В его крепких, мозолистых, грубовато-нежных и подрагивающих ладонях ладилось любое дело – рукомесло. Немногословные и тихие, ржаные волосы «под горшок», курносые и конопатые, истинно русские люди, глядели они, прищурившись, васильковыми глазами на свет божий, сопели и кряхтели над вековыми елями и дубами, ошкуренными для изб-хат да храмов, церквей русских, тесали, гнули из них колеса для возов и арб, телег крестьянских да возили на них, просторных «мажах», зерно да сало, мед да пеньку на юг Руси, в Крым. Не всегда же воевать, надобно и торговать. А при торговых, полюбовных делах и язык у них был общим, понятным друг другу.

Бывало и так: ширился, пучился Каспии да Азов, а метровые волны и штормовые ветры грохотали о берег, а приморские поселки Крыма уходили под воду. И тогда двигался, спасался народ южный на север, на твердую землю. В подтверждение вышесказанному автор предлагает читателям карту Черного и Азовского морей с обозначением мест крушений судов, всего лишь за один 1911 год. Трагических «крестиков» на ней предостаточно. И это без учета катастроф в Болгарии и Турции. Еще более разрушительные последствия штормов и ураганов наблюдались в самих прибрежных городах и поселках. Сотни, а то и тысячи крымцев гибли, страдали от «гнева Посейдонова».

Забывались обиды. Суровые северяне теснились перед чернявенькими да прыткими южанами. Велика Русь, всем места хватит. Вот так вот исподволь и шло незаметно движение народов, «смешение» южной и северной кровей. Тюрки, греки, евреи, татары, русы, скифы, сарматы, славяне… Вон сколько их на Руси. Ученые мужи называли их в прошлом веке «Объединенная Евразия», по образу и подобию Объединенных или Соединенных Штатов Америки. Летописцы же древнерусские обзывали их проще и удобнее: «Великая Скуфь», «Великая Скифия», либо еще короче и проще: «Скифия». Границы ее были необъятны; от Дуная до Китая. На такой громадине «бэзмэжной» случалось всякое; и набеги «пассионарных» восточных гуннов, монголов и войны с крымскими татарами и прочее. Но так или иначе находилась и другая не менее «пассионарная» и сдерживающая эти набеги сила. Это центральная, кондовая Русь. Великая Скифия никуда не исчезла, не испарилась, как утверждают те же ученые мужи, она просто-напросто поменяла в очередной раз свое название. А чтобы читателю было еще понятнее, то истоки современной России выглядят примерно так: русы-арии-киммерийцы-скифы-сарматы-тюрки-татары-аланы-славяне и снова древняя Русь, а от нее Россия.

Горькая полынь и белоствольная березка. Все в этом мире рядом. Вместе с остальным народом приходили на Русь и «учителя», проповедники своей веры, греческие священнослужители иконописцы, сыгравшие немалую роль в дальнейшем развитии страны. Феофан Грек, Максим Грек, Грековы, Граковы, Грачевы, Гречаниновы. Все это лишь вершина большого и черного, греческого айсберга, плотно осевшего на Руси.

Но несмотря ни на что, каждый из южан хранил свой цвет, свой облик, свое заветное, свою веру, свои обычаи, оставляя после себя след – древние памятники: летописи, иконы, храмы, церкви, книги, одним словом, «древности». Все это бесценное богатство стало достоянием их родины – России.

И как говорил один известный человек: «Вер-то много, да Бог один».

Итак, перед Вами, уважаемый читатель, еще один пласт из «русских древностей» – русские рукописные летописи, в том числе знаменитая «Повесть временных лет» и незабвенная поэма «Слово о полку Игореве».

Даль Владимир Иванович – русский писатель, лексиограф, этнограф, собиратель пословиц и поговорок. Родился 10 ноября 1801 года в городе Лугань Екатеринославской (совр. Днепропетровской) губернии в семье обрусевшего датчанина-медика (в прошлом «рыжий дан») и матери-немки, владевшей пятью языками. Тем не менее в семье говорили по-русски. Вскоре семья переезжает в Николаев (в прошлом Очаков), где отец В. Даля работает главным доктором Черноморского флота. В 13 лет Владимир поступает на учебу в Морской кадетский корпус. 5 лет учебы дали юноше прекрасные

знания по астрономии, географии, английскому и немецкому языкам, геодезии, механике и др. дисциплинам. Обучаясь в Петербурге, В. Даль сходится со многими передовыми и интеллигентными людьми того времени. Следуя на работу из Петербурга в Николаев, В. Даль решается завести путевой дневник и ежедневно вносить в него: все названия урочищ, деревень, старые были и пословицы, памятники, предания старины, «народные обычаи и слова, выражения, речения, обороты языка, общие и местные, но неупотребительные в так называемом нашем языке и слоге». Одним словом, показать просвещенному обществу глубину и мудрость древнего русского языка. Этой поистине громадной цели он посвятил отпущенные ему богом 53 лета, вплоть до самой кончины.

Прослужив на флоте несколько лет, В. Даль по настоянию отца подает в отставку и следует его примеру: заканчивает медицинский факультет Дерптского университета. В 1832 году он поселяется в Санкт-Петербурге и занимается литературной деятельностью. Первый его труд «Русские сказки» был благосклонно встречен публикой и, в частности, А.С. Пушкиным, В.А. Жуковским, Н.В. Гоголем и др., но вскоре запрещен цензурой. В. Даль укрывается под псевдонимом «Казак Луганский».

В 1830-1840 гг., выступая под псевдонимом «Казак Луганский», написал серию реалистических очерков. Создал знаменитый «Толковый словарь живого великорусского языка», насчитывающий свыше 200 000 слов. Как врач, присутствовал при последних днях жизни А.С. Пушкина. Лицеисты на вечеринках за бокалом вина прозывали его в шутку «лоцманом», «в даль смотрящим». Жизнь показала правоту этих слов. Поистине уникальный «Толковый словарь русского языка» многим открыл путь из прошлого в будущее, растолковал глубокий смысл русского языка.

Особую роль в судьбе В. Даля сыграла его служба в Оренбурге при губернаторе В.А. Покровском. Именно здесь он «ходит в народ» и собирает у казаков, русских, башкир, татар и других народов «золотые крупинки» русского языка. За семь лет службы тетрадей с записями у В. Даля скопилось несколько ящиков. В январе 1837 года, услышав страшную весть о дуэли А.С. Пушкина, В. Даль мчится в дом на набережной Мойки, и проводит последние часы с умирающим поэтом. На память от своего друга он получает перстень-талисман, а поздно ночью умирающий поэт сунул В. Далю какую-то древнюю рукопись… Друзья, и близкие утверждали, что это был подлинник «Слова о полку Игореве».

В 1840 году В.А. Покровского переводят в Петербург и назначают министром внутренних дел. В. Даль следует за своим покровителем. Сюда по просьбе «Этнографического циркуляра» стекаются со всей страны пословицы, поговорки, присказки и т. д. В 1849 году он уезжает в Нижний Новгород, где продолжает заниматься собирательством народных слов. В 1866 году В. Даль закончил свою поистине титаническую работу, «растолковал» последние слова и издал «Далев словарь», за который получил Ломоносовскую премию и был избран Почетным членом Академии наук. Умер В. Даль 22 сентября 1872 года.

Митридат VI Евпатор (132-63 гг. до н.э.) – могущественный царь Понта. Династия Митридатов получила свое название от «Митры» – бога Солнца в древнеперсидской мифологии. Евпатор – по-гречески «благородный». По отцу вел родословную от Ахеменидов (древнеперсидских царей), по матери – от Селевкидов (Селевк I – полководец Александра Македонского, основатель сирийской династии). Митра в авестийской мифологии буквально «договор», «согласие».

Он – древнеиранский Бог солнца. В индоевропейском корне «mi» означается идея посредничества, взаимности, согласия, мира, дружбы, симпатии. «Ми заключили мир». «Митра дает договор, Митра заставляет почитать договор». Он верховный страж всех договоров. Нарушивший договор сурово карается Митрой. Древние персы клялись Митрой при заключении договоров. Клятва Митрой считалась священной. В Древней Руси слово «мир» – соблюдение границ, договор о ненападении – также связано с Митрой. В Риме Митра изображался с головой льва, он был весьма популярен у римских легионеров. Особо чтили Митру персидские цари Дарий III, Кир Младший и другие. Клянясь Митрой, свято почитали его и жали друг другу руки, третий перебивал – «рукобитье». Тот же ритуал мы наблюдаем ныне при заключении договоров между государствами.