяли его от соломы – молотили), после чего провеивали (об этом пишет Ибн-Русте). Чистое и сухое зерно засыпали в амбар, над которым для «охраны» вешали сделанный из глины хлебец – лепешку, отпугивающую насекомых, мышей и прочую нечисть.

Размеры амбаров на Кузнецовском городище (северо-восточная окраина Воронежа) весьма внушительны: глубиной более 1,5 м, изнутри они обмазывались глиной и облицовывались деревом. Затем сверху сооружалось капитальное деревянное перекрытие, поверх которого насыпали почти метровый слой земли. Условия хранения зерна даже в самые суровые зимы были идеальными. Подобные амбары-«клуни» мы наблюдаем и в более поздние времена.

Само земледелие у воронежских славян было весьма трудным, они постоянно боролись с лесом путем вырубки и расчистки (так называемое «подсечное земледелие»). Кустарник сжигали, о чем свидетельствуют многочисленные угольки и масса золы на городищах. Кроме этого, у воронежских и донских славян имелось большое количество пахотной земли в поймах рек, вблизи городищ, так называемых «огородов», т.е. неподалеку от города. Огородничеством занимались в основном женщины, так как этот кропотливый процесс требовал тщательной обработки земли и усердия по уходу за растениями. На Животинном городище обнаружены оковки деревянных мотыжек, которыми обрабатывали землю.

О самом трудном, но вместе с тем самом благородном труде воронежского землепашца, о «хлебе насущном» вы узнаете чуть позже. А сейчас, уважаемый читатель, мы коснемся весьма щекотливой темы, так или иначе связанной с землей, но вместе с тем еще более раскрывающей нашу тему о древностях Воронежа. Как вы уже догадались, речь пойдет о кладах, а вернее, о кладах монет, ведь это точный слепок с торгово-экономических отношений тех времен.

Ищите, да воздастся вам…

Что испытывает человек, случайно нашедший на своем огороде или даче древнюю монету или другой старинный предмет? Радость его безгранична, он пляшет с высоко поднятой лопатой, он готов, словно крот, перерыть весь свой участок и его окрестности в поисках клада, злата-серебра. И нередко такие находки заканчиваются удачей, счастьем для него самого и его близких. Нежданно-негаданно он становится богачом. Будем откровенны, каждый из нас в душе мечтает о подобном.

В дальнейшем такой человек до конца дней своих становится кладоискателем. Ему постоянно снится-мнится горшок с золотом либо ларец с монетами. Хорошо, если такой человек имеет голову на плечах да пустит найденное в дело, на пользу себе и обществу. Зачастую же бывает обратное: на радостях он либо пропьет найденное, либо проиграет в карты. Неслучайны поговорки «Золото – зло», «Золото – плен», «Золото – прах, золото – тлен». Да и сохранить злато-серебро от воров да грабителей тоже надо суметь. И снова у человека проблемы, головная боль… А тут еще наследники подрастают, ждут-не дождутся, когда дед помрет и дележ начнется. Нелегко жить богатому человеку. Но наш рассказ о другом.